Операция «Северные потоки» - Ирина Владимировна Дегтярева
Здесь, в Фенере, у Влада свой мирок, база, схрон, куда допущена только Алена. Но обстановку создавал, по большей части, он сам. Ее не столь беспокоило окружающее пространство. Она всегда довольствовалась малым.
В коридоре в двух больших старых деревянных ларях хранилось снаряжение. Личное, хотя часть оборудования они оставляли в дайвинг-клубе Кадара. Баллоны, конечно, домой не таскали, хотя несколько баллонов все же стояли за входной дверью, накрытые полосатым половиком.
Узкое зеркало в коридоре, метра полтора в высоту, в серой деревянной раме, осталось от хозяев. Такое в Европу не вывезешь, разоришься доплачивать за перевес и габариты. Оно чуть подернулось сетью пятнышек по углам из-за окисляющейся амальгамы. Высокая влажность приморского города делала свое дело. Но это только добавляло ему загадочности. Увидев свое отражение в зеркале при входе, Влад всегда неизменно погружался в иной мир, в котором он никогда не служил в 73-м, не жил в Севастополе, а обитал тут, в Фенере, ходил на Гранд-базар, на стадион с турками смотреть футбол, ездил по Турции на машине, в общем, жил совсем другой жизнью другого человека.
Сегодня он не перешел в иную действительность. Портал, существовавший в его воображении, не сработал. Влад продолжал держать в уме дом в Севастополе и тревожился за родителей. Он вдруг почувствовал, что вся обстановка в квартире декорации к не слишком удачной пьесе об искателе приключений. Не хватало пиратской пожелтевшей от времени карты на стене с красным крестом, отмечающим пещеру с кладом.
Раз ему не сказали даже «привет!», значит, риск, что в него полетит тяжелый предмет, если он подойдет с разговором, довольно велик. Влад сперва включил кофе-машину, и, когда комнату наполнил аромат крепкого кофе, спросил в пространство, даже не глядя в сторону кровати:
— Они тебе предложили что-то еще?
— Тебе-то что! Ты слился, ну и отвали! — Алена даже не оторвала глаз от экрана телефона.
— И в самом деле заплатили? — с усмешкой спросил он, а сам с тревогой смотрел на нее.
Видел, что она не в себе. Ему даже показалось, что она пьяна, но запаха алкоголя не почувствовал.
В ответ молчание.
— Ты действительно в этом участвовала?
Он присел на край кровати с чашкой в руке. Кофту с диктофоном в кармане повесил на стул у письменного стола, заваленного пластиковыми логбуками, его и Алены, с погружений в разных частях света. Там записывались глубины, трудности, состав смесей… Энциклопедия бесценного опыта. Чеки за покупку оборудования были приколоты к доске на бледно-голубой оштукатуренной стене, напоминая о неумеренных расходах. Комнату опоясывал деревянный выступ, на котором стояли глиняные мелкие вазочки и фигурки, привезенные со всего мира.
Влад вспомнил, что когда-то в Стамбуле были землетрясения, от которых едва не развалилась Айя София, так что ее пришлось подпирать дополнительными архитектурными сооружениями. Разрушения город понес большие. Сейчас Влад не возражал бы против парочки подземных толчков, которые встряхнули бы Алену, а то и свалили ей на макушку ту узкую вазочку с выступа над кроватью. Может, хоть это вывело бы ее из анабиоза. Сама на себя не похожа.
Алена встала и, как показалось Владу, стараясь не выходить на середину комнаты, ушла в ванную. Экранчик брошенного ею на кровати телефона только начал тускнеть, и Влад успел его схватить и тронуть экран, чтобы тот не погас.
Он обнаружил, что Алена смотрела билеты на Дахаб, вернее в Шарм-эль-Шейх, так как напрямую самолеты из Стамбула в Дахаб не летают. Влад улыбнулся сходству их мыслей.
Прошелся по комнате. Доски пола холодили ступни. Дом довольно сырой, но летом это спасение. Выключил диктофон. Если Алена не в духе, разговаривать она не станет. Надо ждать.
На полке над письменным столом заметил ее синий с трезубцем загранпаспорт. Оглядываясь на дверь, пролистнул его и обнаружил штампы из аэропорта Копенгагена «Каструпе».
Услышав шаги, ткнул паспорт на место, подумав с горечью: «Зачем она согласилась? Что, денег ей мало? Остроты ощущений захотелось? Неужели не понимала, на что идет?» Они с ней не обсуждали это. Он уехал из Стамбула в Каш, не спрашивая ее. Алена осталась, а потом и сама отбыла на Украину. Уже оттуда, как видно, направилась в Копенгаген.
На деревянном выступе появился новый глиняный сувенир — домик с надписью «Борнхольм» по фундаменту, как успел заметить Влад. Они с Аленой создали традицию привозить глиняные вазочки, домики, горшочки и амфоры только из тех мест, где совершали погружение, это избавляло их от засилья бессмысленных сувениров, а с другой стороны, делало перемещения по миру осязаемыми. Она и в этот раз не удержалась, не отошла от традиции.
— Борнхольм, — прочел он демонстративно, когда Алена вошла.
Она глянула на него загнанным взглядом, и тут же в комнату влетел фонтан мелких оконных стекол, а Влад в момент удара по стеклу уже летел в сторону Алены, повалив ее в коридор и накрыв собой. Несколько мелких стеклянных осколков застряли у него в правом плече. Падая, он еще и ударился о край тяжеловесной консоли около зеркала бровью. Так же, как минуту назад, видел, как, словно в замедленной съемке, летели брызги стекла, теперь увидел капли крови, веером забрызгавшей старые доски пола.
Они лежали с Аленой некоторое время, замерев. Влад подспудно ждал чего-то подобного с того момента, когда увидел, как Алена огибает окна по странной траектории. А теперь неожиданно пришла мысль, что это полиция и теперь экипированные по-тяжелому бойцы ворвутся через дверь. Если англичане решили их слить как русских диверсантов, они могли привлечь к делу и турецкую полицию, чтобы не обнаруживать свою связь со взрывами на газопроводе. А уже если брать двух боевых пловцов, тут нужна, что называется, тяжелая артиллерия — Влад и Алена ведь способны дать серьезный отпор и наверняка вооружены.
Но воцарилась тишина, сначала непроницаемая, но затем стали слышны автомобильные гудки машин на набережной, втянуло сквозь разбитое стекло мелодичный призыв муэдзина на молитву и дымок от ресторанных мангалов.
— Ты живой? — сдавленно спросила Алена.
— Что это было? — поднимаясь, спросил Влад, он шагнул в ванную и, сдернув полотенце с крючка, приложил его, скомкав, к рассеченной брови. — Камень кто-то кинул или шмели бронированные летают.
— Свинцовые, — сказала Алена, ковыряя пальцем в стене около дверного косяка в комнате. На пол упала сплющенная винтовочная пуля.
— Вызовем полицию? — задал риторический вопрос Влад.
Он и сам понимал, что им лучше не стоит привлекать к себе внимание местных властей. Они в стране легально, но все же иностранцы — русский и украинка.
— Что все это значит? Они хотят ликвидировать тебя?
Он зашел в комнату и, остерегаясь подходить к окну, подобрал пулю и сел боком к письменному столу. Пуля, тяжелая и теплая, лежала в
