Аландская Звезда - Иван Валерьевич Оченков
Второй заключался в том, что «Бульдог» находился в патруле не один и вскоре на горизонте показался корвет «Громобой», при виде которого французы поспешили ретироваться. Что же касается англичан, то… их уже не было. Сдернув с мели финский барк, просвещенные мореплаватели поспешили удалиться, прихватив с собой доставшийся им трофей.
В общем, можно сказать, что этот эпизод стал хоть и небольшим, но все же успехом союзников. Как ни крути, рейд они провели, приз под носом у нас захватили и сумели вместе с ним уйти.
— Василий Федорович, — обратился к своему командиру совсем недавно выслуживший первый офицерский чин мичман Чагин, — наверное, жалеете, что у нас не оказалось настоящей мины?
— Господь с вами, голубчик, — усмехнулся капитан-лейтенант. — Если желаете свести счеты с жизнью, для этого есть куда менее болезненные способы.
— Почему вы так говорите?
— Да потому что ничем иным дневная атака против вражеского корабля не кончится. Особенно, если речь идет о таких малышах, как моя «Пчелка»…
При этих словах в насмешливом голосе офицера появилось нечто вроде нежности. Ведь для настоящего моряка воспоминания о первом корабле могут быть куда более волнительны, нежели даже о первой женщине…
— А вы слышали о новом секретном оружии? — вернул его в реальность голос мичмана.
— О каком именно? В последние два года его столько появилось, что я, право, теряюсь.
— О метательных минах! — выпалил довольный прикованным к нему всеобщим вниманием юноша.
— И как же, позвольте осведомиться, их метают?
Этого, к своему сожалению, юный мичман точно не знал. Но когда это кого-нибудь останавливало?
— Господа, вы знаете, что такое катапульта?
— Древнее орудие, что-то вроде требушета?
— Да-да, что-то в этом роде.
— Но зачем они на современных кораблях?
— Господа, вы что, не видели наших броненосцев после сражения в Рижском заливе? Их же борта буквально испещрены попаданиями вражеских бомб и ядер.
— И что с того?
— Ну как же! У союзников такие корабли тоже есть и даже больше, чем у нас. Просто они не успели привести их сюда. И как прикажете с ними бороться, если они столь же неуязвимы для обычных пушек, как «Не тронь меня»? Нет, можно, конечно, пойти на таран, как это сделал Голенко на «Первенце», только я слышал, он сам после этого чуть не утонул. Поскольку таран остался во вражеском корабле вместе с форштевнем…
— Ерунду говорить изволите, мичман, — вмешался старший офицер князь Максутов. — Таран, конечно, едва не застрял, и даже течь в корпусе образовалась, но тонуть точно никто не собирался. К тому же я думаю, их, то есть тараны, теперь переделают, и таких неприятностей больше не будет.
— Господа, — удивленно переспросил штурман. — Я так и не понял, а зачем катапульты?
— Ну как же! — воскликнул обиженный недоверием Чагин. — Если вражеский корабль нельзя поразить в борт, стало быть, надо ударить по палубе. Вот этими катапультами мины и будут закидывать! А что, представляете, если во вражескую броненосную батарею прилетит гальваноударная мина…
Ответом ему был громкий хохот собравшихся офицеров, представивших, как сферо-коническую мину укладывают в стоящий на палубе требушет, а потом запускают по противнику.Смеялись все, от командира до вышедшего на воздух из убийственно душного машинного отделения вольнонаемного механика.
— Да ну вас, господа! — хотел было обидеться юноша, но потом не выдержал и засмеялся вместе со всеми.
«А ведь в этом что-то есть» — внезапно промелькнуло в голове улыбающегося Клокачева. И сделать, в сущности, не так уж и трудно…
Глава 11
В последнее время Александра Иосифовна все чаще чувствовала себя абсолютно несчастной. Казалось бы, младшей (и пятой по счету) дочери мелкого германского князька не на что жаловаться. Ей удалось выйти замуж за члена одной из самых богатых и могущественных династий всего мира. Пусть ее старшие сестры стали одна королевой Ганновера, а другая великой герцогиней Ольденбурга, но ни у одной из них не было таких дворцов и такого содержания. Добавьте к этому блестящее положение в обществе, прославленного на весь мир мужа, прекрасных детей…
Увы. Все это в любой момент могло пойти прахом. Некогда страстно влюбленный в нее Константин в последнее время совершенно переменился. Он, можно сказать, стал абсолютно другим. Иначе говорил, двигался и даже пах, но что самое ужасное, никто, кроме нее, не замечал этого!
Стоит ли удивляться, что в такой ситуации ей требовались друзья? Но этот новый Константин был столь жесток, что лишил ее единственного по-настоящему близкого человека — Машеньки Анненковой. Теперь, из-за высокого положения Санни, как называли теперь ее все, включая юную наперсницу, они практически не могли видеться. В самом деле, как великой княгине выбраться из дома? Во дворце еще с прошлого 18 века имелась собственная домовая церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы, занимавшая небольшое, в четыре окна на Неву, помещение на первом этаже. В магазины и другие публичные заведения сами не ходят. Визиты делают только людям своего круга…
Оставались только посещения святых мест и благотворительность, к которой в последнее время пристрастилась Александра Иосифовна. Раньше она даже не подозревала, сколько в блестящей с виду столице великой империи беспризорных детей. Прекрасные улицы оказались переполнены сиротами или бежавшими из дома детьми малоимущих. Одни попрошайничали, другие промышляли мелкими кражами, третьи с малолетства оказывались вовлечены в стыдные вещи, о которых ей, конечно, никто не рассказывал, но она и сама догадалась.
И так уж случилось, что только там, в приютах и на благотворительных собраниях, она могла видеться с бедной Машей, оказавшейся такой же доброй и отзывчивой, как она. Правда, та сейчас тоже выглядела неважно. Говорила, что много молится и часто совершает сеансы, чтобы понять, как помочь высокопоставленной подруге.
— Ваше императорское высочество, — еле слышно от усталости прошептала она. — Духи открыли мне тайну…
— О чем ты, дитя мое?
— Я не смею говорить вам такие вещи.
— Ну уж нет. Теперь ты тем более должна мне все рассказать!
И Маша рассказала. Оказывается, в ее Костю вселился какой-то злой дух. Не сам Асмодей, конечно, но тоже очень сильный и злокозненный. Именно он подсказывал мужу, как воевать с англичанами и французами, но плата была поистине непомерна! За это супруг будет вынужден пожертвовать не только своей бессмертной душой,
