Смертельный код Голгофы - Ванденберг Филипп

Сначала они ехали по улице Яффо, потом по улице короля Георга V на юг, потом Гропиус потерял всякую ориентацию.

— Куда мы едем? — робко поинтересовался он, пока водитель, тоже палестинец, самоотверженно избегал опасных ситуаций на дороге.

— Погодите! — ответил Юсуф, что-то высматривая в окнах автомобиля.

Перед ними появилась старая городская стена, и в том месте, где она меняла свое направление и под прямым углом поворачивала на восток, Юсуф попросил водителя остановиться.

— Пойдемте, мистер Гропиус, — сказал он, показав своей палкой на гору Сион, где возвышалась башня, купол церкви и монастырь. Узкая дорожка круто поднималась вверх. Был полдень, с неба беспощадно палило яркое солнце.

Гропиус понял, что бесполезно задавать вопросы этому упрямому палестинцу. И он решил — пусть все идет своим чередом. Ему не пришлось долго ждать. Вскоре Юсуф сошел с тропы и пошел широким шагом через невысокие заросли и камни. Гропиус не отставал.

Перед одним из каменных валов он остановился, воткнул свою палку в каменистую почву, как будто хотел отметить это место, и сказал:

— Здесь мистер Шлезингер вел последние раскопки. Я был у него бригадиром. Я знал здесь каждый камень, мне был знаком каждый скальный выступ и каждая пядь земли. И здесь-то все и произошло.

— Несчастный случай со Шлезингером?

Юсуф не обратил на вопрос Гропиуса никакого внимания и продолжал:

— У Шлезингера было разрешение от Управления по охране древностей Израиля на проведение двух археологических кампаний. Официально он искал фундамент дома Девы Марии, которая играет в вашей вере большую роль. Правда, я думаю, что, начав работать, он держал в голове нечто совершенно другое. По-видимому, Шлезингер нашел какие-то сведения, которые указывали на то, что копать нужно именно здесь! Мои люди копали целых четыре дня, когда на глубине двух с половиной метров наткнулись на грубо вырубленный из известняка резервуар в форме желоба, закрытый каменной крышкой. Мистер Шлезингер дал мне задание открыть крышку с помощью лома. То, что было внутри, разочаровало, во всяком случае меня: человеческие кости. Ну да, если их сложить, из них получался скелет человека. Но самым интересным было не это. Казалось, что мистера Шлезингера находка, наоборот, очень обрадовала: он был очень взволнован и приказал немедленно закрыть каменную урну. Кроме того, я должен был немедленно уволить всю бригаду, хотя все получили очень приличные отступные. Мне было приказано молчать. На следующий день события приняли драматический оборот.

Гропиус нервно шаркнул ногой по камням:

— Рассказывайте же дальше!

— Я не заметил, что на боковой стороне каменной урны были выдолблены какие-то письмена. Но даже если бы я увидел их, все равно не смог бы их прочесть. Да и мистер Шлезингер был неуверен. Он пригласил эксперта, и тот установил, что надпись сделана на древнем арамейском языке.

— И что? Как переводилась эта надпись?

Юсуф вплотную подошел к Гропиусу и тихо ответил:

— Иешуа, сын Иосифа, брат Иакова.

Его глаза блестели, когда он произнес эти слова.

Гропиус долго смотрел на палестинца. Он никак не мог понять, что из этого следует. Лишь постепенно, как будто выходя из тумана истории, вырисовывалось событие, которое перечеркивало все добытые до этого знания, — он наконец понял значение этой надписи.

— Если я правильно понимаю, — сказал Гропиус, — Шлезингер решил, что нашел останки Иисуса из Назарета.

— Он не решил, — бросил Юсуф, — он был уверен в этом, и мистер Шлезингер приложил все усилия, чтобы доказать свою теорию. Очень быстро все ополчились против него, археологи, теологи и исследователи Библии. Археологи считали, что каменная урна — подделка. Теологи утверждали, что останки Иисуса из Назарета просто не могли быть найдены, поскольку Иисус вознесся на небеса, а исследователи говорили, что имя Иешуа или Иисус было в тот период не столь уж редким, так что это просто могли быть кости какого-то мужчины, умершего две тысячи лет назад.

Рассказ Юсуфа не переставал удивлять Гропиуса. Для человека его положения он был удивительно образован и умел прекрасно рассказывать, Гропиус засомневался, был ли тот простым сыном пустынь, каким хотел казаться.

— И как реагировал на эти нападки Шлезингер? — поинтересовался Гропиус.

