Дальневосточный тупик. Русская военная эмиграция в Китае (1920 — конец 1940-х годов) - Сергей Викторович Смирнов
После выхода из альянса Косьмина фашисты и легитимисты развернули в его отношении активную критику, стремясь в том числе изъять из его рук командование значительной частью русских охранных отрядов. Фашисты хотели едва ли не ликвидировать генерала физически. На Косьмина посыпались доносы, обвинения в чрезмерном пьянстве, употреблении кокаина, склонности к дебошам[554]. Противники добились того, что руководство харбинской военной миссии ограничило свои контакты с генералом, его главным контактным лицом среди японцев остался Одзава [Русская военная эмиграция, т. 8, с. 648]. Часть охранных отрядов были выведены из-под контроля ВМС.
Косьмин старался не остаться в долгу и активно интриговал против легитимистов и фашистов, и не безуспешно. В 1934 г. в состав ВМС вошли несколько видных легитимистов — генералы Акинтиевский и В. Н. Касаткин, полковник Л. Н. Канабеев[555] и др. Свою роль здесь сыграли и внутренние противоречия в КИАФ. Как показывают источники, главным камнем преткновения между генералом Кислициным, по-видимому, и без того тяготившимся ролью «всадника без головы», и Акинтиевским стал вопрос о младороссах, приказ о сотрудничестве с которыми пришел из Сен-Бриака. Отделение Партии младороссов действовало в Харбине с 1932 г. Акинтиевский выступил против этого сотрудничества, в чем оказался солидарен с позицией РОВСа, расценивавшего идеократическую монархию младороссов в качестве разновидности социализма. Контингент соратников Косьмина тоже не был стабилен, в конце 1934 г. Военно-монархический союз покинул один из главных помощников Косьмина — полковник Мудрынин, председатель Ижевско-Воткинского объединения. Многими это было расценено как предательство.
Внутренние распри в среде русской военной эмиграции не устраивали японские круги, претендовавшие на руководство эмигрантской массой и осознававшие какую роль русские могут сыграть в становлении нового государства в Маньчжурии. В январском 1934 г. докладе полковника Комацубара, начальника харбинской ЯВМ, указывалось, что русское население играет очень важную роль в деле государственной обороны Маньчжоу-го и предупреждения революционной деятельности, является влиятельным рупором для заграничной пропаганды в отношении Маньчжоу-го и имеет заслуги в культурном и экономическом строительстве нового государства. Комацубара предлагал осуществление покровительственной политики в отношении белых русских, предполагавшей инициирование немедленного перехода эмигрантов в подданство Маньчжоу-го, использование их труда в разного рода учреждениях (полиция, охрана, таможни, налоговое ведомство, почта, транспорт и т. д.), в области горной промышленности, лесного хозяйства, строительства; выделение определенных участков обрабатываемой земли для крестьянского населения, предоставление возможности участвовать в культурном строительстве [Там же, с. 392–396].
В то же время в японских кругах, работавших в Маньчжоу-го в первые годы его существования, не было единства — различные группировки боролись за влияние, в том числе и на русскую эмиграцию[556]. В начале 1934 г. для упрочнений позиций фашистско-легитимистско-семеновского альянса, для установления с его стороны руководства эмигрантским сообществом в Маньчжоу-го и активизации антисоветской борьбы появилась идея создания нового объединения — русского отдела японской правонационалистической организации Дайнихон сейгидан (Союз справедливости Великой Японии), близкой по своему типу к организациям фашистского толка[557]. Скорее всего, свою роль здесь сыграли японские контакты Родзаевского. Одним из японских посредников в организации русского отдела Сейгидан был Курахаси Тосио, сотрудник Харбинского отдела ЮМЖД и генеральный секретарь Сейгидан. На страницах японского официоза «Харбинское время» Курахаси, обращаясь к русским эмигрантом с призывом к объединению, заявлял: «В лице Сейгидан русские получат искреннего друга. Этот друг желает взамен только одного, чтобы русские, наконец, объединились» [Харбинское время, 1934, 10 мая].
Легитимисты, хотя и были не в восторге от этой идеи, но согласились участвовать в создании объединения, надеясь, что благодаря своей численности и влиянию в эмигрантской среде сумеют обеспечить себе главную роль в руководстве эмиграцией и улучшить положение русских в Маньчжоу-го[558]. После размежевания в рядах РФП и ухода генерала Косьмина, а также дискредитации руководства Дальневосточного отдела РОВС и Дальневосточного объединения русской эмиграции легитимисты вознамерились утвердить себя в качестве руководящей силы объединенной эмиграции в Маньчжоу-го. Подтверждением этому могут служить мероприятия в феврале 1934 г. в связи с подготовкой коронации Пу И императором Маньчжурской империи (Маньчжу-Ди-го). В это время в Харбине был организован русский Распорядительный комитет, который подготовил поздравительный адрес Пу И. Готовили поздравительные адреса и отдельные эмигрантские организации. Но только генерал Кислицин лично отправился от лица легитимистов в Синьцзин, чтобы засвидетельствовать свое почтение Пу И и преподнести ему в дар художественное блюдо, украшенное российским государственным гербом и приветственной надписью к маньчжурскому императору [Русское слово, 1934, 28 февр.][559].
Первые шаги по созданию русского отдела Сейгидан при посредничестве Курахаси вызвали недовольство у конкурирующей группировки, связанной с Сейгидан и возглавляемой Одзавой. В сложившейся ситуации на стороне Одзавы был готов выступить полковник Комацубара, но из Токио последовало запрещение. Тогда Комацубара, желая сохранить контроль над ситуацией, поддержал организационный процесс.
В марте 1934 г. были учреждены структурные подразделения русского отдела Сейгидан (Русское Национальное Объединение Борьбы за Правду) и назначены их руководители. В центральный комитет Национального Объединения вошли девять человек во главе с председателем — генералом Кислициным и двумя вице-председателями — Родзаевским и генералом Бакшеевым. При ЦК были созданы несколько бюро и отделов. Организационное бюро: начальник — генерал Бабушкин (КИАФ), помощники — полковник И. И. Почекунин (ДВСК) и инженер А. П. Миллер. Агитационное бюро: начальник — Родзаевский, помощники — Н. П. Чистосердов (КИАФ) и И. М. Суриков. Идеологическое бюро: начальник — генерал Н. А. Лоншаков (ДВСК), помощники — корнет В. Г. Михайлов (КИАФ) и Кибардин (РФП). Плановое бюро: начальник — И. М. Суриков, помощник — подъесаул И. Ф. Коренев (ДВСК). Эмигрантское бюро: начальник — генерал Соболевский (КИАФ), помощники — генерал-майор К. М. Асламов (ДВСК) и В. В. Носач-Носков (РФП). Финансовое бюро: начальник — В. Н. Василенко (РФП), помощники — генерал Лоншаков и войсковой старшина С. Ф. Стариков (ДВСК). Дипломатическое бюро: начальник — полковник Н. Р. Грассе, помощник — Е. А. Насонов. Военный отдел: начальник — Генерального штаба полковник С. Ф. Корнилов (ДВСК), помощник — капитан С. И. Долов (РФП). Отдел военной подготовки: начальник — полковник С. И. Добровольский, помощники — полковники М. И. Ваулин (ДВСК) и Я. Я. Смирнов (близок к РФП). Отдел военных формирований: начальник — генерал В. Г. Осипов, помощники — генерал Асламов, капитан Зорин (КИАФ) и штаб-ротмистр К. В. Арсеньев (РФП). Разведывательный отдел: начальник — капитан Долов, помощник — есаул
