Детектив за обедом. Убийство подают горячим - Токуя Хигасигава
— Серьезнейшее обсуждение?
— Если вкратце описать суть происшедшего, то выходит следующая картина: пожилая дама из рода Сайондзи напала с ножом на старшую дочь семьи Савамура. Иными словами, получается скандал, разгоревшийся между родственниками, живущими под одной крышей. Такако Савамура вряд ли желала, чтобы ее родственница Котоэ-сама была арестована, так как это бросило бы тень на репутацию всей семьи. Поэтому между родами Сайондзи и Савамура в срочном порядке было достигнуто определенного рода соглашение — совместными усилиями они сочинили историю, согласно которой Котоэ-сама прибыла на место происшествия практически одновременно с Такако Савамурой и ее сыном Юсукэ.
— Теперь понятно. Значит, допрос инспектора Миуры не имел никакого смысла — ему просто подсунули состряпанную на ходу версию событий, предназначением которой было покрыть настоящего преступника.
— Совершенно верно, — мягко кивнул Кагаяма.
Что ж, тайна запертой комнаты была раскрыта, истинный преступник найден. Оставалась лишь одна загадка.
— Интересно, почему все-таки Котоэ-сан напала на Юри?
— Смею предположить, что виною всему какие-то старые счеты, связанные с нынешней свадьбой. У вас, одзё-сама, нет никаких догадок на этот счет?
— Ах, если так подумать…
Юсукэ ведь что-то такое говорил. Изначально жених Юри, Тэруя Хосояма, втерся в доверие к Котоэ и сделался консультантом дома Сайондзи по юридическим вопросам. Возможно, в ту пору он даже шептал ей на ухо сладкие речи, кто знает. Но даже если ничего подобного Хосояма и не делал, то не исключено, что Котоэ могла и сама воспылать чувствами к этому харизматичному адвокату, который внешне столь походил на актера романтического амплуа. Однако Хосояма выбрал молоденькую Юри. Не это ли послужило причиной затаенной ненависти?
Озвучивать свои мысли Рэйко, однако, не стала. Пусть уже об этом расскажет пришедшая с повинной Котоэ.
Таким образом, очередная загадка была благополучно раскрыта, и все благодаря выдающемуся уму Кагаямы.
Вместе со своим дворецким Рэйко села в лимузин и отправилась домой. Какое-то время они ехали молча, как вдруг сидевший за рулем Кагаяма заговорил неожиданно серьезным тоном:
— К слову сказать, одзё-сама… Раз уж нам представился такой удобный случай, позвольте мне кое-что у вас уточнить.
— Что? Чего это ты вдруг?..
Непривычно напряженная атмосфера заставила Рэйко непроизвольно выпрямиться. Однако последовавший вопрос дворецкого оказался до неприличия буднично-деловым:
— До какого возраста мне следует обращаться к вам «одзё-сама»?
— А… ах… вот ты о чем…
Хм, этот вопрос, пожалуй, действительно стоило хорошенько обдумать. Рэйко погрузилась в не на шутку серьезные размышления. И правда, до скольких? До тридцати? До сорока? До пятидесяти?.. В конце концов она решительно потрясла головой, будто отгоняя переживания.
— О чем ты вообще беспокоишься, Кагаяма? Думаешь, что я превращусь в «одзё-сама» шестидесяти с лишним лет? Можешь не волноваться. В свое время я позволю тебе называть меня «оку-сама».
Уголки губ Кагаямы, чье лицо отражалось в зеркале заднего вида, на мгновение дрогнули в легкой улыбке.
— Буду надеяться, что этот день непременно настанет[43].
«Вот уж правда, пусть он однажды настанет», — с искренней надеждой подумала Рэйко.
Ведя двойную игру, будьте осторожны
1
Когда бы речь ни заходила о северном выходе со станции Кокубундзи, неизменно вспоминаются давние слухи о планах по грандиозной перестройке и благоустройстве района. Однако за последние пятнадцать лет здесь так почти ничего и не изменилось.
