Вне закона. Мемуары - Сажи Зайндиновна Умалатова
Назавтра после этого неординарного события я прилетела в Москву и впервые пошла в Верховный Совет России на заседание, где должны были рассматривать вопрос о несостояв-шемся режиме чрезвычайного положения в республике. Это был первый мой визит в недружественный парламент.
Хасбулатов сильно нервничал. Это и понятно: не удалось ввести чрезвычайное положение в Чечено-Ингушской Республике. Я встала к микрофону и хотела объяснить ситуацию с позиций очевидца событий. Хотела потребовать, чтобы Хасбулатов и Верховный Совет РСФСР не дестабилизировали обстановку в стране. Однако Хасбулатов, увидев меня, начал заметно нервничать:
- Сажи Умалатова, я тебе слово не дам! Не дам!
В зале раздались крики: «Дайте слово!» Но Хасбулатов был неумолим. И выпустил на трибуну все того же Алироева.
- Благодаря этой электросварщице Умалатовой я стал врагом народа! - с пеной у рта кричал с трибуны этот деятель, несколько раз подчеркнув, что он - «физик, математик, уважаемый человек», а я - «всего лишь электросварщица», которая непостижимым образом сорвала все их планы по развязыванию войны за власть.
Но на самом деле я ни словом не обмолвилась об Алирое-ве - ни на митинге, ни в парламенте. Он сам дал себе оценку, понимал, что действует как враг. Если бы я на митинге рассказала о деяниях Алироева, его разорвали бы на куски.
А некоторые журналисты и политики по сей день любят именовать меня сварщицей, бригадиром, чеченкой. Им кажется, что тем самым они принижают мою роль, мой статус, и они тешатся этим.
А я благодарю Бога, что он дал мне возможность поработать электросварщицей, бригадиром на крупном машиностроительном заводе союзного значения, где хорошо отличали ложь от правды. Я знаю жизнь не понаслышке. Знаю, как в действительности живут рядовые люди, о чем они думают, мечтают, как они страдают. Видимо, отсюда все мои порывы помочь стране, народу, чтобы все богатства, которые есть у великой нашей Родины, принадлежали всем, а не кучке алчных, безнравственных «пожирателей» России.
Все, что было в моих силах, в той обстановке я сделала. По крайней мере, удалось оттянуть кровопролитие на целых три года! Кровопролитие, к которому взывал «физик-лирик» Алироев, ослепленный перспективой заработать на войне политические дивиденды и получить власть.
А в это время, пока я стояла в очереди к микрофону и слушала яростные выкрики Алироева, у стен Верховного Совета РСФСР, оказывается, шел митинг против введения чрезвычайного положения в республике. Оттуда, с улицы, Хасбулатову передали в зал записку: «Товарищ Хасбулатов, не тебе решать судьбу республики. Ты хотел пролить кровь! Остановись! Отвечать тебе придется!»
Хасбулатов прочел ее вслух и воскликнул:
- Присутствующая здесь грозная Сажи Умалатова! Я тебя не боюсь!
Он решил, что это я ему написала такую записку. А я вообще была не в курсе и не поняла, о чем речь. Кто-то из депутатов прояснил ситуацию:
- Руслан Имранович, вас не Умалатова пугает! Эту записку с улицы передали! Вы хоть знаете, что сейчас около Белого дома митинг идет?
...Итак, утвердить чрезвычайное положение не получилось, потому что Баранников отдал приказ Комиссарову действовать по обстановке, а обстановка в Грозном не требовала экстраординарных мер типа военного вмешательства. Но в дальнейшем никто и никогда словом не обмолвился о том, что благодаря Баранникову и Комиссарову эта жестокая война в Чечне в 1991 году не состоялась, она была отсрочена на три года! Наверное, и я внесла в это свою скромную лепту. Тысячу дней и ночей жизни без слез, боли и крови получила Россия. Тысячи мальчишеских жизней были сохранены. И я уверена, если бы из таких патриотов, как Баранников и Комиссаров, состояла наша власть, ситуация в государстве развивалась бы совсем по-другому. Я по сей день с благодарностью и любовью ношу в своем сердце имена Баранникова Виктора Павловича и Комиссарова Вячеслава Сергеевича -великих советских, русских военачальников. Они были благородны, красивы душой и лицом.
К сожалению, Баранникова уже нет в живых. Он умер при загадочных обстоятельствах вскоре после расстрела Верховного Совета в 1993 году. Это трагедия, когда безвременно уходят из жизни люди государственного склада ума, миролюбивые, достойные, порядочные, а их место занимают безвольные корыстолюбцы наподобие Дунаева, Ерина, Куликова, Грачева, способные только убивать и устраивать провокации.
Мир - это ведь целая наука. Мир, в отличие от войны, требует напряженной работы ума, доброжелательности, тактичности, старания, взаимопонимания, любви к Родине и к народу.
Повторю, что достоин восторга и уважения поступок Вячеслава Сергеевича Комиссарова, который не позволил тогда, в 1991 году, разжечь пламя войны. Яркий представитель русского народа. Настоящий офицер. Он так и остался не воетребован. Еще бы! Он же отказался поливать кровью многострадальную российскую землю, за что и был отправлен в отставку... Размышляя над прошедшими событиями, я часто думаю: неизвестно, чем бы эта война закончилась, если она вспыхнула по сценарию партии войны. Может быть, России уже и не было бы?
Я рассказываю о тех событиях впервые. Даже самым близким людям никогда об этом не говорила. Я помню слова отца: «Бог не любит показухи. Твои дела, если они есть, видит Бог». Поэтому о моем вкладе в сохранение мира пусть судят история и читатели. Я просто билась, как могла. Но партия войны оказалась сильнее.
Если учесть, что та война была насколько политической, настолько и коммерческой, нетрудно догадаться, что против меня ополчились не только недобросовестные политики России и республики, но и криминальный мир, который жаждал как можно скорее заработать капиталы на крови людей.
В итоге я оказалась один на один с клеветниками и врагами России, оболганная и обвешанная всевозможными ярлыками.
ШЕСТОЙ ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЙ
Честного человека можно подвергнуть преследованию, но не обесчестить.
Вольтер
8 декабря 1991 года Ельцин, Шушкевич и Кравчук подписали преступное Беловежское соглашение, по сути - приговор Союзу ССР, на что не имели никакого права. Принимать решения такого рода мог исключительно Съезд народных депутатов СССР. Есть и еще один весьма любопытный факт: Ельцин убыл в Беловежье из кабинета Горбачева. Об этом поведал его помощник Борис Славин. Вот почему, когда председатель КГБ Белоруссии позвонил Горбачеву с просьбой дать приказ об аресте заговорщиков, иуда молча положил трубку.
Но тем не менее 12 декабря 1991 года Верховный Совет РСФСР с помпой и
