Краснофлотцы - Артем Владимирович Драбкин
В один из дней начала ноября 1941 года, числа 11 или 12, ко мне вдруг приходит бригадир и говорит: «Я уезжаю в командировку». «В какую командировку?» — спрашиваю его. «Никому не скажешь? — говорит он мне. — Только по секрету я тебе говорю: я ухожу в партизаны. Формируется партизанский отряд». Я говорю: «И я хочу идти в партизаны». — «Так я ж по секрету тебе сказал!!!». Тогда я побежал к начальнику строительства, открыл дверь и прямо с порога ему заявил: «Я хочу в партизаны!». Смотрю: у него как раз сидит военный во флотской форме с большими шевронами. Как оказалось, это был член Военного Совета, которому было поручена организация партизанского отряда. Как мне стало известно, они к себе в отряд набирали членов партии. Таких нашлось человек 18 или 20. Через несколько минут после моего прихода все они собрались у этого, кажется, вице-адмирала. Он мне тогда и говорит: «Если за тебя люди поручатся, что ты маму не будешь звать, не будешь плакать, тогда я не возражаю». Эти ребята за меня поручились, и я в этот же вечер был привезен в город Ленинград. Там мы оказались на улице, на которой располагался знаменитый институт физической культуры имени Лесгафта.
А в каком состоянии предстал перед Вами Ленинград? Это ведь было голодное время…
Это был самый настоящий мертвый город. Трамваи не ходили, кругом набирался снег. Складывалось ощущение, что мы находимся в сонном городе. Везде трупы валялись. Вот примерно таким я застал Ленинград. Короче говоря, нас разместили в 35 доме на улице Декабристов, в здании института физкультуры имени Лесгафта, в котором в то время как раз расположился штаб партизанского движения Ленинградской области. Нас собрали, объяснили все положение вещей и поставили задачу. Состояла она в следующем: мы должны были переправиться по льду Невы через Ладожское озеро на другой берег и уже уйти к немцам в тыл. Выдали нам на 18 человек четыре винтовки, по десять патронов на винтовку, по две гранаты и бельгийские дамские, очень маленьких размеров пистолетики.
Но они, эти бельгийские пистолетики, были такими, что с него если даже и в упор стреляешь, пуля пробивает одну только сторону и застревает. В общем, такие игрушечные пистолетики были. Больше ничего нам не выдали. В общем, дело такое, что чуть ли не шашки выдавали в то время и отправляли на задание. И нас провезли на берегу Ладожского озера около маяка. И там мы встретились с гидрологами, которые должны были проложить «Дорогу жизни». Их было, по-моему, два офицера и два или три солдата. И старший из офицеров обрадовался тому, что мы пришли, сказал: «Вот, помощники». Он так еще сказал, потому что им нужны были помощники для того, чтобы таскать что-то. И, по-моему, 15 ноября мы вышли на лед. Лед был гладкий, без снега. С правой стороны, со стороны Шлиссельбурга, который был занят немцами, все время бросали ракеты — освещали местность. Ну вот эта стрельба, постоянные ракеты, все это нам было как ориентиром. Мы шли на расстоянии друг от друга примерно 15–20 метров, потому что лед ходил, волна шла. Мы прошли около 30 километров всего-навсего, а Ладожского озера еще все не было. Мы шли очень медленно, потому что лед поднимался, такая пологая волна была под ним. Мы держались за трос, и, значит, было так: если впереди кто-то провалится привязанный, мы могли поднять его. И тащили в то же время мы эти вехи. Вехи эти мы ставили через каждые полкилометра. В общем, гидрологи прорубали лед, определяли глубину, толщину льда, а мы ставили веху. И так потихоньку-потихоньку двигались. Иногда встречались полыни: то есть прямо как будто бы озера незамерзшие. Мы обходили их. По-моему, даже кто-то провалился у нас, и не раз. Но вытаскивали таких мы. Так дошли мы до восточного берега. Увидели на берегу старушку. Она, как увидела нас, заговорила: «Свят, свят, свят…» И, смотрим, крестится. А мы ж с того берега были. Ну, в общем, эти люди нас там так гостеприимно приняли. Накормили картошкой. Мы же голодные были. А потом в отряд мы попали.
А кормили вас плохо? Вы испытывали голод?
Представляете, нам давали 250 граммов, из этих 250 граммов была половина всяких отходов.
А как-то добывали себе еду?
А кто как! У меня в отряде был карабин. Как появляется ворона, стреляешь в ворону. Я натренировался на этих воронах.
Вернемся к Вашему рассказу. Вы пришли на берег. Дальше было что?
Дальше было следующее. Мы нашли представителя штаба партизанского движения, после чего нам дали задание углубиться к немцам в тыл. В общем, задание у нас было такое: пока заря, мы должны были пройти в тыл. Так как в основном в отряде мы минировали дороги, нам дали мины. А мины были деревянными коробками такими. Тяжелые это были мины. И вот, значит, тащили мы эти мины. Но нам давали примерно по четыре-пять мин на человека. Минировали в основном дороги. Снега было много. И мы вот так и делали: снег разроешь, потом ставишь мину, ставишь взрыватель, а после этого уходишь. А немцы против партизан и против разведчиков войсковых ставили там же на всех этих тропинках, по которым мы ходили, прыгающие такие мины. Размером они были с гуталиновую коробочку и имели два усика. Ну, в общем, как травинка была такая. Если ты до нее дотрагиваешься, мина подпрыгивает и разрывается на высоте метра. Она не убивает, но она наносит человеку тяжелейшее ранение в районе живота. И человек умирает в больших мучениях. Это была страшная штука. Ну и пошли мы на задание в первый раз. Нам тогда валенки выдали. А до этого в своем все ходили. Я был в пиджачке. А морозы какие были! Так что до этого я мерз как черт. Нам дали ватные пальто или шубы, шапки, одели нас тепло. Мы сходили к немцам в тыл. Но в первый раз, когда ходили, ничего такого не было. Немцев мы не видели. А там же, где мы находились со своим отрядом, были сплошные болота, редкие дороги и кое-где стояли бараки, где в довоенное время находились люди, которые
