Смертельный код Голгофы - Ванденберг Филипп
Собственно, это был единственный монолог, который Гропиус помнил со школьных времен.
Гропиус попросил портье помочь ему в поисках Шебы Ядин, молодого археолога из Тель-Авива, и Владимир заверил его, что отыщет ее, дескать, у него в Беер-Шебе много знакомых. Но уже на следующий день надежда Гропиуса пошатнулась, поскольку Владимир, проведя свой собственный розыск, пришел к выводу, что археолог по имени Шеба Ядин никогда не работала на раскопках на холме Телль Беер-Шева.
Не зная, что делать дальше, Гропиус отправился поужинать в ресторанчик в конце улицы, на которой располагался его отель. Он присел за столик, как вдруг к нему подошел Юсуф, охранник с раскопок. Гропиус не сразу узнал его, на сей раз сын пустынь был одет в современную одежду. Он вежливо спросил, можно ли присесть, и Гропиус пододвинул ему стул.
Они долго сидели молча друг против друга, Время от времени Юсуф по-дружески поглядывал на Гропиуса, а когда взгляды их встречались, палестинец кивал головой. Это повторилось несколько раз, пока наконец Юсуф снова не обрел дар речи:
— Прохладно сегодня вечером, вы не находите?
— О да, но это так приятно, — ответил Гропиус.
Снова воцарилось долгое молчание, во время которого старик доставал из кармана фисташки и медленно перемалывал их во рту.
Гропиус не понимал его намерений. Эта встреча была чистой случайностью — или же этот палестинец хочет ему что-то сообщить? Тут Юсуф внезапно задал вопрос:
— Что вы хотели от мисс Ядин?
— Вы знаете ее? — удивленно переспросил Гропиус.
Палестинец скривился, так ничего и не ответив.
— Мне надо поговорить с ней, — начал Гропиус, — Шеба Ядин была подругой Арно Шлезингера, одного немецкого археолога, который, к сожалению, умер. Я друг этой семьи и хотел бы кое-что выяснить, что может знать только мисс Ядин.
— О да, мистер Шлезингер, — заметил Юсуф со вздохом, опустив при этом голову.
Постепенно Гропиусу стало ясно, что эта встреча вовсе не была случайностью, что этот старик хотел заработать и решил продать свою информацию. Из внутреннего кармана пиджака он достал две бумажки по пятьдесят шекелей и незаметно протянул их через стол старику, прикрыв рукой.
Палестинец почти брезгливо посмотрел на деньги сверху вниз, опершись обеими руками на свою палку. Он с силой сплюнул фисташковую кожуру на пол, как будто ему попался горький орех. При этом он отвернулся от Гропиуса и теперь сидел к нему боком.
— Ну, хорошо, сколько вы хотите? — Гропиусу едва удавалось сдерживать волнение.
Отстраненно глядя на противоположную сторону улицы, палестинец ответил:
— Десять тысяч.
— Десять тысяч шекелей? — Гропиус подсчитал. Выходило около трех тысяч евро, сумасшедшая сумма для такого человека, как Юсуф.
— И что я получу за эти деньги? — спросил он.
Тут палестинец перегнулся через стол и прошептал:
— Все, что я знаю о мистере Шлезингере и мисс Ядин. А это знание стоит намного больше, чем десять тысяч шекелей. Поверьте мне.
Гропиус рассмеялся искусственным смехом:
— Послушайте, Юсуф. Мне известно, что они были любовниками и что Шлезингер был женат.
— Я имею в виду вовсе не это, — прервал его палестинец, — а раскопки Шлезингера в Иерусалиме. Не зря же он заплатил своим людям кучу денег, чтобы те молчали. Вы, собственно, не первый, кто интересуется работой Шлезингера. Какие-то испанцы предлагали Контено намного больше денег, чем я у вас прошу. Но Контено знает только то, что ему рассказывал я, а я самое важное припас для себя. Теперь я хочу получить свой кусок от этого пирога! — И он яростно ударил своим посохом об пол.
