Вне закона. Мемуары - Сажи Зайндиновна Умалатова
- Вы не переживайте, - ответила я ему, - мы сейчас оплатим!
К сожалению, не помню, как его зовут. Может, вы, уважаемый товарищ директор, да и все, кто там был, откликнитесь после чтения этой книги? Мне будет очень приятно вновь встретиться с вами. Ту доброту, которая исходила от вас, я помню до сих пор.
А тогда я ответила директору:
- Сегодня в вашем совхозе произошло историческое событие, которое будет помнить не одно поколение. Вы вошли в историю!
Инцидент был исчерпан. Неожиданно ко мне подошел генерал в папахе:
- Сажи, ну ладно, съезд уже состоялся, все позади. Нас всех ты, естественно, обвела вокруг пальца. Но скажи, как тебе удалось обмануть Баранникова?
А он тогда уже был министром безопасности Российской Федерации.
- Но я не ставила перед собой цели кого-то обманывать, -удивилась я. - Мы должны были провести съезд - и провели. Вот и все.
После съезда на выходе из Дома культуры меня встретило огромное количество людей: местные жители, работники ДК, милиция, военные, среди которых было много генералов. И вдруг вижу, как сквозь толпу мне навстречу движется огромная охапка изумительно красивых роз. Яркий розовый букет укрывал лицо дарившего человека. Не успела я и глазом моргнуть, как цветы оказались у меня в объятиях.
Этот букет стал чуть ли не главной интригой дня, ибо давал ответ на вопрос, кто помог мне провести съезд.
Журналисты наперебой спрашивали: «Кто вам вручил эти цветы? Кто?» Я отшучивалась:
- Понятия не имею. Как же вы могли упустить этот момент? Вы же все вокруг меня стояли с телекамерами! Мне и самой любопытно, кто подарил этот букет.
Как ни странно, никто, кроме меня, не понял, не увидел автора интриги, а стало быть, никто так и не разгадал той загадки. Спустя три десятка лет я раскрываю эту тайну: букет мне вручил Александр Фокин.
В тот же день на Манежной площади на 18 часов был запланирован митинг. Люди ехали на него со всей страны. Яблоку негде было упасть. По оценкам правоохранительных органов на митинге присутствовало более ста тысяч человек. Там я и огласила принятые на VI съезде решения. Ликование, охватившее народ на площади, невозможно описать. Складывалось впечатление, что время обернулось вспять, и депутаты СССР могут продолжить свою работу, а страна, Советский Союз, все еще жива! То был потрясающе сильный момент единения, надежды, что мы преодолеем все трудности и вновь заживем дружной семьей в великой и могучей стране.
После съезда мы занялись поисками секретаря парткома КПСС города Электростали Владимира Корякина, умыкнувшего 40 тысяч рублей народных денег. Он как в воду канул, не отвечал на телефонные звонки. Альберт Макашов поручил генералу Михаилу Георгиевичу Титову найти Корякина. Его нашли. И при встрече, к нашему изумлению, он невинно заявил:
- Сажи, не надо волноваться: я вложил эти деньги в бизнес, они будут работать в интересах всех нас.
Нашему возмущению не было предела.
- Как? Люди отрывали эти деньги от своих семей, а ты украл их и стал на них бизнес делать?! Это что, у вас, у партократов, в крови - обворовывать народ? - спросила я.
Не успели мы оправиться от этого потрясения, как явился Анпилов и принялся нас шантажировать, что, если мы будем у Корякина просить эти деньги, он призовет народ выступить против президиума и против нас всех.
- Вот оно что! Оказывается, здесь коллективное воровство! - воскликнула я.
Деньги Корякин так и не вернул.
Позже мне стало известно, что лидер «Трудовой России» Анпилов дал объявление и у себя в офисе собирал деньги на наш VI чрезвычайный съезд. А ведь такого поручения ему никто не давал! Неудивительно, что деньги до нас не доходили.
В тот период рядом с собой Анпилов держал Вавилу Петровича Носова - народного депутата СССР из Коми, бесхитростного, честного человека. В очередной раз собрав деньги на проведение съезда в размере тридцати тысяч рублей, Анпилов в присутствии большого количества людей отдал эти деньги Вавиле Петровичу, чтобы он передал их в оргкомитет съезда. И в тот же вечер пригласил Носова к себе домой ночевать, а утром сказал ему:
- Поезжай, отдай деньги.
- Хорошо! - согласился тот, полез в карман и оторопел: -А куда они делись?
- Как куда? Это ты должен знать, куда они делись, - ответил Анпилов. - У меня есть свидетели, что деньги ты получил.
У Носова случился сердечный приступ. Спустя некоторое время я заметила, что он стал совсем другим человеком. Начал отдаляться от нас. О подлом поступке Анпилова мне уже было известно. Меня попросили успокоить Вавилу Петровича, так как он никак не мог пережить эту подлость.
Мы встретились. Я ему сказала, что мы не сомневаемся в его честности и порядочности. И что мы знаем, кто их взял.
- Но только не позволяй себя шантажировать, не позволяй этому грязному существу использовать тебя!
У Вавилы Петровича задрожали скулы, и долго он не мог произнести ни одного слова. Через некоторое время он признался:
- Самое страшное для меня было, что вы усомнитесь в моей честности!
Носов стал все чаще болеть. Ему требовалась серьезная операция на сердце стоимостью сорок тысяч долларов. У него таких денег не было, да и у нас тоже. Так он и ушел из жизни -честный человек Вавила Петрович Носов.
Летом 1993 года Союз офицеров России во главе со Станиславом Тереховым организовал поездку политиков-патриотов по Волге - Нижний Новгород, Чебоксары, Ульяновск, Куйбышев...
В Казани наш теплоход встречали с оркестром и цветами. Однако тут же стояли люди с лозунгами: «Умалатова, Макашов, возвращайтесь к себе в Россию!» Замечу, что Макашова с нами не было.
Едва теплоход пришвартовался, разъяренные националисты пришли на борт предупредить: «Если вы сейчас сойдете на берег, вам угрожает страшная расправа! Народ разъярен, вам здесь делать нечего!» Я вышла навстречу и тотчас стала объектом повышенного внимания ходоков с берега. Они взяли меня в плотное кольцо. На меня обрушились «многовековые» обиды и недовольство.
- Никакой великой России не может быть, - перебивая друг друга, говорили националисты. - Татарстан является самостоятельным государством! Иван Грозный когда-то омыл Оку кровью татар, чтобы они приняли крещение! Вы столько бед принесли татарскому народу, что наша нация разделилась - половина татар православных, половина мусульман. Вы с Ельциным пытаетесь нам навязать свою волю.
Я молча, с улыбкой слушала националистов до определенного момента: мне было интересно
