Искусство как выбор. История моей жизни - Зельфира Исмаиловна Трегулова
После Стамбула Анкара удивила нас какой-то очевидной «нестоличностью» и невероятным богатством собрания Музея анатолийских цивилизаций, где посреди зала с хеттскими древностями стояли ведра, поскольку из протекающего потолка хлестал дождь. Сильнейшее впечатление произвел на нас мавзолей Ататюрка – я еще с моей первой поездки в Турцию в 1996 году испытывала глубочайшее уважение к этому важнейшему политическому деятелю ХХ века, который повел Турцию по совсем иному, нежели его предшественники, пути. Это оказалось очень продуманное архитектурное сооружение, которое заставляло еще сильнее ценить то, что было сделано Ататюрком и что на наших глазах начинало откатываться назад.
Но самым главным вызовом нашего обменного проекта с Топкапы стало не преодоление бюрократических формальностей, а отбор произведений на выставку в Кремле. Обладая без преувеличения лучшим собранием турецкого парадного оружия XVII века и сделав уже пять выставок, посвященных важнейшим сокровищницам знаменитых правителей Европы и Азии, мы должны были держать высочайшую планку проекта, и это в случае с Топкапы оказалось совсем не просто. Президентом музея незадолго до начала нашего проекта был назначен известный журналист и профессор Ильбер Ортайлы из рода крымских Гиреев. Он очень хорошо к нам относился, но испытывал проблемы с музейным коллективом, который оказывал ему молчаливое сопротивление и который в конце концов его «съел», как это довольно часто бывает в музеях, и даже не подавился – к счастью для нас, это произошло после окончания выставки в Москве. Нам пришлось иметь дело с многочисленными научными сотрудниками из разных отделов музея, и каждому нужно было объяснять, какого рода экспонаты мы хотели бы получить. Хочу сразу сказать, что мы все – не только специалисты, но и я, и сотрудники выставочного отдела – очень серьезно готовились к каждой подобной выставке, и перед командировками перелопачивали массу специальной литературы.
Условия хранения этих уникальных артефактов во многих случаях не просто не соответствовали принятым нормам, а были им прямо противоположны. Например, мы хотели представить на выставке оружие египетских мамелюков XI–XII веков, и так случилось, что отбирать его в хранении дворца Топкапы выпало мне. Была зима, февраль, на улице было градусов пять тепла, и я в демисезонных сапогах отправилась за молодым сотрудником отдела оружия в фонды. Они оказались расположенными в настоящем подземелье, с земляным полом и с температурой еще ниже, чем на улице. Ноги мгновенно заледенели, а когда мы стали брать с полок древние мамелюкские шлемы, у меня руки начали примерзать к металлу. Справедливости ради хочу сказать, что хранения драгоценных металлов, тканей и миниатюр располагались в основных зданиях музея и условия там были вполне достойные.
Сложным оказался выбор украшенных драгоценными камнями произведений из золота – опять же, располагая обширнейшим собранием царских регалий и драгоценных запон, выполненных в мастерских турецких султанов, преподнесенных в свое время в качестве дипломатических даров и бережно сохраненных в Оружейной палате, мы должны были показать на выставке в Москве памятники, не уступающие по художественной ценности, но иного рода чем те, что представлены в постоянной экспозиции в Кремле. Нам удалось добиться включения в состав нашей выставки ряда подобных артефактов, но выбор оказался не столь уж велик.
Следующий обменный проект в серии выставок королевских и императорских сокровищниц был инициирован Музеями Кремля и реализован в 2011 году в рамках программы Года России в Италии и Года Италии в России. На этот раз музей замахнулся на показ сокровищницы Медичи, сохранившиеся фрагменты которой разбросаны по разным музеям Флоренции. Нашим партнером в этом проекте стала генеральная дирекция музеев Флоренции во главе с Кристиной Ачидини. Хорошо помню наш первый визит в ее маленький офис за углом галереи Уффици и разговор об организации двух выставок – в Кремле в Москве и в Палаццо Питти во Флоренции, где в Музее серебра находилась самая важная часть того, что сохранилось от некогда богатейшего собрания Медичи, служившего позднее образцом и моделью для большинства кунсткамер и королевских сокровищниц в Европе. В выставке в Кремле участвовали шесть главных музеев Флоренции, и нам удалось собрать воедино уникальный материал, представлявший собирательские предпочтения нескольких поколений правителей Флоренции, от времени Козимо Медичи до XVIII века, от блистательного расцвета и наивысшего могущества до того момента, когда город попадает под власть Австрии, а в семействе Медичи отчетливо проявляются черты вырождения.
Выставка «Сокровищница Медичи» открывалась в мае, и мы торопили наших итальянских партнеров, которые никак не могли закончить тексты для каталога, а в ответ получали письма на итальянском о том, что у коллег много работы, они устали и вообще «очень хочется на море» – это цитата. В конце концов пришлось писать письмо послу Италии в России господину Дзанарди Ланди, но даже его вмешательство – о котором он с юмором рассказывал позднее, во время вручения Елене Юрьевне и мне ордена Звезды Италии, – не помогло, и выставка открылась в Москве без каталога, он вышел на несколько недель позже – случай уникальный за все те двенадцать лет, что я проработала в Музеях Кремля.
Когда мы начинали работу над проектом, достаточно быстро поняли, что владение нашими сотрудниками английским и французским вряд ли в данном случае поможет – итальянцы переводили письма неделями. Мы обратились в Итальянский институт культуры в Москве и попросили устроить нас на курсы итальянского при институте. Я и молодая сотрудница международного отдела Музеев Кремля Ольга Шашина пошли изучать новый для нас язык – она как еще совсем молодой и способный к языкам человек весьма неплохо его выучила и смогла вести переписку на итальянском, а я научилась вполне свободно читать и понимать, о чем идет речь во время телефонных переговоров. Это существенно помогло и в организации выставки из собрания Музеев Московского Кремля в Палаццо Питти, которую мы открывали летом того же года.
Нам был предоставлен прекрасный парадный зал дворца с росписями XVI века, но в него нужно было встроить архитектуру выставки с витринами для экспонатов, и это тоже была очень непростая работа – помочь итальянским дизайнерам сделать проект, который бы не эксплуатировал расхожие представления о Романовых и России. Они все-таки не удержались и снабдили в целом очень удачную выставочную архитектуру навершиями из куполов, несмотря на все наши протесты и требования их снять – они весьма странно смотрелись в зале с