Узкие улочки, где, тесня друг друга, пытаются уместиться крошечные лавки, студенты и маршрутные автобусы, создают городской пейзаж, который, должно быть, по самой своей природе неподвластен никаким переменам. Но если уж говорить о новшествах, можно упомянуть недавно открывшиеся «Донки» и «Стаба»[44]. Да вот еще когда частная школа «Васэда» выиграла бейсбольный чемпионат «Косиэн»[45], район мельком показали в новостях.
И все же даже в таком месте способна произойти трагедия.
С Хироаки Мияситой трагедия приключилась сразу же после того, как он вернулся домой с работы. Жил Миясита в одном из типовых квартирных комплексов, где по большей части обитали исключительно холостые мужчины.
Ярый фанат «Хансин Тайгерс», Миясита вытащил из холодильника банку пива и с ней в руке тут же направился к телевизору. На одном из спутниковых каналов как раз шла прямая трансляция матча с «Хансин»: «Два аута, база полностью занята, на биту же выходит горемычный Араи — кажется, теперь-то „Хансин“ несдобровать (или, может, еще обойдется?)…»
Сделав глоток пива, Миясита плюхнулся на диван — и почти в ту же секунду Араи, размахнувшись, ударил битой по мячу.
«О-о!..» — Миясита даже слегка приподнялся с места, напряженно следя за тем, как мяч несется к левому столбу. С трибун, заполненных болельщиками «Тайгерс», раздался оглушительный рев, а Миясита внезапно осознал, что почему-то сидит на полу, скорчившись возле дивана, не в силах пошевелиться.
Это что такое сейчас произошло?..
Все в том же скрюченном положении он с величайшей осторожностью принялся ощупывать поясницу.
Неужели это он?.. Прострел в пояснице?..
Да, тут, похоже, сомнений уже быть не могло. Его поясница явно оказалась не готова к столь неожиданному удару Араи. Ну да, теперь-то в любом случае надо как можно скорее к врачу. С этой мыслью Миясита выключил телевизор и ползком добрался до прихожей, где ухватился за стоявший в подставке для зонтов деревянный меч, и, опираясь на него, словно на трость, выбрался из квартиры.
К слову, меч этот Миясита когда-то бездумно приобрел в сувенирной лавке парка Суидзэндзи[46], где оказался на школьной экскурсии в старших классах. Нечего и говорить, что пригодился он Миясите первый раз в жизни.
Сгорбившись, будто одинокий солдат поверженного войска, Миясита с трудом доковылял по коридору до лифта и замер перед его стальными створками. В тот же миг раздался характерный звук, и двери лифта плавно разъехались в стороны. Опираясь на деревянный меч и слегка кренясь вперед, он первым делом заметил две пары ног — мужские и женские.
Отполированные до блеска кожаные туфли черного цвета и плетеные сандалии на плоской подошве.
Превозмогая боль, Миясита приподнял голову — насколько это позволяло его положение — и увидел мужчину в коричневом костюме, которого сразу же узнал.
— А, Нодзаки-сан…
Синъити Нодзаки жил по соседству. Невысокий и худощавый, с детскими чертами лица, он легко мог сойти за подростка, хотя на самом деле, как и Миясита, уже давно был работающим человеком.
Особо они не общались, но при встрече в коридоре неизменно обменивались вежливыми приветствиями. Вот и сейчас Миясита, следуя заведенному порядку, поздоровался:
— Добрый вечер.
Однако ошеломленный Нодзаки лишь отшатнулся вглубь кабины лифта, а стоявшая рядом с ним молодая женщина в испуге спряталась за его спину.
Что и неудивительно. Ты просто хочешь спокойно выйти на своем этаже, а там мужчина, сжимающий деревянный меч, поджидает лифта. Вероятно, они вообще могли принять его за вооруженного террориста.
— Ох, да мне просто… спину прострелило, — натужно засмеялся Миясита. — Вот собрался в больницу.
Синъити Нодзаки облегченно выдохнул.
— Поправляйтесь.
Затем он вышел из лифта, и молодая женщина последовала за ним, прячась за его спиной, словно за щитом. Лица ее Миясита толком не разглядел, но успел заметить узкие джинсы и светло-розовую рубашку — стройная, стильно одетая.
«Наверняка девушка Нодзаки», — догадался он. В любое другое время Миясита непременно уставился бы на нее и, пожирая взглядом,
