На перекрестках встреч: Очерки - Людмила Георгиевна Зыкина
Встречи за океаном
Если сложить все дни в месяцы, которые я провела в США, получится больше года. Срок вполне достаточный, чтобы приглядеться к жизни на Североамериканском континенте.
Главный вывод, который я сделала для себя, однозначен: трудовая Америка заинтересована, как и все народы, в том, чтобы сохранить в целости планету, установить на ней прочный мир и уберечь ее от ядерной катастрофы.
…В сентябре 1964 года по приглашению известной фирмы «Колумбия» в составе большой группы артистов, представляющих многие республики Советского Союза, я впервые вылетела в США.
Турне под условным названием «Радуга» было призвано ознакомить широкие круги американской публики с достижениями советского искусства, главным образом в тех городах и штатах, где о них имели весьма ограниченное представление. Пятнадцать штатов, двадцать восемь городов, сорок концертов – такова арифметика гастролей. Программа довольно разнообразна, в нее были включены многие жанры – от классического балета и характерных танцев до народных песен и мелодий.
…Громада лайнера, прорезав серую мглу, неожиданно очутилась над гигантской грудой небоскребов Ман-хэттена. После нескольких разворотов самолет приземлился на новом нью-йоркском аэродроме, которому теперь присвоено имя президента Кеннеди. Это самый большой аэропорт в мире – более пятисот самолетов в сутки взлетают и садятся на его бетонные дорожки. Знакомые и незнакомые люди улыбались нам. Тут же состоялась короткая пресс-конференция, и машины понеслись по ущельям нью-йоркских улиц, нырнув затем в довольно длинный тоннель. Из него мы вылетели на мост Куинз-бридж и увидели Рокфеллер-центр с его уходящими в облака вечернего неба сооружениями из стекла и бетона. Огни большого города, сверкая и переливаясь, казались мириадами звезд на фоне затухающего небосвода. На 55-й авеню автобус остановился у подъезда отеля. Резкий запах газолина, отработанных газов, напоенный сыростью воздух…
Маршрут гастролей составлен так, что не только осмотреться – вздохнуть некогда. И все же мы кое-что успели повидать, обменяться мнениями со многими американцами.
Первый концерт – в Стратфорде, в Шекспировском мемориальном театре неподалеку от Нью-Йорка. Неброский с виду, он внутри оказался уютным и красивым. После выступления – прием городскими властями, дружеские напутствия, рукопожатия, тосты, ответные речи. Затем – Гарвард, встречи со студенческой молодежью, осмотр знаменитого университета, его аудиторий, залов, прекрасной библиотеки, где было немало книг на русском языке. Заведующий кафедрой русского языка профессор Иоганн ван Страалеи несколько раз приезжал в нашу страну, восхищен ее гостеприимством.
– Каждый день моего пребывания в СССР превращался в праздник, – говорил он. – Мне хочется, чтобы и вы, наши гости, почувствовали ту же теплоту, которую я постоянно ощущал, будучи в Москве или Ленинграде.
После выступлений в небольших городах поблизости от Нью-Йорка мы дали концерт в новом зале «Нью-Йорк филармоник холл» Линкольн-центра, посередине которого вскоре разместилась «Метрополитен-опера». Неподалеку – балетный театр Жоржа Баланчина, и, выкроив немного времени, я вместе с В. Чабукиани, Ш. Ягудиным, Ю. Ждановым, Э. Власовой и другими артистами балета посмотрела небольшие миниатюры известного хореографа. В перерыве подошел сын Бела Бартока Питер Барток, по образованию звукорежиссер, возглавляющий фирму «Барток рекорде», которая занималась производством и распространением грампластинок с музыкой Бартока. Сетовал на материальное положение фирмы, далеко не блестящее, так как произведения Бартока не слишком популярны в США. Барток-младший с горечью рассказал о трудностях, которые ему приходилось преодолевать, пропагандируя и популяризируя творчество Бартока-старшего.
В центре Нью-Йорка, на Манхэттене, я зашла в один из самых, как мне показалось, респектабельных магазинов. Его просторные витрины поражали роскошью товаров и баснословными ценами. И чего здесь только не было! Разноцветные спортивные костюмчики, шелковые халаты красочных расцветок, смелые бикини, матрацы из дорогого меха шиншиллы. Отдельно выстроились на полках зубные щетки и эликсиры для полоскания рта. Рядами стоят с прекрасно оформленными этикетками консервированные продукты – на любой вкус. Другая витрина переливается и серебрится мягким светом меховых манто – порка, горностай, ягуар – по 600 долларов за штуку.
И все перечисленное выше предназначено для… собак. Надо купить дождевик из габардина для овчарки или наклеить ресницы пуделю и сделать маникюр? Пожалуйста! Если вы любите все прекрасное, то можете снабдить своего пса драгоценностями. «Только на предметы роскоши для любимых собачек американские миллионеры тратят 500 миллионов долларов в год, – рассказывал корреспондент газеты «Правда» в США Б. Стрельников. – В одном Нью-Йорке полмиллиона комнатных собак, к услугам которых не только портняжные мастерские, фотоателье, но и специальные собачьи рестораны. Между собаками проводят конкурсы красоты, и без драгоценностей, скажем бриллиантов на ошейнике, не обходится ни одно подобное мероприятие. Поэтому четвероногих модниц охраняют дюжие и неразговорчивые частные детективы. Стоимость собачек превышает многие тысячи долларов…
А многие миллионы американцев проживают в нищете, и на всю годовую программу «борьба с бедностью» выделяется около 2,3 миллиарда долларов. Как тут не задуматься, кому же живется лучше в богатейшей капиталистической стране мира».
Несколько лет спустя в нью-йоркском суде разбиралось дело восьмидесятилетней вдовы автомобильного короля Доджа, родственницы Рокфеллера. Богатая старушка ассигновала 50 тысяч долларов в год на мясо для своих собак. Опекуны миссис Додж – сама она уже была не в состоянии вести свои дела – подсчитали, что, если отказаться от отборных кусков и перейти на мясо среднего качества – не все ли, дескать, равно псам-то! – то собак можно прокормить за 14 – 15 тысяч.
Судья, выслушав опекунов, постановил отпускать на корм собакам те же, что и раньше, 50 тысяч долларов, мотивируя свое решение тем, что эти деньги – ничто по сравнению со всем состоянием вдовы магната. Такой «собачьей» жизни могли позавидовать многие обитатели знаменитых ночлежек на не менее знаменитой нью-йоркской Бауэри-стрит, где ютятся тысячи бродяг и нищих, которым даже во сне не видать таких ароматных кусков свежего парного мяса, какими кормят псов миллионерши.
Из зрелищных мероприятий Нью-Йорка остались в памяти довольно длинный и скучный фантастический фильм «Куколка», а также эстрадное ревю в Радио-сити: на фоне ярких цветовых декораций 64 довольно техничные и пластичные танцовщицы эффектно проделывали каскады самых разнообразных движений и комбинаций. Оставили впечатление и музеи. Метрополитен-музей поразил полотнами Гогена, Моне, Сислея, Эль Греко, Модерн-музей – работами французских импрессионистов Пикассо, Модильяни… Ничего не изображающие скульптуры знаменитой галереи Соломона Гугенхейма удивили не только меня. Ни одну из них, по-моему, нельзя отнести к произведениям искусства.
Неувядаемая Русланова.
Я многим обязана В. Захарову.
