Красно-белый. Том 5 - Владислав Викторович Порошин
«Какие-то странные у меня особенности, – думал я, сидя в вагоне метро, который мчался по подземным лабиринтам к станции Таганская. – То, что Юра Гаврилов хорошо себя чувствует - это вполне объяснимо, он большую часть матча играет пешком. В защиту не бегает, в отбор мяча практически не ступает. Я же напротив, перемещаюсь по всему полю и частенько выполняю черновую работу. И хоть под конец игры меня от усталости даже пошатывает, к утру я вновь полон сил и энергии. Правда, стал больше спать днём. А ведь раньше, в той своей жизни, днём я почти никогда не засыпал».
– Странное у меня какое-то тело, неубиваемое, – буркнул я себе под нос, когда вышел из «подземки» в том самом месте, где в 25 июля 1980 года соберётся огромная толпа народа, чтобы посмотреть, как вынесут из «Театра на Таганке» гроб с телом Владимира Высоцкого. – Была бы такая волшебная возможность, то поделился бы здоровьем с поэтом, актёром и певцом, – тихо промычал я и пошёл к зданию театра.
Тем временем с серого московского неба заморосил неприятный мелкий дождь. И вообще к нашему приезду из Португалии в городе значительно потеплело, а на улицах от белого чистого снега осталась только грязь да слякоть. Я аккуратно перешёл дорогу, чтобы не заляпать «адидасовские» кроссовки и американские джинсы, и буквально нырнул в стеклянную дверь под большой и объёмной вывеской «Театр». Внутри около театральных касс толпилось человек десять, выжидая непонятно чего, так как на окошке красовалось простенькое объявление, что билетов на ближайший месяц нет, и не предвидится.
– Здравствуйте, – обратился я к равнодушной и усталой билетёрше, – мне бы увидеть администратора Валерия Янкловича по личному делу.
К слову сказать, об Янкловиче, который являлся концертным директором Высоцкого и других артистов Таганки, я подумал ещё несколько дней назад, когда пообещал своим музыкантам найти хорошего продюсера. Ибо музыкантов, которые могли поругаться или уйти в творческий загул, оставлять одних без присмотра опытного администратора было рискованно. К сожалению, насколько был хорош и профессионален этот друг Высоцкого, я не знал, но других кандидатов у меня в рукаве просто не имелось.
– Зачем вам Валерий Павлович? – тяжело вздохнула кассирша.
– Я же сказал, по личному вопросу, который касается лично меня и лично его, – нагло проворчал я.
– Ефимыч, – обратилась она к какому-то пожилому сотруднику театра, – проводи товарища к Янкловичу.
Этот Ефимыч приоткрыл для меня стеклянную дверь, ведущую в фойе, однако далеко не повёл. Мы остановились около двух арок, от которых ступени спускались куда-то вниз. Оказалось, что театр внутри гораздо просторней, чем это виделось снаружи, где из земли торчали всего два неказистых этажа.
– Слушай, а ты часом не футболист Владимир Никонов? – неожиданно спросил он.
– Нет, но я его знаю, – соврал я.
– Кто же Никонова-то не знает? – засмеялся пожилой сотрудник театра. – После того как он Финляндии положил при голешника. Да его сейчас вся страна знает. Ха-ха.
– А в Греции махнул с двух метров мимо рамки, – возразил какой-то молодой парень, который в данный момент чинил зрительское кресло.
– А тебя, Витюша, не спрашивают, – прошипел на своего коллегу Ефимыч. – Вот почему в каждом коллективе обязательно найдётся такой нехороший человек, которому всё будет не так и всё не этак?
– Такова жизнь, одним нравится всё, другим ничего, – пожал я плечами и тут же напомнил пожилому сотруднику театра, ради чего я здесь появился. – Так всё-таки, где находится товарищ Янклович?
– Как всегда, в Каме, – захохотал Витюша, отложив сломанное кресло в сторону.
– Плавать что ли уехал или на рыбалку? – удивился я.
– Ага, моржеванием занимается, – загоготал паренёк. – Закаляйся если хочешь быть здоров!
– Кама - это ресторан тут по соседству, – смущенно крякнул Ефимыч.
– Спасибо, – буркнул я и поспешил на выход.
– До свидания, товарищ Никонов! – крикнул молодой Витюша вслед.
– Физкульт-привет! – махнул я рукой.
«Десять минут мне мозг пудрили, лицедеи», – проворчал я про себя, снова выйдя под моросящий дождь. Ресторан «Кама», на который я сразу же не обратил внимания, примыкал к зданию театра с левой стороны, то есть находился буквально в десяти шагах. Поэтому не прошло и пяти секунд, как я оказался внутри этого питейного заведения. Вообще-то в ресторанах столицы к концу рабочей недели, как правило свободных мест не бывает. Но в данный момент, в час дня, здесь со свободными столиками проблем не было. Кстати, за одним столом в обществе каких-то товарищей, которые сидели спиной ко входу, действительно обедал администратор Валерий Янклович. Его кучерявая голова мне отлично запомнилась по фильму «Место встречи изменить нельзя», где он сыграл тоже администратора, но не Таганки, а Большого театра. И я тут же решительно направился в его сторону.
– Добрый день, Валерий Павлович, – поздоровался я, приблизившись к столику.
– А с нами поздороваться не желаешь? – обернулся на меня Высоцкий.
– И вам, товарищ Жеглов, приятного аппетита, – пролепетал я, пожав руку Владимиру Семёновичу, а так же актёру Всеволоду Абдулову и Валерий Янкловичу, и кивнул головой какой-то юной симпатичной барышне.
– Что же ты, тезка, грекам в пустые ворота не загнал? – прохрипел Владимир Высоцкий, поразив меня своим болезненным и колючим взглядом. Словно жизненная сила уже покидала поэта, истекая из него со скоростью мелких песчинок, что высыпаются через горловину песочных часов.
– Зато финнам красиво положил, – заступился за меня Абдулов.
– Судьба моя лихая давно наперекос, – усмехнулся я, присев на свободный стул. – Я шёл с мячом к воротам, да в рамку не донёс.
–
