Черноморский призрак 2 - Сергей Васильевич Лысак
На следующий день мы с Maman отправились на заседание Сената, о чем господа сенаторы были предупреждены накануне. Предстояло официальное объявление моей персоны в качестве новой императрицы Елизаветы Второй и назначение регентом Maman до моего совершеннолетия. Также надо срочно решить вопрос с похоронами Николая Павловича, великих князей и погибших солдат Семеновского полка. Разделять эту трагедию на отдельные составляющие в глазах российского общества я не собирался, в чем меня горячо поддержала Maman. Уничтожение семеновцев на Дворцовой площади будет представлено не как бунт против власти, а как отчаянная попытка врагов России посеять в ней смуту, ради чего они бросили на пулеметы обманутых русских солдат. Которые всего лишь честно выполняли приказы своих командиров-изменников, и даже не помышляли ни о чем противозаконном. Ну и с внешнеполитическими вопросами надо срочно разобраться. Дать понять «просвещенной» Европе, что ее план по экспорту «демократии» в Российскую Империю не сработал, поэтому война продолжится. А новый российский монарх в плане терпимости к «демократии» гораздо хуже старого. Если при Николае Павловиче всякие «английские» и «французские» партии чувствовали себя вольготно даже в ходе войны с Англией и Францией, и творили, что хотели, то вот при Елизавете Николаевне такого не будет.
Сюрпризы для «уважаемой публики» начались сразу же. Многие члены Сената не поверили слухам о полном выздоровлении императрицы Александры Федоровны, сочтя это обычной дезинформацией, сделанной с пока непонятной целью. Поскольку их агентура исправно доносила — дни императрицы сочтены. И это не было голословными утверждениями, поскольку скрыть такое невозможно. Следовательно, и рассматривать Александру Федоровну в качестве возможного регента не стоит. Я же (то есть, царевна Елизавета) был вообще для всех нулевой величиной в плане престолонаследия. До переворота Елизавету рассматривали исключительно, как «ценный актив» в плане выгодного династического брака с одним из будущих европейских монархов. Или, хотя бы даже не монархов, а влиятельных аристократов, приближенных ко двору. Мнение самой Елизаветы, разумеется, никого не интересовало. После покушения на Николая Павловича и его сыновей царевну Елизавету по-прежнему никто не воспринимал всерьез. До вчерашнего дня…
Наше появление в Сенате произвело эффект разорвавшейся бомбы. Никого из гвардии с собой брать не стали. Корнет Милорадович (присвоил ему следующий чин, поскольку заслужил) остался охранять с кавалергардами Зимний, а мы прибыли на Сенатскую площадь в сопровождении наших егерей под командованием Игнатова, который накануне прибыл в Петербург, и был немало удивлен разыгравшимися здесь событиями. Ваньку к этим делам привлекать не стал. Его вместе с «самураями» и с Еленой разместил в Зимнем, пусть будут все время под рукой.
С «самураями» и Еленой проблем нет, их никто не знает. Мало ли, с чего Елизавета решила их приблизить. Значит, есть за что. Петр Великий тоже великосветским чванством не страдал, и приближал к себе простолюдинов. Вот с Ванькой, то есть с Юрием Давыдовым, сложнее. Ему нужно пока что держаться подальше от своих папеньки и маменьки. Как бы они чего не заподозрили. Поднатаскаю его сначала, и лишь когда буду уверен, выпущу «в свет». А пока пусть все четверо посидят в Зимнем. Целее будут. Хоть и косились на них многие, но возражать не посмели. Слишком памятны недавние события на Дворцовой площади.
Когда мы вошли в зал заседаний, все были уже в сборе. И все в первый момент лишились дара речи. Цветущий вид Maman поверг всех в шок. Это не укладывалось ни в какие рамки и опровергало все недавние прогнозы. Я же решил пока не выделяться, поэтому пришлось соблюсти установленный дресс-код. Мундир кавалергарда остался в Зимнем, и сейчас на мне «деловое» платье, более подходящее для таких мероприятий. Ганс находится на своем штатном месте — у меня на груди под лифом. Больше его прятать негде. В случае чего, рвану пуговицы, и он стартует прямо оттуда. Платье, что сейчас на мне, тоже подверглось «апгрейду». Поскольку моя новая камеристка Настя хорошо владеет ниткой с иголкой, за вечер соорудила два незаметных кармана в подоле, где удобно держать револьверы. Портных во дворце к этому маленькому «апгрейду» решил не привлекать. Нет гарантии, что они не проболтаются. Зато теперь в моем распоряжении два ствола и двенадцать выстрелов, которых вполне хватит для устранения внезапно возникшей угрозы. Кинжалы спрятаны в свободных рукавах. Достать их можно в любой момент. Если все же найдется какой-нибудь фанатик, желающий решить вопрос со мной радикально, и обманувшийся моим безобидным видом, то горько пожалеет. Maman об этом говорить не стал. Ее и так «накрыло», когда она узнала, что младшая дочурка, не моргнув глазом, пристрелила одного из заговорщиков. Слухи обо мне распространяются с большой скоростью, в процессе обрастая все новыми подробностями. Уже начали поговаривать, что это я собственноручно
