Огни Хафельберга - Софья Валерьевна Ролдугина
Он успел сгрызть парочку, прежде чем Шелтон цыкнул на него и напомнил, что сначала нужно отработать Ройтеров. «Когда мы подойдем к дому, прослушай его», — сухо приказал он. — Если ройтеры дома, будем действовать сразу жестко.
Я усыплю, ты подкорректируешь память. Но лучше бы их не было. Тогда я спокойно пройду в дом, заберу, что нужно, и мы отправимся в кафе обедать и тянуть время до отправления поезда до Хаффельберга. Все ясно? — Ясно, — вздохнул Мартель и с сожалению сунул третье уже надкушенное яблоко обратно в сумку. — Ткни тогда пальцем в нужный дом, ладно? Красную черепицу за ветками видишь? Где? А, понял. Сначала дом показался Марцелю пустым.
Ничего удивительного, ведь время было девять утра, все приличные люди в такой час уже спешат на работу. Но потом телепатический слух уловил нечто вроде неглубокого дыхания, легкое ритмическое колыхание мысленных образов. Они походили на отражение реальности, пляшущие в воздухе пылинки, прохлады и полумрак старого деревянного дома, колючий шерстяной плед под щекой, запах зреющих яблок и уходящего лета.
В эти образы не вплеталось ни единого слова, но чувствовалось, что мысленный поток принадлежит женщине уже в возрасте, очень грустной и привыкшей к своей грусти. — Кажется, фрау Ройтер дома, — неуверенно предположил Марцель. – Но она или спит, или дремлет, или чем-то похожа на ульрики. Закончил он совсем тихо.
Шелтон замедлил шаг. — То есть, похоже. — Думает образами, а не словами. Не так ярко, но все-таки… Нет, скорее всего, она просто спит, — с облегчением выдохнул Марцель, слушавшись в чужие мысли получше. — Издалека непонятно было, а сейчас всплывают обрывки всяких там фраз, ну, стандартный набор. Что-то там про одежду, еще про больные ноги, про сквозняк.
Бытовуха. — Она спит. — Хорошо, — подытожил Шелтон, — значит, обойдёмся малой кровью. Я тихо вскрою дверь, а потом усыплю нашу фрау Ройтер на часок. Надеюсь, у неё не назначен визит гостей на ближайшее время. Замок Шелтону вскрывать не пришлось. Дверь была не заперта. Посреди огромного холла, оформленного в тёплых охряных цветах, дремала пушистая белая кошка с рыжим пятном на спине.
Увидев незваных гостей, она сперва вздыбила шерсть, а потом вдруг замурлыкала и принялась стереться Марцеллю об ноги. Шелтон многозначительно вздернул брови.
Не завидуй так явно, а?
Было бы чему. Тише, Шванг, разбудишь нашу хозяйку. Где она, кстати? — Вон по той лестнице, потом сразу направо. Там, наверное, комната. Будем надеяться, что Герр Ройтер хорошо смазывает дверные петли во всём доме. Временно оставшись в одиночестве, Марцель присел на корточки и принялся теребить кошку. Она была на удивление ласковой, так и норовил ободнуть лобастой головой коленку или подставленную ладонь.
— Ты ещё маленькая, наверное, вот и ластешься, — прошептал телепат, почёсывая замахнатым рыжим ухом. Кошка довольно мурчала и временами пыталась слегка прикусить пальцы. — Скучно тебе со стариками, да? — Наверно, ни верёвочку с бантиком для тебя не сделают, ни мышку из плюша. — А поиграть хочется, да? Кошка укоризненно уставилась на него жёлтыми глазищами, фыркнула и потрустила по лестнице наверх.
Рассудив, что Шелтон уже наверняка справился со своей частью плана, Мартель тоже начал подниматься по ступенькам. Справа от лестницы действительно была комната с большими окнами. Сквозь зелёные шторы сочился рассеянный свет, как сквозь воду в старом пруду. Шелтон сидел на краю дивана, на котором дремала под полосатым коричневым пледом сухонькая женщина с темно-рыжими волосами. — Уже все?
В полголоса спросил Марцель. — Да, — кивнул стратег. — Но у меня тут небольшая нравственная дилемма. Посиди где-нибудь снаружи минут пятнадцать, а еще лучше поищи в доме что-нибудь похожее на комнату Даниэлы. У рейтеров была одна дочь, так что вряд ли они переставляли вещи после ее смерти. Обычно такие люди подолгу лелеют своё горе, глядя на этакий вот памятник погибшему ребёнку.
