Последнее интервью - Бэлла Алексеевна Куркова

– Пусть Бэлла приезжает ко мне в Москву, лучше поездом, незаметно, и у меня на даче будет сидеть. Я за нее отвечаю.

Вот когда меня обнял на вокзале Сергей Александрович Филатов, я поняла, что в мире есть высшая справедливость. Я поняла, что я чего-то стою, если такой человек, которого лишили должности, но которого все любили за порядочность, замечательный человек, он до сих пор главный мой защитник. Он в сердце остался. Потому что все отвернулись, никому не нужно было меня спасать. Потом он устроил мне встречу с генеральным прокурором, на которую я принесла все бумаги.

Выяснилось, что некто Сыроежин (был такой человек, которого мне посоветовали взять на работу в отдел рекламы) оказался замешан в этой краже. На него у нас было заведено уголовное дело, его пытались достать из Америки, где он потом агентом ФБР стал.

Меня вызвали в следственный отдел. Каждый день выходили во всех газетах статьи: Куркова то-то, Куркова то-то. Это какой-то был ужас. А дальше Москвина, жена Сережи Шолохова, пишет в газете: «Не стреляйте в Бэллу Куркову, она руководит, как умеет». Блестящая статья в мою защиту, на первой полосе. Таня, которая не была моим другом, даже часто критиковала мои действия, написала потрясающую статью, где говорилось о том, чего я не умею, и о том, что я умею.

Острота этой ситуации спала, но потом были и другие ситуации. Телевидение – это дело очень опасное.

Карповка, 43

Я проработала на телевидении пятьдесят лет точно. А может быть, и больше. Я никогда не считала. Не подводила итогов. Я работаю и благодарю судьбу, благодарю тех людей, которые были рядом. И тех, которые продолжают давать мне эту работу. Потому что в моем возрасте уже никто не работает. Во всяком случае, так активно, как я. А это для меня – смысл жизни.

Вот сейчас мы нормально живем, без историй. А до этого всегда были жуткие истории. Сейчас можно говорить о порядочности или непорядочности. Вот когда много желтизны – лучше такой канал не смотреть. Зачем набирать рейтинги, копаясь в чужом грязном белье? Слава Богу, мы от этого спасены. Спасибо телевидению нашему, ВГТРК, спасибо телеканалу «Культура».

Мой кабинет на Карповке, 43, – он мне роднее, чем комната, в которой я живу. Тут собираются ребята, мои сотрудники. И мы, как дураки, спорим. К примеру, в чем Петр Первый был виноват, а в чем он был прав? Что происходило с тем древним морем, которое было на месте нынешнего Петербурга и выше Исаакия теперешнего.

Карповка, 43, – это место особенное. В пять часов вечера звонят колокола Иоанновского монастыря. Я всегда их слушаю. Они как бы из того времени звонят.

Здесь поблизости, прямо рядом, Иоанн Кронштадтский много лет назад проводил общие исповеди. Собиралась масса народу. Слезы лились рекой, потому что люди исповедовались от всего сердца, все хором. Он считал, что это то самое, что и надо. А потом на этом месте сделали монашеское кладбище. В блокаду люди, изнуренные голодом, подползали к окнам усыпальницы, где Иоанн Кронштадтский похоронен, чтобы только попросить о спасении. Они верили, что святой может отогнать врага от этого города.

Здание ГТРК – мой ровесник. Мы с ним родились в один год. 1935 года рождения, как и я. Здесь была школа.

В здании нашего ГТРК располагаются и «Вести», и полуфилиал нашего канала «Культура», и Радио России. Это здание многогранное.

Мы искали здание, которое поближе будет к телецентру, чтобы проще было тянуть коммуникации. Это было в то время, когда Ельцин одобрил мое решение создать филиал ВГТРК.

Мне поручили все ВГТРК. Борис Николаевич хотел, чтобы я его возглавила. Я сказала:

– Ни за что! Чтобы из Ленинграда уезжать? Откуда угодно, только не из Ленинграда.

Я ему круче сказала:

– В Москве сильная корневая система, там все настолько повязаны, и дети их повязаны. Так что эту корневую систему можно только вырубить и на новом месте начинать. Поэтому я туда не поеду. Вы же не перевезете всех моих сотрудников? Нет.

Мы подыскали это здание, здесь находился какой-то методический центр народного образования. Но надо было подписать у председателя Совета министров Силаева разрешение на выкуп. Собчак одобрил. Надо было ехать в Москву. Я говорю Собчаку:

– Пойдем вместе.

Приезжаем в Москву. С утра договорились встретиться прямо у Силаева. И вдруг утром мне звонят и говорят:

– А у вас там какой-то путч.

– Какой путч?

Я в гостинице «Россия», солнышко светит… Включаю телевизор, скрипочки играют. Понятно, что-то не то. Звоню Собчаку, он говорит:

– Мне тоже позвонили.

– Где встречаемся?

– Ну, – говорит, – у Ельцина лучше встретимся.

Между Белым домом и гостиницей «Россия», где депутаты жили, ходили специальные автобусы.

В пять часов утра Ельцина отозвали в Абрамцево, Собчака туда же отозвали. Город без всякого начальства, потому что часть в отпуске. Здесь ГКЧП торжествует.

А нам только-только подарили монтажку, супервэхаэску. Я скомандовала:

– Срочно разобрать и по домам унести. И весь архив унести, все «Пятое колесо»!

На Чапыгина нашлись люди, которые быстренько на дверях кабинетов написали: «Здесь не работает „Пятое колесо“, здесь детский отдел». Подготовились к смене власти – они чистенькие, беленькие.

Я в Москве, я не могу уехать, я депутат. Нас мало там, сидим в стекляшке, в этом здании. Чем кончится, никто не знает. Я присылаю какие-то материалы, бригады все время ко мне ездят. Их пропускают, вот настолько велика была популярность «Пятого колеса»…

Огромная толпа у стен Белого дома стояла… Ельцин залез на танк. Я посмотрела на здание, а там, где радио, есть «колокольчики». Я подзываю Гену Бурбулиса, он был госсекретарем при Ельцине. И говорю:

– Ген, надо всюду добавить «колокольчиков». И будем выходить прямо из приемной Бориса Николаевича.

– Из приемной Ельцина нельзя. Эти колокольчики ведут вниз, на подвальный этаж.

12 этажей внизу оказалось, под зданием Белого дома. Мы побывали во всех кабинетах. Быстро Гена все организовал, начали «колокольчики» вешать. И без четверти восемь мы с Хасбулатовым пошли открывать эфир. А Ельцин в это время возвращался из американского посольства.

Я не представлялась, мой голос знали все. Поэтому я сразу сказала:

– Будьте аккуратны, не поддавайтесь ни на какие провокации. Пусть как можно больше людей приходит. Старайтесь находить телефонные автоматы, по которым будете рассказывать то, что на самом деле происходит вокруг Белого дома. Это важно, потому что