— Касательно имени Иисус мистер Шлезингер полагал, что лишь немногие имели отца по имени Иосиф, и предположительно лишь один из них имел брата по имени Иаков, а именно эти два имени упоминаются в Новом Завете. На упреки археологов, что им подсунули подделку, мистер Шлезингер ответил естественнонаучными исследованиями, которые он поручил провести в Европе. Самые большие сложности и опасения были связаны, конечно же, с христианской церковью, хотя и с исламскими священнослужителями, поскольку в представлении обеих религий Иисус вознесся на небо в теле. Какая будет досада, если вдруг где-то обнаружатся его останки!

Юсуф лукаво улыбнулся и подмигнул.

— На следующий день, — продолжил он, — мистер Шлезингер приказал засыпать яму вместе с урной.

Гропиус вспотел то ли от полуденной жары, то ли от рассказа палестинца. Что стояло за открытием Шлезингера? Была ли это всего лишь игра воображения Шлезингера, фантастическая теория или все же стоит отнестись к этому всерьез? Юсуф мог многое рассказать. Может, он был одаренный сказочник, особенно перед лицом таких денег, которые были ему обещаны. С другой стороны, история, рассказанная Юсуфом, прекрасно сочеталась с тем, что Гропиус уже успел узнать про Шлезингера.

Подумав некоторое время, он спросил:

— Наверное, Шлезингер нажил себе врагов, доказывая эту теорию?

Палестинец ладонью прикрыл глаза от солнца.

— У мистера Шлезингера были только враги. И тех, кто не высказывался открыто, он тоже считал врагами. После этой находки он оказывался во все большей изоляции. В кругу его коллег поползли слухи, что он сходит с ума. Газеты, которым он сообщил о своем открытии, не напечатали ни строчки. Это обижало его. В моем присутствии он однажды сказал: «Я еще со всеми поквитаюсь!» Я не имел ни малейшего понятия, что мистер Шлезингер имел в виду, но, когда он это сказал, мне показалось, что он вдруг стал другим. Это произошло однажды утром, когда я обнаружил неожиданные вещи. Тогда открытый, добродушный человек превратился в полную свою противоположность. Для вас, мистер Гропиус, все камни выглядят одинаково, но для меня каждый камень имеет свое лицо, и я сразу заметил на этом месте перемены. Я рассказал мистеру Шлезингеру о своих подозрениях и собрал людей. Это заняло не более половины дня, мы снова вытащили каменную урну. Когда я снял крышку, мои подозрения подтвердились: кости исчезли.

— Шлезингер тоже подозревал?

Юсуф выразительно пожал плечами и ответил:

— Как я уже говорил, это событие изменило его характер. Мистер Шлезингер почти ничего не говорил, а если и произносил что-то, то слова его были полны ненависти.

— Но ведь это было еще не все! — вставил Гропиус. — Как произошел взрыв?

Палестинец ненадолго прикрыл глаза, как будто старался вспомнить какой-то определенный эпизод.

— Это произошло так неожиданно и с такой силой, что я на какое-то время потерял сознание и сразу после этого ничего не мог вспомнить. Лишь постепенно, в течение нескольких недель, ко мне полностью вернулась память.

— Так говорите же! — попросил его Гропиус. Его нервы были на пределе. — Что же на самом деле тогда произошло?

Нерешительно, почти боязливо Юсуф рассказал, что случилось в тот день:

— Я ждал мистера Шлезингера внизу у городской стены, там, где он обычно оставлял автомобиль. В тот день он хотел сфотографировать надпись на каменной урне. Самое подходящее освещение для этого было ранним утром. Солнце было еще низко, и зарубки надписи отбрасывали ярко выраженные тени, так что их было можно как следует разглядеть. Но пока мистер Шлезингер устанавливал свою камеру на дне ямы, драгоценное время ушло, за этот час солнце успело переместиться в невыгодное положение. Поэтому мистер Шлезингер отдал мне распоряжение принести из машины зеркальную пленку, которая могла бы послужить отражателем. Я никак не мог найти ее, хотя вытащил из джипа почти все, что в нем было. Мистер Шлезингер, видимо, устал ждать. Он решил выбраться из ямы и был уже наверху, когда гору потряс мощный взрыв. Хотя я находился почти в ста метрах от эпицентра, я подумал, что мои легкие разрываются. Передо мной стояло огромное облако пыли. Я не понимал, что произошло. Как во сне, я побежал наверх и позвал Шлезингера; из-за пыли я ничего не мог разглядеть. Когда пыль наконец рассеялась, я нашел его, наполовину засыпанного песком и обломками камней. Никаких повреждений не было видно. У него только сильно дрожали руки и ноги. Только когда я освободил его от мусора и пыли, я увидел ранение в области живота. Потом была «скорая помощь», госпиталь Святого Джона, где его прооперировали. Один осколок разорвал мистеру Шлезингеру печень.