Операция «Северные потоки» - Ирина Владимировна Дегтярева
— Так и было. Я в тот день торчал в «кукушке» гуровцев в Старичах. Стекла в окнах полетели, обсыпало маленько. Потом воронки рассматривал на полигоне. Зато после меня перевели в Киев. Там какое-то время обитал в их явочной квартире. А теперь воплощаю собственную идею, которую подкинул гуровцам, — подбираю игиловцев для ВСУ. Та еще задачка, я тебе скажу. Узбеки и таджики вроде бы благодатный материал, худо-бедно говорят по-русски, но они понимают, что воевать на Украине им придется против русского солдата и там им вломят. Ни за какие деньги не соглашаются. Но те, кого я в итоге засылаю туда, работают на меня, — он подмигнул в зеркало заднего вида, — в полном объеме.
— Поэтому твой агент околачивается в Латакии? Вместе подбираете кадры? И все-таки, выходит, ты способствуешь распространению терроризма по миру? — пошутил Ермилов.
— Меня мой президент призывает решительно бороться с терроризмом.
Олег даже перегнулся через сиденье, чтобы взглянуть на профиль Горюнова с выдающимся носом. Иронизирует или всерьез? Но Петр умел выражаться так, что ирония на поверку сходила за высокий штиль.
Горюнов был бодр, свеж, амплитуден во всем. На своей волне, как всегда. Есть люди, за которыми интересно наблюдать, даже когда они ничего не делают и не говорят. А Петр просто ведет машину и курит. Целый мир раскрывается, когда глядишь, как он покупает бутылку воды у уличного торговца и овощи, как жестикулирует и разговаривает с продавцом — стариком в таких же джинсах и такой же чуть мятой рубашке, как у него. Все детали точны в образе Горюнова, вплоть до стоптанных пыльных сандалет.
Ермилов завидовал внутренней свободе Петра. Как тот ухитрился сохранить ее в жестких рамках учебы в ВИИЯ, затем во время спецобучения, затем в железобетонном желобе конспирации и условностей нелегальной работы, когда катишься по этому самому желобу каменным шаром, тяжелым и неспособным выскочить наружу, затем уже в ФСБ…
При всем этом Горюнов в любой момент мог открыть боковой проход в том самом желобе условностей, приказов и требований руководства и уйти незамеченным, не навредив выполняемой задаче. Быть расслабленным и вальяжным, этаким пофигистом в моменте, а затем снова становиться собранным и напружиненным.
— Как я понимаю, задача на данный момент у нас одна: схватить за руку сисовцев, окопавшихся в посольстве в Москве? Слишком они бурную деятельность развели.
— Слишком… — Ермилов покачал головой. — Взрыв фуры на Крымском мосту их рук дело, причем напрямую. Есть связь, я над этим уже работаю. Так вышло, пришлось подключиться. Я там случайно оказался.
Горюнов слушал внимательно, но не удивлялся. Видно, у него имелись на этот счет свои сведения. Он пояснил свою заинтересованность:
— Нам «ноги» ДКРО[38] передали про встречи сотрудников политического отдела Пателя с представителем Духовного управления мусульман и Стивенетта с экспертом по Ближнему Востоку. Окучивают, прощупывают, насколько мигранты-мусульмане могут стать оппозиционной силой. Ищут болевые точки. Да они давно уже достали! Приглашают оппозиционных НКО-иноагентов на приемы в посольство, сидят как завсегдатаи на резонансных судебных процессах, встречались и с директором «Ельцин-центра», и с «яблочниками». В общем, ты и сам все это знаешь. Всем нашим подразделениям работы дали. Англичане свой Директорат МИДа Восточной Европы и Центральной Азии встроили в структуру MI6. Активную работу вели уже с две тысячи семнадцатого. Тогда же фактически сделали из посольства Великобритании в Москве большую резидентуру. Теперь там и дипломатов-то практически никаких нет. Они интенсивно работают с так называемыми журналистами, которые, в сущности, ведут информационную, вернее, дезинформационную войну с Россией и ее сторонниками. Туда же входит и наш общий знакомый болгарин со своим интернет-изданием. В начале СВО создали в теле Директората Information Threats and Influence Directorat[39]. Это банальное министерство пропаганды, откуда исходят все эти бредни, в том числе по русскому следу в террористическом акте на «Северных потоках» и так далее. Они же перекрывают все достоверные, правдивые источники информации, чтобы те не дошли до ушей и глаз европейских обывателей. Цензура та еще! Они свое подразделение все время реформируют, улучшают, учитывая новые веяния времени. Это уже не единичные агенты влияния, одинокие на чужом поле, это целые бригады «мучеников-оппозиционеров», — Горюнов хмыкнул, — к тому же подкрепленные самыми известными западными СМИ, которые просто превратились в обслугу для английской разведки. Своего рода заводские многотиражки, в которых всегда хвалят руководство предприятия и тех «передовиков», которые поближе к руководству и угождают ему.
Ермилов рассмеялся сравнению. Он обратил внимание, что название Директората Горюнов произнес по-английски как типичный араб, выговаривая английские слова слишком тщательно, словно он учил язык, уже вжившись в легенду араба из Ирака. А может, именно так и звучит английский на улицах Багдада, где долгие годы прожил Горюнов под личиной Кабира Салима и где сильно влияние англичан многие десятилетия.
Олег глядел через пыльное стекло на цветущие белыми и розовыми цветами кусты, растущие вдоль пустынной дороги с иссушенной на обочинах травой, всклокоченной и густой. Они уже въезжали в город.
Невысокие дома типичного средиземноморского городка, пальмы на бульваре, кривые оливы, лимоны, мандарины и апельсины в цвету, но и плоды уже висят.
То и дело приближались к морю, затем снова углублялись в переулки. Следы войны здесь были только экономического характера — недостроенные дома вдоль побережья, кучи зловонных спонтанных свалок на улицах. Довольно большие магазины, а рядом буквально палатки, киоски, торгующие специями и фруктами, пластмассовыми бытовыми изделиями: тазиками, ведрами, метлами, граблями, шлепанцами — всем подряд.
Заметил стайки детей-голодранцев, одетых в такие обноски, что сразу хотелось им дать денег, чтобы хоть чуть прикрыли худые тельца. Дети с неестественными животами, как будто все пузатые, но это рахит от недоедания. Свернули в район, где обитали беженцы из других городов Сирии. Здесь мусорных куч прибавилось, под окнами развевалось на ветру несусветное тряпье, которое не то что стирать и сушить, а выбросить надо. Но берегут. Нищета. Безработица. На домах плакаты с лицами молодых арабов в военной форме — местные герои, погибшие на войне. Один из таких районов с беженцами располагался ближе к порту. Там же проехали мимо памятника Хафезу Асаду.
Горюнов ехал как бог на душу положит, то и дело выезжал на встречную, что пугало законопослушного Ермилова. От автомобильных гудков уже звенело в голове. Несколько раз джип Петра останавливали на КПП, которые здесь расположены хаотично в самых неожиданных местах. Он показывал то паспорт, то какое-то удостоверение, если уж совсем донимали расспросами и начинали всовываться в салон. После того
