Красно-белый. Том 5 - Владислав Викторович Порошин
– Лично я, потом всю ночь не мог уснуть, таблетки глотал, – согласился с поэтом администратор Янклович. – Я так понимаю, вы приехали по поводу концерта? Сейчас, к сожалению, у Владимира Семёновича небольшие проблемы со здоровьем, поэтому …
– Что ты говоришь, птицам моя? – криво усмехнулся Высоцкий. – Да я здоров как бык. Когда вы в Тарасовке хотите концерт?
– Где-нибудь ближе к Новому году, – соврал я. – Снимем большой ресторан, например «Арбат». Соберёмся семьями, на первое отделение пригласим актёров из «Ленкома», на второе вас, Владимир Семёнович, а потом устроим разрезание большого кремового торта, танцы под музыку группы «Мираж» и праздничный фейерверк. Приходите с друзьями, наш «Спартак» всем будет рад.
– «Мираж»? – удивилась молоденькая девушка. – Это которые поют, что музыка нас связала, тайною нашей стала? Я их недавно в «Утреней почте» видела. Мне кажется, в них что-то есть.
– Они самые, – улыбнулся я, а Высоцкий, услышав про эстрадную музыку, скривился, словно от зубной боли. – Как вам такая идея? Кстати, братья Старостины никогда не экономят на угощении.
– Мне кажется, это интересно, – согласился Янклович.
– Вот и замечательно, – обрадовался я и, посмотрев на часы, стал прощаться. – Приходите завтра в Лужники. Я вас проведу через служебный вход.
– А ведь верно, завтра же сюда приедет «Шахтёр», – оживился Всеволод Абдулов.
– А я о чём? Приходите-приходите, будет самый настоящий спектакль, – я ещё раз пожал всем руки и попросил Валерия Янкловича, чтобы тот вышел со мной.
На улицу, где было хмуро и дождливо мы, конечно, не пошли. Я остановил администратора перед большой стеклянной уличной дверью ресторана.
– Если Высоцкого не положить сейчас в клинику, то он летом во время Олимпиады умрёт, – прошептал я, ошарашив известием Янкловича. – У Андрея Петровича Старостина большие связи по всей Москве и по всей стране. Он поможет. Надо решать сейчас, завтра будет поздно.
– Володя сказал, что сам со следующего года ляжет в клинику, – пролепетал администратор.
– Вот тебе телефон группы «Мираж», – я достал маленькую самодельную визитку, где был записан номер Гены музыканта, – бери ребят под своё крыло и гастролируй с ними по городам и весям, зарабатывай деньги. На них уже сейчас народ валом прёт. А Высоцкого отпусти. Его теперь надо лечить в принудительном порядке, не слушая обещаний и уверений. Сам он из такого состояния не выберется.
– Ты шутишь, да? – попытался улыбнуться он.
– Какие шутки, – прошипел я. – 25 июля 1980 года вот на этой самой улице, – я ткнул пальцем за окно, – будет стоять толпа народу и рыдать. Думай, товарищ администратор. И завтра перед футбольным матчем я хочу услышать твоё твёрдое согласие. Затем в воскресенье, ты Владимиру Семёновичу скажешь, что он едет на концерт, мы его посадим в машину и отвезём туда, где его вернут к жизни.
– Я должен всё обдумать, – нахмурившись пролепетал Валерий Янклович.
«Бог мой, – бубнил я про себя, сидя в вагоне метро, – а ведь по большому счёту из всех своих близких Высоцкий никому не нужен. Отец написал на него донос, что его сын антисоветчик. Марина Влади в Париже, и у неё там свои киношные дела. Эта молоденькая девушка крутиться с Владимиром Семёновичем, потому что это престижно, и потому что он тратит на неё хорошие деньги. И остаётся один администратор Янклович, который за Высоцкого будет держаться до тех пор, пока на него идёт зритель и пока он жив. Правда есть Сева Абдулов. Однако Сева на своего друга Владимира никакого влияния не имеет».
Глава 7
Хмурая и дождливая пятница закончилась небольшим праздником жизни. В мою полупустую квартиру на новоселье заглянули соседи Фёдор Черенков с женой, Саша Калашников с подругой Олесей, Ринат Дасаев, Юрий Гаврилов, а ещё с базы приехал Саша Заваров. Заваров пока не осушил бокальчик красного вина, сидел злой и недовольный, из-за того что его не включили в стартовый состав на завтрашний матч против «Шахтёра». Гаврилов тоже всё больше хмурился и морщился, ибо выпить ему хотелось, но притрагиваться к вину после мистической истории в ресторане «Арбат» он пока опасался. Юрий Васильевич мне даже как-то признался, что теперь вечерами он побаивается смотреть в зеркала. А когда к 8-и часам вечера нагрянули четыре манекенщицы из ГУМа и на магнитофоне зазвучали лёгкие танцевальные мелодии, то начался самый настоящий праздник. Правда Черенкова и Калашникова их верные подруги через пять минут такого веселья быстренько утащили домой.
– Разрешите представить своих гостей, – гудел я, разливая по бокалам шампанское, которое предназначалось персонально для прекрасных дам, – это Милана, одна из лучших манекенщиц Москвы. – Кивнул я на свою подругу. – Это её соперница по подиуму Татьяна. Татьяна мечтает сниматься в кино, где ей лучше бы всего подошла роль роковой красотки.
– Вы на меня наговариваете, Володя, – картинно возмутилась манекенщица Таня, которая уже вовсю снималась для иностранных журналов, и что-то такое немного хищное в её лице определённо было.
Кстати, с девушками, которые в крупнейшем магазине страны демонстрировали новинки женской моды, я сам познакомился всего несколько часов назад. Я тогда привёз своей новой подружке Милане джинсы из города Порту, затем перебросился парой слов с её коллегами, которые тоже захотели подобные штаны. И вот Милана и её подруги уже у меня в гостях.
– А шо это за красотка? – спросил Заваров.
– Эта такая мадмуазель, из-за которой главные герои фильма совершают безумные поступки, а порой и убивают друг друга, – захохотал я.
– А потом кричат, так не доставайся же ты никому, и убивают роковую красотку, – хмуро заметил Гаврилов, чем развеселил всех присутствующих манекенщиц.
– Едем дальше, – буркнул я, налив в свой бокал виноградный сок. – Эту барышню зовут Лёка. Она …
– А я уже снималась в кино, – перебила меня девушка, которая выглядела постарше и посерьёзней своих коллег. Судя по всему Лёке доверяли демонстрацию одежды для тех, кому уже исполнилось 30 и более лет, и на мой личный взгляд она чуть-чуть походила на актрису Наталью Фатееву. –