Гропиус кивнул. В этот момент ему вдруг стало понятно, почему дело Шлезингера было таким запутанным — потому что в нем пересекались следы двух преступлений. Сейчас он не знал ответа даже на один из двух непростых вопросов, но посчитал, что ему открываются новые пути решения.
— Ну, хорошо, — сказал он, — тогда выслушайте мое предложение: половина суммы сразу, вторая половина — если ваши сведения действительно окажутся мне неизвестными.
Юсуф подумал недолго, потом протянул свою раскрытую ладонь. Гропиус понял и ударил по рукам.
— Деньги будут у меня завтра утром.
Палестинец кивнул:
— Я вам доверяю, мистер Гропиус.
— А откуда вам известно мое имя? И как вы меня нашли?
Юсуф зажмурился так, что на его лице образовались сотни морщин, и ответил:
— Здесь трудно остаться незамеченным. В Беер-Шебе только четыре отеля. Сначала я подумал, что такой приличный европейский господин, как вы, остановится в «Дезерт Инн». Но потом увидел вашу машину у «Ханегев», а портье знал, где вас найти.
В общем, этот палестинец отказался рассказать хотя бы что-то из того, что знал. И о Шебе Ядин он тоже молчал. В основном он настаивал на том, чтобы встретиться на следующий день в Иерусалиме, а поехать туда разными путями.
— Давайте днем, около 12 часов, на центральном вокзале у первого пути. И не забудьте деньги, мистер Гропиус!
И еще раньше, чем он отправился в сторону старого города, Юсуф успел проворчать:
— Оставайтесь сидеть, как сидели. Будет не очень хорошо, если нас увидят вместе, вы понимаете?!
Гропиус вообще ничего не понимал. Он растерянно смотрел на тарелку, которую ему принесли, очень вкусное блюдо «оф сумсум» — кусочки цыпленка, обсыпанные кунжутом и жаренные в масле. Он стал незаметно разглядывать посетителей за другими столами. Ему казалось, что за ним наблюдают, хотя для этих подозрений не было ни малейшего основания. Но поведение палестинца вселило в него глубочайшую неуверенность. Тот вовсе не был простачком, и, как и в общении со всеми людьми Востока, лишь с большим трудом можно было догадаться, что на самом деле скрывается под его маской. А если Юсуф заманивает его в ловушку? И почему он захотел встретиться именно в Иерусалиме? В городе, в котором еще с библейских времен было проще простого лечь на дно и затаиться?
* * *В тот же день Грегор Гропиус отправился в Иерусалим, который располагался в двух часах езды на север. Отель «Король Давид» на одноименной улице излучал легкий шарм декаданса начала XX века, Гропиус поселился в номере на пятом этаже с видом на парк и старый Иерусалим.
Он плохо спал и не знал, чего ждать, но все еще надеялся узнать о Шлезингере стоящую информацию. Поэтому он снял в банке отеля ту сумму, которая должна была развязать Юсуфу язык. Поскольку Грегор не знал, как в этом удивительном городе ходит транспорт, он почти за час до назначенного времени сел в такси и попросил отвезти его на центральный вокзал. Хотя водитель поехал не по прямой дороге — Гропиусу показалось, что мимо этого здания они уже проезжали, — он был на вокзале на полчаса раньше.
Пока Грегор высматривал Юсуфа в шумной толпе из торговцев, крестьян, рабочих из палестинских областей и путешествовавших со всем своим скарбом семей, он вдруг осознал, на какое легкомысленное предприятие решился. Он сжал в руках деньги, которые разделил пополам и положил их в двух конвертах в разные карманы пиджака. Гропиус даже не знал полного имени Юсуфа, и очень может быть, что в конце концов он бы передумал, если бы в этот момент рядом с ним не остановилась машина. На заднем сиденье расположился Юсуф. Он был в чистом костюме, и Грегор даже не сразу его узнал. Открыв дверь, Юсуф пригласил Гропиуса садиться.
После чего сразу перешел к делу:
— Деньги при вас, мистер Гропиус? — При этом он протянул раскрытую ладонь.
Все еще сомневаясь, Гропиус передал один конверт палестинцу. Юсуф дал знак водителю, и они поехали.
