Аландская Звезда - Иван Валерьевич Оченков
— И что? Все равно какие-то грузы, наверное, возят. А в Царское село только без… праздная публика катается!
— Это верно. Только Варшавскую дорогу с самого начала стали делать двухпутной. Если один путь снять, перемещению поездов это особо не помешает.
— А ведь и верно, — кивнул я, — сколько до Гатчины расстояния?
— Сорок две версты. Одна сажень, сколько я помню, весит около четырёх пудов. Стало быть, две нитки рельсов — это грубо 168 тысяч пудов кованого железа. С учетом неизбежных потерь при перековке… в общем, должно хватить, причем с запасом.
— А сколько надобно на один броненосец? — уточнил фон Шанц.
— Порядка шестисот тонн[20]. Или почти 38 тысяч пудов.
Увы, я так быстро считать, используя традиционные для России меры, так пока и не научился. Поэтому когда это делают умные люди, предпочитаю с многозначительным видом помалкивать, в надежде, что и сам сойду за такого. И лишь потом, оставшись один, быстренько перевожу в привычные тонны, килограммы и метры.
Глава 10
Глядя на благообразную физиономию Шарля Пэно, было трудно представить, что этот безукоризненно воспитанный и вежливый господин является отчаянным авантюристом. Наверное, ему стоило родиться раньше, во времена религиозных войн или кардинала Ришелье. Чтобы драться на дуэлях, или скакать во весь опор за подвесками королевы, или даже пиратствовать под началом Жана Бара. Возможно, он неплохо вписался бы во времена революции или Первой империи, оказавшись на палубе рядом с Сюркуфом.
Увы, родившийся практически одновременно с первым годом нового века[21] Шарль Эжен впервые вышел в море только в 1815 году, сбежав для этой цели из дома и поступив юнгой на корабль, отправляющийся возвращать Мартинику Бурбонам. С тех пор он успел поучаствовать во многих военных и научных экспедициях, дослужиться сначала до капитана, а потом и до адмирала, но нигде не задерживался слишком надолго.
Жажда приключений и вера в собственную счастливую звезду даже не вела, а скорее тащила его навстречу судьбе. В прошлом году, во время несчастливой Балтийской кампании, он едва не угодил к русским в плен, но и это не могло остановить немолодого уже искателя приключений. Так что когда на следующий год ему предложили возглавить новый поход к русским берегам, Пэно ни секунды не сомневался.
Правда, перед самым отплытием его вызвал к себе министр и дал весьма противоречивые инструкции. С одной стороны, адмирал должен был поддержать пошатнувшуюся после недавних поражений честь Франции, а с другой, по возможности не рисковать вверенной ему эскадрой. В конце концов, боевых кораблей у Второй Империи не так уж и много, а вот враги есть и будут всегда. И вполне может статься, что главные из них вовсе не в заснеженных лесах дикой Скифии, а гораздо ближе. Буквально через пролив…
— Его величество будет весьма рад, если основные тяготы этого похода лягут на наших союзников, — с трудом справившись с кашлем, сформулировал, наконец, свою мысль Дюко[22].
— Вам нездоровится? — вежливо поинтересовался адмирал.
— Благодарю, но беспокоиться не о чем.
— Должен ли я участвовать в сражениях?
— Надеюсь, до этого не дойдет, — дипломатично ответил высокопоставленный собеседник. — У островитян достаточно сил, чтобы решать свои проблемы самостоятельно.
Другого человека подобное напутствие, возможно, заставило бы немного придержать свой энтузиазм, но только не Пэно!
К тому же пока он добирался до Балтики, случилось еще два события. Во-первых, проклятый принц Константин в очередной раз заманил англичан в ловушку и, по меньшей мере, ополовинил их эскадру. А во-вторых, скоропостижно скончался передавший ему волю императора Дюко. А поскольку все инструкции были устными, а свидетелей разговора не имелось, Пэно решил, что его ничего не связывает. Тем более что положения имевшегося у него официального приказа позволяли весьма вольную трактовку.
В общем, адмирал решил, что настал его час, а победителей не судят. Именно поэтому он и настоял на рейде Легких сил, с которым хоть и нехотя, но согласились его британские коллеги. Но вот чего они точно не ожидали, так это того, что французский командующий решит лично возглавить экспедицию.
Свой флаг Пэно поднял на славящемся своим хорошим ходом корвете «дʼАссас» и, присоединив к нему шлюп «Эгле», хотел было отправиться в путь, когда англичане объявили, что не отпустят его одного, и добавили к нему «Тартар» и «Коссак». Француз не стал возражать, и вскоре корабли маленького отряда подняли паруса.
— Я все же не понимаю, какого черта мы это сделали? — вопросительно посмотрел на своего начальника Бейнс, проводив взглядом уходящих.
— Что вы имеете в виду, Генри?
— Почему бы не дать лягушатникам возможность облажаться самостоятельно?
— Знаете, этот Пэно довольно-таки везучий сукин сын! Поэтому вряд ли его ожидает фиаско. А мы сможем хоть немного реабилитироваться.
— Хотите сказать, что француз удачливее Черного принца?
— Вот и узнаем.
— Все-таки забавная штука жизнь…
— О чем вы?
— Я про уходящие корветы. Вы ведь знаете, что их строили для русского флота и даже частично оплатили?
— Что-то слышал. Но потом они отказались и даже потеряли аванс, из-за чего адмиралтейству пришлось достраивать за свои. А что?
— Ничего. Просто приходилось слышать, что русские отозвали свой платеж в последний момент. Еще бы неделя, и они остались бы без кораблей и без денег…
— Повезло.
— Может быть, поэтому я не хотел бы соревноваться с ними в удачливости.
Маленькая эскадра Пэно, не задерживаясь, прошла западную часть Балтики и скоро оказалась близ берегов Финляндии. В отличие от более спокойных шведских вод, здесь не было видно ни единого паруса. Безжалостная война и действия каперов с обеих сторон отбили у купцов желание ходить по местным водам, и только рыбаки рисковали отправиться на промысел, чтобы иметь возможность кормить своих детей.
У полуострова Гангут или, как его называли финны, Ханко союзникам впервые улыбнулась удача — сидящий на мели барк. Впоследствии выяснилось, что на нем был груз продовольствия, предназначавшийся для гарнизона Бомарзунда, что придавало законность действиям подчиненных Пэно, но в тот момент о таких «мелочах» никто не думал.
Увидев вражеские корабли, финские моряки предпочли оставить судно на милость неприятеля и укрыться на своем берегу, благо, тот был недалеко. А перед союзниками встала дилемма. То ли сжечь нечаянный трофей и продолжать рейд, то ли воспользоваться попавшей в руки удачей в надежде получить призовые. Как часто бывает
