Две Ольги Чеховы. Две судьбы. Книга 1. Ольга Леонардовна - Татьяна Васильевна Бронзова
Савва Морозов, как попечитель и меценат театра, превратил его в «Товарищество на паях». Возглавили товарищество он сам, Станиславский и Немирович-Данченко. Из актеров были приняты Книппер, Андреева, Вишневский, Лилина, Лужский, Самарова… В общей сложности там было пятнадцать человек. Теперь они все стали хозяевами театра. Был приглашен в пайщики также и писатель Чехов, а вот актер Мейерхольд и актер и режиссер театра Санин почему-то были проигнорированы, хотя и работали в театре с самого его основания. Это их оскорбило. Были оскорблены и другие артисты. Почему их оставили за скобками решений по распределению театральной прибыли? Ведь они работают не меньше тех, кто вошел в товарищество! Этот денежный конфликт раздробил труппу. Теперь атмосфера здесь была уже не такая радужная и светлая, как в начале, когда они, полные энтузиазма, только начинали строить свой театр.
– Я подсчитал, этот сезон принесет нам прибыли в пятьдесят тысяч рублей, – радостно поделился своими подсчетами Вишневский, как-то по-соседски зайдя вечерком на чай к Ольге и Маше.
– И что это означает для пайщиков?
– То, что вы, Ольга Леонардовна, получите, я думаю, еще не менее двух тысяч перед отпуском.
– Как это хорошо! – воскликнула Ольга. – А то я такую дорогую шубу сшила, что пришлось в долги влезть.
– Насколько я знаю, ты этот долг уже погасила, – хитро прищурилась Маша.
– Да. Я взяла в кассе необходимую сумму из процентов Антона. Он мне разрешил, – с вызовом ответила актриса.
– Еще бы не разрешил! Антоша всегда был добрым.
– Он мой муж! Ты как-то все время забываешь об этом.
– Да и тебе бы надо об этом помнить. Он, между прочим, в Ялте один. Болеет. Скучает. А ты никак не вырвешься из своего театра. Могла бы во всех постановках вторые составы иметь. Боишься, что кто-нибудь сыграет лучше тебя?
– Какая же ты бываешь злая! – воскликнула Ольга со слезами на глазах.
– Девочки, ну что вы ссоритесь! – встрял Вишневский. – Обе прекрасные, чудные. Не надо вам ругаться. Вам надо любить друг друга.
– А я ее и люблю, – смахнула набежавшую слезу Ольга. – Но иногда она бывает такой неисправимой язвой!
– И я тебя люблю, – сказала Маша. – Но порой ты бываешь такой неисправимой эгоисткой.
Глава седьмая
В начале февраля Ольга подписала с театром контракт на три года, что уже ставило под сомнение ее возможный уход, и наконец, получив отпуск с 20 февраля по 4 марта, на следующее же утро выехала в Севастополь, боясь потерять хотя бы час. Ведь только на дорогу туда и обратно нужно было потратить целых четыре дня, а потом еще и из Москвы выехать в Петербург, где она должна была объявиться не позже 4 марта. Мало того, в этом году в феврале было всего 28 дней, и получалось, что у нее оставалось всего-навсего пять дней, которые она могла провести с мужем. Безумно мало!
На море штормило, и из Севастополя до Ялты Ольга добиралась на лошадях, продрогнув почти до костей, несмотря на то, что была в своей новой шубе, да еще и закуталась в широкий шерстяной плед, что дал ей возчик. Ольга впервые была в это время года в Крыму. Она ожидала, что Ялта встретит ее теплой весенней погодой, а вместо этого на улице было минус два градуса и дул сильный холодный ветер.
– Не понимаю, почему ты должен жить зимой здесь! – удивилась она, после того как улеглись их волнения от встречи. – В Ялте просто отвратительно. Воздух промозглый, сырой. А ведь через несколько дней уже март месяц! Нет, в Москве сейчас определенно намного лучше!
– Тебе не повезло. Совсем недавно было тихо, и солнышко грело так, что в саду миндаль расцвел.
– А теперь его цветочки замерзнут. Я уверена, что тебе полезнее проводить зиму хоть и в более морозном, но зато абсолютно сухом московском климате, чем в этой сырой Ялте.
Они почти не выходили из дома. Никого не принимали. Никому не писали. Ведь прошло целых четыре месяца с тех пор, как они виделись в последний раз.
– Девочка моя хорошая. Собачка моя ненаглядная, – гладил ее Антон. – Как же я соскучился по тебе.
– А я-то как соскучилась по твоему дыханию, по твоим ласкам, по твоему телу, даже по твоему голосу соскучилась, – льнула к нему жена. – Ты для меня всё на этом свете. Самый дивный! Самый лучший. Любимый мой…
После первого дня эйфории от встречи и близости муж стал интересоваться и тем, что происходит в театре. Особенно интересовали его репетиции пьесы Горького.
– Репетируем двумя составами, – рассказывала Ольга. – Я в первом – у Станиславского. Савицкая во втором – у Тихомирова. У нее забавно получается. Смешно как-то. Никто не привык видеть ее в подобных ролях.
– А как у тебя?
– А меня Константин Сергеевич хвалит. Но я все равно еще не нащупала чего-то главного. Но знаешь, дусик, там столько криков, столько скандалов! Особенно в четвертом акте. Иногда просто до противности. Тяжело находиться постоянно в каком-то вселенском хамстве и оре. Так хочется уже от тебя дождаться пьесы. У нас все за кулисами в перерыве только и говорят о том, как соскучились по твоим интеллигентным образам, по твоей тонкости выражения мысли и отношений между персонажами…
– Ну-ну. Не надо. Пьеса Горького хороша. Вам надо только правильно ее сыграть. И передай Станиславскому, что не нужно вам там всем окать по-волжски. Говорить надо нормально. Вот как мы с тобой. Неправильно вы там что-то ощущаете. Вот и пьесу Найденова «Дети Ванюшина» пропустили мимо. Почему? Я, правда, не видел, как ее поставили у Корша, но уверен, это лучшая пьеса современности!
– Да. У нас ее все хвалят. А я еще не смотрела. Всё некогда. Ведь у меня почти каждый вечер спектакли, – сокрушенно покачала головой Ольга.
– Трудолюбивая ты моя, – погладил ее муж. – Работать так неумеренно – это по меньшей мере приведет к болезни.
– Вот еще! Это без работы я заболею, – рассмеялась Ольга. – Да, совсем забыла тебе рассказать, – вдруг воскликнула она. – Ты же знаешь, что Станиславский с Немировичем открыли при театре актерскую студию? Так вот, твоя собака в этом году сидела в отборочной комиссии. Боже мой, сколько же мы пересмотрели претендентов! Все хотят и мечтают учиться только в Художественном театре! И представляешь, кто захотел пойти в артистки? Никогда не отгадаешь.
– Отгадаю. Мне
