Прежняя жена - Шанора Уильямс
– Нет. Я ему доверяю. К тому же Фелипе уже подписал соглашение о неразглашении.
Я вздохнула, отпила еще вина и сказала:
– Ладно. Если ты этого хочешь.
Вот в чем дело: в то время я была так влюблена в Роланда, что делала все, лишь бы угодить ему и сделать его счастливым. Не имело значения, что он уже заставил Фелипе подписать бумагу о неразглашении, не спрашивая моего согласия, и привел его в мой личный номер. Я давала Роланду все, чего он желал.
Роланд объявил, что у него есть кое-что для меня в машине, и вышел. Пока он отсутствовал, Фелипе снял с плеча сумку с камерой и завозился с объективом.
Жених вернулся с белым пакетом с черной лентой вместо ручки; внутри оказалось зеленое нижнее белье.
– Мой любимый цвет, – проворковала я.
– Примерь, – настоял Роланд.
Я побежала в ванную и надела комплект.
Бюстгальтер был кружевным и прозрачным, и я почувствовала себя глупо, посмотрев на отражение в зеркале. Ну, нельзя сказать, что я провела мало ночей в нижнем белье, но не таких ночей. Не под взглядом еще одной пары глаз. Мой будущий муж пришел вместе с другом, который готовился сделать наши интимные фото. Я нервничала, но одновременно ощущала радостное возбуждение. Мне нравилось, когда Роланд проявлял такую спонтанность. Это случалось нечасто, но, когда случалось, впечатления оставались незабываемые.
Я уверенно подняла голову и вышла из ванной.
Мы сделали несколько снимков с Роландом, который снял рубашку, чтобы быть со мной на одной волне. Фелипе подсказывал, как получится лучше, и поначалу было забавно. Но потом мы выпили еще, и Роланд настоял, чтобы я снималась одна. Я позировала на кровати, полуголая, перед объективом мужчины, которого едва знала, а Роланд сидел в кресле в углу комнаты и наблюдал.
А потом жених попросил меня снять бюстгальтер – я так и сделала. Он попросил меня быть самой собой – я так и сделала. Встала с кровати, вынула из косметички тюбик алой помады. Накрасила губы, подошла к Роланду и поцеловала его в щеку. Он рассмеялся.
Я направилась к дверям балкона и распахнула их – раскинув руки, окунулась в жару Вегаса, пьяная и бесстрашная. Я была в восторге в ту ночь. Через несколько часов я выйду замуж за любовь всей жизни. У меня нет никаких забот, никаких страхов. Не о чем беспокоиться.
Я повернулась и обхватила рукой грудь, а Роланд издал томный стон и улыбнулся.
– Нравится? – поддразнила его я.
Фелипе продолжал снимать. Я снова забралась на кровать и прикусила нижнюю губу.
– Ты ведь понимаешь, что после сегодняшней ночи никогда уже не сможешь заниматься сексом с другим мужчиной? – спросил Роланд.
– Тогда, может, нам просто устроить тройничок? – рассмеявшись, воскликнула я.
Фелипе замер с фотоаппаратом. Роланд, сжав губы, взглянул на него, а затем на меня.
– Я шучу, малыш. Расслабься, – сказала я.
– Нет, не шутишь. – Роланд отпил из своего бокала.
Фелипе нервно, медленно опустил камеру, искоса поглядывая на Роланда. Тот встал и взял рубашку с края кровати.
– Куда ты? – спросила я.
– Схожу за льдом, – сказал он, направляясь к двери.
– Роланд, я просто пошутила, – поспешила добавить я.
– Мне все равно, что ты будешь делать в мое отсутствие. Мне все равно, как ты это будешь делать. Но я хочу, чтобы ты знала: другой мужчина касается тебя в последний раз.
Я переводила взгляд с Фелипе на жениха.
– Роланд, ты же не серьезно? Я его даже не знаю.
– Тебя это сейчас волнует? Всего несколько секунд назад ты хотела заняться сексом втроем.
Я замолчала, ошеломленная его резким ответом.
Роланд отворил дверь и оглянулся на Фелипе, который стоял посреди комнаты, вцепившись в камеру.
– Скоро принесу лед.
Дверь закрылась, а я понятия не имела, что, черт возьми, думать. Это такой прикол? Или Роланд серьезно? Он проверяет нас обоих?
Голова кружилась, во рту ощущалась липкость, язык распух. Я поднялась с кровати и подошла к бутылке вина, налила себе бокал и выпила его залпом.
– Роланд с ума сошел! – фыркнул Фелипе, опускаясь в кресло, в котором мой жених сидел всего несколько секунд назад. – Просто подождем, пока он вернется. Он слишком много выпил, вот в голову и лезет непонятно что.
– Он не вернется, – заявила я, наполняя еще один бокал.
Фелипе положил камеру на стол рядом с собой.
– И что, это какая-то ловушка?
– Давай просто продолжим фотосессию, – скомандовала я, поворачиваясь с бокалом. – Начинай. Вставай. Возьми камеру.
Фелипе поднялся, однако нахмурился. Он оказался в щекотливой ситуации, и я понятия не имела, почему Роланд это допускает, но в словах жениха была доля истины. Я не совсем шутила насчет секса втроем. На самом деле я бы боготворила Роланда всю оставшуюся жизнь, если бы он согласился. Секс с мужчиной, которого я люблю, и совершенно незнакомым человеком одновременно. Я часто упоминала об этой своей фантазии, но Роланд говорил, что она, вероятно, никогда не осуществится, ведь он не хочет видеть, как ко мне прикасается другой мужчина.
Я больше никогда не буду с другим мужчиной. Только Роланд на всю оставшуюся жизнь – от этого почти становилось не по себе.
Роланд навсегда.
Только Роланд.
В голове зазвучали слова, которые я когда-то услышала подростком: «Ты грязная гребаная шлюха. Ты дрянная сучка».
Я отбросила эти мысли и вскинула руки, позируя для новых фотографий. Фелипе продолжил снимать. Я продолжила пить. Пила и пила, утопая в алкоголе, изо всех сил стараясь не думать о прошлом – о том, что тот миг действительно мне напомнил. А потом я уже не понимала, что творю.
Прежде чем я успела осознать, что делаю, я толкнула Фелипе в то самое кресло в углу, выхватила у него камеру и положила ее на стол. Я жаждала владеть ситуацией – доказать, что этот миг мой и только мой. Что я главная. Что приняла решение сама – я, а не Роланд или кто-то еще.
Я поцеловала Фелипе, и это было приятно: поцелуй напомнил прошлое, когда я могла без обязательств целовать кого угодно когда угодно. Когда моя сексуальность была на пике и я гордилась тем, у скольких мужчин вызвала слабость в коленях.
Фелипе не сопротивлялся моим поцелуям – да черт возьми, он не сопротивлялся и когда я упала на колени и велела ему спустить штаны. Потом мы оказались на кровати – целовались, вцепляясь друг другу в волосы,