В общем, иди. — Ну, иду, — покорно согласился обескураженный Марцель. В голове у напарника царил хаос, сложные выкладки с медицинскими терминами наслаивались на предчувствие физической боли и чей-то голос, выговаривающий по-английски со странным акцентом — «Почему нет, если тебе это ничего не стоит? «Не будь таким жадиной, Кона!» Женщина из воспоминаний Шелтона слегка напоминала фрау Ройтер.
Марцель вышел из комнаты и осторожно прикрыл за собой дверь. В память врезался зрительный образ, вереница фотографий на комоде, черно-белых и цветных, вычурных металлических рамках и деревянных, раскрашенных неловкой детской рукой улыбающиеся летучие мыши, глазастые грибы, вытянутые неровные треугольники, слегка напоминающие шляпы, а на всех фотографиях — одна и та же девочка, девушка,
молодая женщина, под руку с такой же женщиной, но только старшей, с испечуренными тонкими морщинками лицом или рядом с высоким и тощим, как жерт, мужчиной.
Ройтеры!
Образ фотографии тянулся из разума Шелтона. Глубже Марцель заглядывать не стал. Он прошел дальше по коридору, свернул за угол и у обитого жёлтым вельветом дивана обнаружил сбежавшую кошку, присел на корточке, потянулся погладить её, и его запоздало накрыло болевыми ощущениями Шелтона. Это было посерьёзнее иголки под ногтем, больше похоже на ожог. Марцель, закусив губу и стараясь отстраниться от чужого восприятия, похлопал себя по карманам и не слишком удивился, обнаружив, что спички куда-то пропали.
Перед глазами так и стояла вереница фотографий. И снова женщина на старом диване, кутающаяся в полосатый плед. Другая, не та, что спала в этом доме. Шелтон появился через четыре минуты. На правой руке у него была шелковая перчатка без пальцев. Марцель быстро отвел глаза в сторону, стараясь не думать и не замечать.
— В конце концов, чужая благотворительность не мое дело. — Ты еще не нашел комнату? Даже холоднее, чем обычно, поинтересовался стратег. Марцель мотнул головой, продолжая тискать разомлевшую кошку. — Естественно. Как я вообще мог подумать о том, чтобы положиться на тебя? — Брось ее и займись делом. Например, прослушай окрестности на предмет незваных гостей.
Мне не нужны проблемы. — Хорошо, хорошо, — вздохнул Марцель, — и вовсе незачем так рычать. Черт, да прослушиваю я, прослушиваю. Ищи то, зачем пришел, и сваливаем отсюда. — Вообще-то, мог бы уже сказать, зачем мы сюда припёрлись, а оцепляться своим биокинезом к любой женщине, которая хоть немного похожа на твою… Шелтон, совершенно нейтральным выражением лица, прицельно пнул напарника по почкам.
Твою мать… Марцель раздраженно спихнул кошку с колен. Она обиженно зыркнула на него и потрусила обратно к лестнице, но вскоре вернулась. Шелтон принялся открывать по одной двери, пока не дошёл до одной, запертой на ключ. Марцель демонстративно уселся на диван, всем своим видом показывая, что помогать не собирается. Через несколько минут замок щелкнул. Ремлющая под диваном кошка выпала на свет Божий и, потянувшись всем телом, прошмыгнула к открытой комнате.
Шелтон, пропустив зверька вперед, вошел следом. Марцель чертыхнулся и вскочил с дивана. «Может, все-таки скажешь, что мы ищем, а?» В комнате грохнул ящик, что-то задребезжало и послышался недовольный кошачий мяф. — Дневник, — ответил Шелтон с запинкой. — Тетрадь, блокнот, ежедневник, что-нибудь, и еще шванг.
Марцель, потирая отбитую поясницу, рискнул подойти ближе и заглянуть в комнату. Шелтон стоял к нему спиной и методично перерывал содержимое ящика старинного комода справа от дверного проема. — Я очень редко позволяю себе приступы такой благотворительности, как сегодня. И в следующий раз, прежде чем ляпнуть что-нибудь своим дурным языком, вспомни, пожалуйста, что я вообще-то пытался выучиться на врача, когда случилось то, что случилось.
Хорошо? Марцель втянул голову в плечи.
Хорошо. Я это… Поищу дневник. А как он может выглядеть?
Как угодно. — пожал плечами стратег. Есть небольшая вероятность, что Даниэлла взяла его с собой в горы, и он сгорел вместе с ней. Но что-то должно остаться — записи, фотографии, заметки на салфетках. И если они есть, то ройтеры сохранили их. Надо
