На перекрестках встреч: Очерки - Людмила Георгиевна Зыкина
Кое-какие американские газеты и журналы, публикуя сообщения о гастролях осиповцев, старались или вообще умолчать, или, по крайней мере, приуменьшить успех оркестра и солистов. К тому же они «сдабривали» свои отчеты рассуждениями о каких-то «гонениях» на советских евреев в музыкальном искусстве, а другие вообще «забывали» рассказать о самом концерте, откровенно упиваясь подробностями наскоков провокаторов. Какой только чертовщины не было на газетных полосах! Вот уж действительно «свобода печати».
– Иначе и быть не может, – пояснял мне один знакомый журналист. – Большинство из 1750 ежедневных газет, издающихся в СШЛ, и почти все периодические журналы, общий тираж которых выше 200 миллионов экземпляров, принадлежат крупным монополиям. Их хозяева являются не только профессиональными апологетами буржуазного строя, но и крупными магнатами. Такой воротила от бизнеса, как Самюэль Ныохауз, владеет газетной корпорацией «Бутс Ныоспейнерс», купив ее «с потрохами» за рекордную сумму – 305 миллионов долларов. Муж Мэри Рокфеллер, Томас Морган, имеет «под рукой» старейший американский еженедельник «Нейшп». Ежедневная вечерняя газета «Нью-Йорк пост», основанная еще Александром Гамильтоном в 1801 году, принадлежит богачу – австралийцу Руперту Мердоку. Во главе английского «Обсервера» – председатель совета директоров нефтяного концерна «Атлаптик рич-филд компани» с оборотом в семь миллиардов долларов – и владелец крупнейшего – в один миллион акров – поместья в США, американец зРоберт Андерсен. Так что «свободу слова», «свободу печати», «издательскую свободу» американская буржуазия рассматривает как свободу для капитала. Кто платит за обед, тот и заказывает музыку. Возьмите рекламу. И на нее капитал наложил свою лапу: он основной рекламодатель. Вы хотите, чтобы газеты о вас писали правду. Раз она сегодня невыгодна кому-то, по сулит определенных барышей заинтересованным кругам, значит, ее вы не найдете ни в одном издании.
Вспоминается еще такой случай. На улице была слякоть, и даже нам, привыкшим к капризам московской зимы, было на редкость зябко и неуютно.
У концертного зала уныло топтались пикетчики с мокрыми рваными плакатами и флажками. Я хотела было пройти мимо, по вдруг мое внимание привлекла женщина с двумя детьми, одетыми явно не по погоде. Жалко стало, подошла. Смотрю, мать дрожит от ветра, а девочка и мальчик прямо посинели от холода.
«Что ж ты детей мучишь?» Отвела их в вестибюль – погреться. А женщина эта, с давидовой звездой на плакате, смотрит на меня – и пи слова. Потом я увидела, как она снова вывела мальчика и девочку на улицу.
Вечером, после концерта, вся в слезах, она подошла ко мне – оказывается, упросила администрацию разрешить ей войти в зал послушать. Извинилась и объяснила детей надо кормить, а за каждый час, что с плакатом ходишь, платят пятнадцать долларов…
Сколько же их, обманутых, несчастных, в этих «манифестациях» и «шествиях протеста»!
Но как бы то ни было, «дух советизма захватил Америку», как писала одна из влиятельных газет, и потуги опорочить все то полезное, доброе, ценное, что везли с собой посланцы нашей страны за океан, терпели крах. Дело, начатое Соломоном Юроком – я имею в виду культурный обмен, – и продолженное его последователем Шелдоном Голдом, президентом компании «Юрок консертс», не только непоколебимо продолжало служить популярности советских артистов, но и знакомило с их образом жизни, взглядами, мироощущением.
Отношения между США и СССР в прошлом и настоящем были, как правило, в центре внимания на большинстве встреч.
Один из чиновников на коктейле в Белом доме отметил, что исполненный оркестром Осипова «Полет шмеля» Римского-КорсаКова напомнил американцам об одном эпизоде в истории их страны. В разгар гражданской войны в 1863 году к американским берегам прибыли две русские эскадры, которые в немалой степени помогли укреплению позиций президента Линкольна, обратившегося к России за содействием в критический момент борьбы с рабовладельцами Юга, когда нависла угроза иностранной интервенции. В составе эскадры под командованием контр-адмиралов А. Попова и 10. Лисянского был клипер «Алмаз», на котором служил впоследствии великий русский композитор, а тогда совсем еще юный гардемарин Н. А. Римский-Корсаков.
Подобный разговор произошел и на пресс-конференции в Сан-Франциско. Корреспондент местной газеты спросил меня, знаю ли я о том, что когда-то шесть русских кораблей бросили якорь в заливе Сан-Франциско, чтобы оказать помощь Линкольну в борьбе против пиратов Конфедерации. Пришлось напомнить вкратце об этой странице истории русско-американских отношений, оставившей добрую память о дружеских чувствах американцев к команде и офицерам русского флота. В своем ответе я обратила внимание на то, что передовые люди России достойно оценили деятельность Авраама Линкольна, который положил конец рабству в Америке, спас страну от раскола и, что особенно важно, немало сделал для укрепления дружественных связей между двумя странами. В частности, я отметила, что накануне этих событий выдающийся русский мыслитель и публицист Герцен писал, что между Россией и Америкой целый океан соленой воды, но нет целого мира застарелых предрассудков.
Когда переводчик перевел на английский последнюю фразу, в зале раздались аплодисменты.
– Что вы скажете о подписанном недавно советско-американском соглашении по вопросам морского судоходства? – последовал еще вопрос.
– То же, что сказал на пресс-конференции после подписания соглашения ваш министр торговли П. Питерсон: «Соглашение является необходимым важным шагом на пути к новой эре в торговле с Советским Союзом». И не только в торговле. Насколько мне известно, более трех четвертей американцев высказывались в пользу расширения советско-американских контактов.
Пресс-конференция близилась к концу, как вдруг один из журналистов процитировал корреспонденцию газеты «Нью-Йорк тайме» о праздничном концерте в Кремлевском Дворце съездов. В ней почему-то утверждалось, что советские люди угрюмы, суровы и сдержанны в своих чувствах, что «их жизнелюбие отягощено думами о выполнении плана».
Руководители делегации предложили мне как неизменной участнице таких концертов ответить этому журналисту. Я говорила о том, что трудолюбие советских людей всем хорошо известно. Это их трудом за такой короткий срок наша страна стала мощной державой. А жизнелюбия, задора нам не занимать – иначе бы многое было не по плечу. Даже в Великой Отечественной войне, принесшей советскому народу столько бед, люди не теряли самообладания. Ярким доказательством служат песни. Тогда звучали и торжественные, мобилизующие песни, такие, как «Священная война» Александрова, и лирические, например, «С берез, неслышен, невесом…» Блантера, и шуточные «Вася-Василек», «Самовары-самопалы» Новикова, и многие другие, поднимавшие дух людей, внушавшие им веру в неизбежную победу. Ну а что в мирное время нам просто нельзя без юмора и шутки – это ясно каждому. Для иллюстрации я пропела по куплету из каждой песни прямо
