Оракул с Уолл-стрит 8 - Алим Онербекович Тыналин

Джонсон внимательно изучал чертежи:

— Никогда не делали ничего подобного. Это же точная работа, требует специальных навыков.

— Именно поэтому спрос превышает предложение, — объяснил я. — Большинство лесопилок производят стандартные доски и брус. А специализированные конструкции делают всего несколько предприятий в стране.

Я показал ему расчеты:

— Обычная доска два на четыре дюйма стоит сейчас двенадцать центов за погонный фут. Изоляционная траверса для электроподстанции — два доллара пятьдесят центов за штуку. При том же расходе древесины прибыль в двадцать раз больше.

Глаза Джонсона загорелись:

— Но где взять заказы? Кто будет покупать эти конструкции?

— Государственная программа электрификации сельских районов, — ответил я, доставая папку с документами. — Планируется построить электроподстанции в каждом округе штата, провести линии электропередач к фермам и маленьким городкам.

Джонсон вскочил и быстро прошелся по маленькой конторе:

— Звучит заманчиво. Но переоборудование потребует денег. Новые станки, специальный инструмент, обучение рабочих…

— Кредит на сто пятьдесят тысяч долларов под три процента годовых на десять лет, — предложил я. — Плюс гарантированные заказы на первые восемнадцать месяцев.

Джонсон остановился как вкопанный:

— Сто пятьдесят тысяч? При трех процентах? Мистер Стерлинг, местный банк предлагал мне кредит на ремонт оборудования под пятнадцать процентов, и то после предоставления залога стоимостью вдвое больше суммы кредита.

— Это специальная правительственная программа поддержки стратегических отраслей, — объяснил я. — Электроэнергетика считается приоритетом национальной безопасности.

Я достал договор и положил его на стол:

— Но есть условия. Во-первых, вы обязуетесь нанять на работу всех квалифицированных лесорубов и плотников округа, оставшихся без работы. Во-вторых, создаете учебные курсы для молодежи по специальностям, связанным с деревообработкой. В-третьих, отчисляете один процент от оборота в фонд помощи семьям безработных.

Джонсон сел за стол и начал внимательно читать договор:

— Это означает, что мне придется увеличить штат до восьмидесяти человек?

— Производство специализированных конструкций требует больше квалифицированной работы, чем распиловка обычных досок, — подтвердил я. — Каждая деталь должна соответствовать точным техническим требованиям.

— А обучение? Где мои люди научатся делать электротехнические конструкции?

— Специалисты из General Electric проведут трехнедельные курсы прямо здесь, на вашем предприятии. Плюс мы предоставим подробные технические инструкции и образцы готовой продукции.

Джонсон долго изучал документы, время от времени задавая уточняющие вопросы.

— Мистер Стерлинг, — сказал он наконец, — моя семья работает с лесом уже пятьдесят шесть лет. Мы пережили панику 1907 года, мировую войну, множество кризисов. Но такого положения не было никогда.

Он снова вскочил и указал на окно, за которым виднелась лесопилка:

— Если ваше предложение реально, то вы спасаете не только мой бизнес, но и весь поселок. Без лесопилки Сэранак-Лейк умрет.

— Предложение реально, мистер Джонсон. Завтра из Олбани приедет инженер-технолог, который оценит, какое дополнительное оборудование нужно закупить. Через неделю начнется поставка новых станков из Сиракьюз.

Джонсон вернулся к столу и взял ручку:

— Хорошо. Я подписываю договор. Когда поступят первые деньги?

— Двадцать тысяч долларов на ваш счет в First National Bank of Plattsburgh через три дня. Этого хватит на покупку первой партии специального инструмента и выплату задолженности по зарплате.

Подписание договора заняло полчаса. Джонсон внимательно прочитал каждый пункт, задал десятки уточняющих вопросов, но в итоге поставил подпись под всеми документами.

— Мистер Стерлинг, — сказал он, крепко пожимая мне руку, — не знаю, как вы это сделали, но вы вернули надежду целому поселку.

На обратном пути к вокзалу мы заехали в главный цех, где Джонсон объявил рабочим о подписании договора. Реакция была потрясающей.

Люди обнимались, кто-то даже плакал от радости. Старый мастер по имени Олле, проработавший на лесопилке сорок лет, подошел ко мне со слезами на глазах:

— Спасибо вам, мистер. Я уже думал, что придется ехать в город, искать работу на заводе. А ведь здесь прошла вся моя жизнь, здесь дом, семья, друзья.

Поезд на Тикондерогу отходил в три часа дня. За окном вагона мелькали те же леса и озера, но теперь они казались мне не безлюдной глушью, а источником богатства и рабочих мест. Через несколько месяцев здесь заработают модернизированные предприятия, создавая продукцию для растущей электроэнергетики.

В Тикондероге меня ждала бумажная фабрика «Лейк Шамплейн Пейпер», последний объект в треугольнике округов Франклин, Эссекс и Клинтон. Если удастся договориться и там, то я создам замкнутую производственную цепочку: металлообработка в Мэлоне, деревообработка в Сэранак-Лейке, изоляционные материалы в Тикондероге.

Все для одной цели, строительства гидроэлектростанций и линий электропередач, которые изменят лицо сельской Америки.

Поезд набирал скорость, унося меня к следующему этапу грандиозного эксперимента по преобразованию депрессивного региона в центр новой индустрии.

Мы прибыли в Тикондерогу под проливным дождем. Маленький городок на южном берегу озера Шамплейн казался особенно унылым в свете тусклых уличных фонарей, отражающихся в лужах на пустынных улицах. Воздух пропитан характерным кислым запахом бумажного производства: смесью серы, хлора и древесной целлюлозы.

На вокзале меня встретил Генри Уилкинс, управляющий фабрики «Лейк Шамплейн Пейпер». Высокий худощавый мужчина лет пятидесяти с проседью в темных волосах и глубокими морщинами вокруг глаз выглядел измотанным постоянными заботами.

Его темно-синий костюм был качественным, но видавшим виды, а галстук носил следы химических пятен, профессиональная болезнь всех, кто работает в бумажной промышленности.

— Мистер Стерлинг, — сказал он, пожимая мне руку, — добро пожаловать в Тикондерогу. Хотя боюсь, что встреча с нашей фабрикой не принесет вам особой радости.

Мы сели в его Chevrolet Series AC, скромный седан, который лучше всего описывал нынешнее положение предприятия. Двигатель работал неровно, а в салоне ощущался запах сырости.

— Мистер Уилкинс, любой бизнес можно возродить, если правильно подойти к делу, — ответил я, стряхивая капли дождя с пальто. — Расскажите о текущем положении фабрики.

Уилкинс горько усмехнулся, заводя мотор:

— Текущее положение? Катастрофическое. Раньше мы производили упаковочную бумагу и картон для торговых компаний всего Северо-Востока. Теперь заказы сократились на восемьдесят процентов.

Он повернул с главной улицы на грунтовую дорогу, ведущую к берегу озера:

— Из четырехсот рабочих осталось сто пятьдесят. Да и те работают только два дня в неделю. Зарплата задерживается на месяц, поставщики требуют предоплату, банки грозят арестом имущества.

— А причины кризиса?

— Торговля замерла, — пояснил Уилкинс. — Магазины не заказывают новые товары, производители сокращают упаковку до минимума. Наша продукция просто никому не нужна.

Впереди показались силуэты фабричных зданий. Комплекс «Лейк Шамплейн Пейпер» располагался на берегу озера, используя