Легенды и сказания кельтов - Джозеф Джекобс
Кай с Гуриром взобрались к нему на плечи, и они отправились в путь и достигли тюрьмы, из-за стен которой услышали громкий плач и причитания.
И спросил Гурир:
«Кто же плачет и скорбит в этом каменном доме?»
И ответил ему голос:
«Ах, это Мабон, сын Модрона, который здесь заточен!»
Они вернулись и рассказали обо всем этом Артуру, который, созвав всех своих воинов, решил взять тот замок штурмом.
И пока длилась битва за замок, Кай и Бедуир на плечах лосося ворвались в темницу и увели с собой Мабона, сына Модрона.
И тогда Артур призвал к себе всех воинов со всех трех островов Британии и с трех соседних островов. Он отправился в Эсгейр Оервела в Ирландии, где обитал вепрь Труит со своими семью молодыми кабанами. Со всех сторон на него спустили собак. Но вепрь опустошил пятую часть Ирландии, а затем переправился через море и оказался в Уэльсе. Артур со своим войском — со всеми лошадьми и собаками — преследовал дикого вепря. Время от времени вепрь останавливался, нападал на них и убивал многих воинов. Артур преследовал его по всему Уэльсу, и один за другим молодые кабаны погибали. Наконец, когда вепрь решил переправиться через Северн и скрыться в Корнуолле, Мабон, сын Модрона, настиг его. Артур также обрушился на зверя вместе с воинами Британии. Мабон, сын Модрона, пришпорил коня, поравнялся с вепрем с одной стороны и выхватил у него бритву. В это время с другой стороны к вепрю подошел Кай и отобрал ножницы. Но им не удалось захватить гребень до того, как зверь выбрался на берег. После этого ни одна собака, ни человек, ни лошадь не могли догнать его. И он добрался до Корнуолла. Артур и его войско упорно шли по следу и наконец настигли его. Раньше им было тяжело справляться с ним, но это были лишь детские игры по сравнению с тем, что им пришлось преодолеть, чтобы завладеть гребнем. В конце концов им это удалось, и они загнали Турх Труита в глубокое море. И никто так и не узнал, куда он там подевался.
Воины Артура на спине лосося из Ллин-Ллиу под стенами замка Глостер. Иллюстрация из книги «Мабиногион», 1877 г.
Guest, Charlotte, Lady. The Mabinogion. London: Bernard Quaritch, 1877
Тогда Килух вместе со всеми, кто горел желанием отомстить Исбаддадену Пенкавру, направился к его обиталищу. Они принесли ко двору все добытые чудесные предметы. Среди них был Кау из Северной Британии, он сбрил бороду Исбаддадену, кожа которого стала чистой от уха до уха.
«Ну что, теперь ты выбрит?» — спросил Килух.
«Да», — ответил Исбаддаден.
«Тогда твоя дочь теперь станет моей женой?»
«Она твоя, но за это ты должен благодарить не меня, а Артура, который совершил все эти подвиги ради тебя. По моей доброй воле ты бы никогда не получил ее, так как вместе с ней я теряю и свою жизнь».
Тогда Гору, сын Кустеннина, схватил его за волосы и потащил к главной башне замка, а затем отрубил ему голову и насадил ее на кол на стене цитадели.
После этого воины Артура разошлись по своим домам.
Так Килух, сын Килита, заполучил в жены Олвен, дочь Исбаддадена Пенкавра.
Глава 9. Сказитель в беде
Источник. Восходит к «Рассказам из комнаты присяжных» (Tales of the Jury Room, 1857) Гриффина и сочетается с материалами сказки «Стройный смуглый герой» (The Slim Swarthy Champion), включенной в сборник Кэмпбелла «Народные сказки Западного нагорья».
Параллели. Кэмпбелл приводит другой вариант. Доктор Хайд в книге «У камина» (Beside the Fireside) цитирует ирландскую версию этой истории, записанную в 1762 году. Именно оттуда Кэмпбелл заимствовал эпизод с воздушной лестницей (который мне пришлось «эвфемизировать» в своей версии) и некоторые другие отрывки. Однако наиболее примечательные параллели с этим эпизодом встречаются в рассказах Марко Поло, где он кратко описывает трюки индийских фокусников. Например, один из них описывается следующим образом: «Они изготовили цепь длиной в 50 локтей и в моем присутствии один ее конец подбросили к небу — тот повис в воздухе, словно закрепленный невидимой рукой. Затем вперед вывели собаку, поставили на нижний конец цепи, и она немедленно побежала вверх и, достигнув другого конца, тут же растворилась в воздухе. За ней по цепи последовательно пустили кабана, пантеру, льва и тигра». Существует мнение, что зрители этих фокусов подвергались гипнотическому воздействию, что и объясняет столь правдоподобное восприятие иллюзий. В подтверждение этого Юл цитирует слова одного мусульманского мудреца: «Клянусь Аллахом, я не видел ни того, как кто-то поднимал, ни как кто-то спускал: все это — не более чем фокус-покус». Предположительно, выражение «фокус-покус» является мусульманским термином, обозначающим гипноз.
Комментарии. Доктор Хайд считал, что рассматриваемая история не может быть древнее 1362 года, ссылаясь на некоего О'Коннора Слайго, фигурирующего в различных вариантах сказки (этот мотив опущен в сокращенной редакции). Однако Альфред Натт считает, что это не противоречит предположению о существовании еще более ранней версии. Я думаю, что включение в рассказ трюка восточного происхождения, а также его рамочная структура — элементы, свойственные ближневосточной традиции, — позволяют утверждать, что перед нами поздняя переработка, основанная на заимствовании иноземного сюжета, адаптированного к местному колориту.
Стихотворные фрагменты и описание нищего являются примерами особого поэтического приема, характерного для гэльского сказочного фольклора. Это повторяющиеся блоки эпитетов и формул, которые используются в различных сказках для описания одних и тех же мотивов: кораблекрушения, морских путешествий, походов и т. п. Аналогичные эпитеты встречаются как в ирландских, так и в шотландских вариантах. В уже упоминавшихся сборниках «Остатки кельтской традиции» (Waifs and Strays of Celtic Tradition) содержится множество подобных примеров. Эти эпитеты — еще одно подтверждение моего мнения о том, что первоначальной формой народной сказки была cante-fable.
В те далекие времена, когда племя Туата Де Дананн[49] владело Ирландией, правил в Лейнстере король, который очень любил слушать всяческие рассказы и истории. Как водится у других правителей этого острова, был у него любимый сказитель. И ему в награду было пожаловано богатое поместье с одним лишь условием: каждый вечер, перед тем как король предастся сну, рассказывать ему нечто новое. Сказитель знал множество историй, поэтому до преклонного возраста он ни на одну ночь не отступил от выполнения своей задачи. Его мастерство было таким высоким, что, какие бы государственные заботы или другие неприятности ни
