Ни единого шанса - Ксюша Иванова
Он оглядывается. И да! Ужас, который я читаю в глазах своего "друга" мне доставляет какое-то извращенное удовольствие! Но этого слишком мало, чтобы простить…
— Ну, ты и… козлина, друг мой! Просто вот, если бы не ребенок здесь, я бы уделал тебя! — рычу, сжимая кулаки.
— Ванечка! — левый кулак вдруг оказывается в захвате Софьиных пальчиков. Ой, вот только не надо мне изображать сейчас радость! Изменщица! Подлая! — Мы с Лилькой случайно встретили возле бабушкиной больницы Костю. Он нам помог с коляской…
— Случайно встретились? — притворяюсь добрым и даже выдавливаю из себя улыбку я.
— Князь, я пойду! — пытается "свалить в кусты" мой "смелый" бывший друг. — Разбирайтесь сами!
— А как же… девушку защитить от меня, неадекватного? М?
— Да что ей-то будет? — хмыкает он. — Максимум… поцелуешь. А вот мне…
— Ванечка, — Лилечка реально радуется мне — ребенок, в отличие от сестры, изображать симпатию ведь не станет? — А м-м-мы для тебя подарок купили!
Что? Подарок? Мне?
— Лиля! — яростно шипит на нее София. — Я же просила не говорить!
Отступает, отпустив мою руку.
— Мы пойдем, — открывает дверь, подставляя снизу, чтобы не закрылась, дежурный кирпич. — Всем пока!
— Завтра позвоню! — бросает мне позорно дезертирующий Костян и уходит прочь.
А я берусь за ручки коляски и, игнорируя сопротивление Софии, толкаю ее в подъезд под радостный писк Лилечки.
… - Зайдешь? — несмело говорит она у двери квартиры. В глаза не смотрит. Смущённо теребит замок на своей старой потрепанной курточке.
— Один отказался, так ты второго теперь зовешь?
— Я больше никого не приглашала…
Смотрю с подозрением. Ну, хрен его знает — может, она просто показывала Костяну, где их квартира находится?
Нет, а если она правду говорит? Встретились случайно… Костян помог… И не звала… А он мог предложить затащить коляску просто потому, что он — мой друг, а здесь все-таки больной ребенок! Я — идиот?
— Ты невыносим! — со вздохом говорит она. Что, уже "прочитала" меня? Поняла, что я допер, насколько облажался?
— Да. Есть немного, — вздыхаю следом за ней. — Просто я жуткий собственник. И дико ревную. И не потерплю измен!
— Просто ты привык все свои проблемы решать кулаками! — возмущается она.
— А надо чем? Языком?
— Ну, как вариант, да! Но было бы лучше воспользоваться мозгом! Он же для чего-то дан человеку? — улыбается она.
А я уже настолько ее простил, что принял бы в качестве извинений один маленький поцелуй… Шагаю ближе. Она спиной вжимается в дверь. Лилька в квартире затягивает песню про пропавшую собаку — через тонкую дверь слышно.
Наклоняюсь. Пальцами пробегаю по скуле, спускаюсь на подбородок, приподнимаю вверх. Нацеливаюсь на губы! Из головы улетучивается напрочь наша ссора, сегодняшнее недоразумение и вообще все!
— Языком как-то надежнее, — констатирую я перед тем, как поцеловать ее.
45 глава. Ванечка
Отвечает мне. Привстает на цыпочки, чтобы мне удобнее было! С наслаждением прижимаю к себе за талию. Улетаю от ощущения впечатывания ее груди в мою! Пусть через одежду! Я-то все равно чувствую…
И чем больше целую, тем наглее становятся руки. Нет, я не виноват в этом! Само, непроизвольно, получается! В ушах реальный гул от шквала тех эмоций, которые заполнили меня до предела!
Наверное, именно из-за этого гула приближение человека к нам я слышу только тогда, когда он заговаривает:
— Ох, бесстыдники! — скрипучий старушечий голос возвращает меня с небес на землю. — Совсем совесть потеряли!
София реагирует быстрее меня и очень решительно: открывает дверь и, схватив меня за руку, затаскивает внутрь своей квартиры.
Хохочем. Сам не понимаю, что здесь такого смешного, но успокоиться не могу.
— Это была Изольда Максимовна — наш управдом, — отсмеявшись, объясняет Соня. — Говорят, она до пенсии работала надзирателем в тюрьме…
— Оно и видно, — все еще смеюсь, но не забываю и раздеваться я. — "Бесстыдники!" Это она тебе, Сонечка, между прочим, говорила!
— И тебе, Ванечка, тоже!
— "Ванечка" — это несерьёзно как-то! Зови меня с этого дня Иван! — настроение какое-то странное — постебаться хочется, пошутить над ней! И я отчего-то уверен, что она поймет мои шутки и адекватно ответит на юмор…
— Вот ещё! — фыркает София. — Я хочу говорить "Ванечка"! И буду!
Конечно, только "Ванечка"! Я ж шучу просто! Если бы ты только знала, как мне нравится именно этот вариант имени в твоих устах! И как мне нравится твой дерзкий ответ! И вот этот лихой вид, когда так и кажется, что вот сейчас топнешь ногой, чтобы я испугался и согласился выполнять все приказы!
И меня невозможно, невыносимо просто тянет к ней! И как же здорово, что эта грань, когда прикасаться еще нельзя, уже нами пройдена!
Нас магнитит друг к другу снова! И я уверен, мне показаться не могло! Она тоже тянется в мою сторону!
Обхватываю тонкую талию, лицом утыкаюсь в ее волосы. Вот ведь странно — раньше мне нравилось, чтобы от девушки пахло брендовыми дорогими духами, а сейчас кайфую от запаха шампуня с нотками малинки!
— Я все узнал о твоем разговоре с Борисом! И о разговоре с Волковым тоже… — слежу за реакцией. Будешь злиться на меня или…? — Не понимаю, почему было не рассказать мне сразу!
— Потому! Вот скажи! — она явно нарочно (впрочем, знает ли, какое влияние оказывают на меня ее руки, поправляющие мои волосы?) приглаживает непокорные "кудряшки" у меня на голове. — Первое, что ты захотел сделать Волкову, когда узнал, что именно он мне предложил?
— Морду набить, — честно признаюсь я.
— Во-о-т! Что и требовалось доказать!
— Ну, захотеть и сделать — это разные вещи! Где бы я этого Волкова нашел?
— Где-где? Послезавтра в этой квартире! Сделку приедет оформлять, наверное…
— О! Здорово! Я очень хочу с ним встретиться!
— Ванечка! — сердито топает ногой. Именно так, как я и мечтал! — Вот об этом я и говорила!
— Нет, ну, а что ты хотела, чтобы я, мужчина, проигнорировал подобное в отношении своей… девушки? Ведь ты моя, Сонечка? — в конце речи мой голос неожиданно проседает и получается почти шепотом.
