Огни Хафельберга - Софья Валерьевна Ролдугина
Марцель укратко отломил ещё кусок колбаски и скормил рыжей кошатине под столом. Она благодарно вылизала пальцы горячим шершавым языком, слегка прикусывая кожу, и заурчала громче. «Некоторые люди стареют так же», — тихо сказала фрау Кауфер. — Живут, играют, а потом сразу умирают. Мне восемьдесят четыре, старше меня из городских только сестра Анхелика, ей уже сто шесть, но она ещё поживёт.
Старуха многозначительно умолкла. — Вы тоже ещё поживёте. Марцель остервенел, располовинил картофелину и насадил её на вилку. «Подумаешь, восемьдесят четыре, вам больше шестидесяти не дашь». Бригитта Кауфер пожала плечами. «Как знать!» «А вы действительно родственница Ульрики?», — внезапно спросил Шелтон, отвлекшись от трапезы.
«Дальняя. Сейчас Ульрики живет у меня». Марсель насторожился. Фрау Кауфер говорил абсолютную правду, но привкус у этой правды был странный, совсем как у травяного чая, что-то Старинная, близкая к знахарским снадобьям, горькая, но полезная. — Она дома? Герр Вальц и Гретта беспокоились, когда она ушла.
Продолжил Шелтон, явно ведя к чему-то. Марцель пока не мог уловить цель, но ясно чувствовал, что она есть. — Тут, спит наверху, всю ночь гуляла, — коротко ответила фрау Кауфер. — А вам что? И Вальцу скажите, не его дело. Зря она ему за комнаты платит. Дрянь они комнаты, их кормят плохо, а ульрики худенькая.
Вальцы просто беспокоятся. Безмятежно пожал Шелтон плечами. Кофейная чашка перед ним исходила беловатым дымком, еле заметным в тусклом электрическом свете. За окном у него за спиной было темно, как будто вечер уже наступил. Среди туч крохотало все чаще, и молнии вспыхивали синеватой белизной, на мгновение делая грань резче, о тени гущи. Я слышал, тут уже были некоторые проблемы.
Исчезали люди, вроде бы пропала молодая женщина. Даниэла Ройтер, три года назад. Писали в газете. У нас про это помнят, потому что Хаффельберг очень тихий город. Фрау Кауфер отвернулась. Мысли её ощутинились страхом как ёж иглами. Марцель инстинктивно облизнул губы, пытаясь сосредоточиться, но разум Бригитты Кауфер чем-то напоминал разум Ульрике, такой же наполненный образами, изменчивый.
Звучали в нем и слова, но они шли фоном и не складывались во смысленные фразы. Огонь, чума, костер, церковь, авария, боль, боль, боль, боль. Еще одна кошка, толстая, полосатая, белая с серым, подошла к хозяйке и потерлась боком о ноги, оставляя на черных сморщенных гармошкой колготках светлую шерсть.
О! А что с ней случилось? — продолжал вытягивать информацию Шелтон. — Просто ушла и не вернулась. — Говорят, пошла к горам, и там упала в расщелину. Угрюма соврала фрау Кауфер. Марцель прислушался. — Нет, не соврала, просто сказала то, во что не верила. Она была не наша. Приехала к Линденам, подруга их младшенькой.
Все шаталось по скалам, фотографировала, колупала камни, а потом ушла, а вечером была гроза. Искали и наши, и полиция, но никто не нашел. Так бывает. Мы не разрешаем своим детям ходить к горам за железной дорогой, а она просто не знала. Знала, она знала, но все равно пошла. Даниэла, дурочка, дурочка.
Эта мысль была такой чёткой и неожиданной, что Марцель даже вздрогнул. Шелтон бросил на него быстрый и острый взгляд и без слов понял, что, выстрелив наугад, наткнулся на нечто интересное. Кошки забеспокоились, кто-то перестал морлыкать, кто-то начал недовольно щуриться, кто-то мести хвостом по скрипучему паркету, кто-то бродить кругами, норовя задеть то Марцеля, то Бригитту Кауфер. Их было уже куда больше одиннадцати, десятка два точно, и среди матерых зверюк появились мелкие пушистые комочки котята и нескладные длинноносые кошачьи подростки.
«Кто убил Даниэла Ройтер?» Марцель услышал вопрос как будто со стороны, хотя голос был его, не Шелтона. Фрау Кауфер остро и зло усмехнулась. «Страх!» И в этот момент громыхнуло сильно, оглушительно почти над самой головой.
Свет вспыхнул ярче, а потом погас, и остался только голубоватый огонёк на старомодной плите в кухонной зоне. Несколько секунд царила тишина, даже мысли прослушивались еле-еле, а потом кошки начали орать. Сначала одна, потом другая, третья, последней завелась рыжая напа у Марцеля на коленях, запустила когти ему в ногу, заурчала гортан и зло, а потом зашипела, как будто на кого-то невидимого.
Его. Марцель сглотнул и прижал ее к себе, почти не чувствуя боли в поцарапанной ноге. Фрау Кауфер шумом отодвинула стул и встала. — Сидите, принесу свечи, тут так часто бывает, особенно осенью. В городе старые линии электропередач и гроз много. — Пожары случаются из-за этого? — спросил вдруг Шелтон, и фрау Кауфер застыла темным силуэтом на фоне окна.
«Нет», — ответила она странным голосом, — «сидите здесь». Шаркая ногами, она прошла в кухонную зону за барную стойку и принялась греметь ящиками. Из-за плотных занавесок и грозы света почти не было, только молнии иногда высвечивали очертания предметов. Поэтому Марцель успел мимоходом удивиться, когда понял, что различает лицо сидящего напротив Шелтона.
«Что ты там увидел?» Начал телепат и осёкся, заметив круг света, наступающий откуда-то из-за спины. Обернулся, умирая от страха и стискивая несчастную кошку, и выдохнул с облегчением, различив знакомый силуэт. «Ульрике! Ты меня до инфаркта доведёшь! Чёрт! Эта тварюга меня поцарапала! На-па сюда!» — коротко скомандовала Ульрике, зевнув, и кошка молнией метнулась к её ногам.
Другие тоже подошли ближе. Они уже не шипели и не выли, успокоились мгновенно, как по волшебству. — Хочу есть. — Марцель, можно я у тебя колбаску утяну? — Да, пожалуйста. Все равно ее Напан откусила. Телепат обиженно отпихнул от себя тарелку и отодвинулся вместе со стулом. — Хочешь, да едай. — Не вопрос, — хмыкнула Ульрики и поставила подсвечник на стол.
— Врита, а сладкое есть? Я чаю хочу. «Будет», — законючила она, — «будет», — коротко ответила фрау Кауфер. Воцарилось молчание. Где-то вдалеке шарахнул гром. — Э-э-э, и что все такие мрачные? — сомнением поинтересовалась Ульрики и провела зубцом вилки по дну тарелки. Раздался мерзкий скрежещущий звук, у Марцеля аж скулы свело.
— Мы говорили о Фройляйн Ройтер, — коротко пояснил Шилтон, прежде чем Марцель успел его остановить. «Дэнк», — разлетелась чашка. Фрау Кауфер развернулась так резко, что едва не смела локтем с края мойки вообще всю посуду. Ульрики на секунду застыла, и мысли у нее полыхнули яростным огнем, но почти сразу же она улыбнулась. «А, помню. Чего-то такое и мне рассказывали.
Тут две страшилки. Одна про исчезновение Даниела Ройтер, другая про автомобильную катастрофу. Ну, то, что случилось почти сразу же после того, как Кройтер пропала. Были погибшие. — Ай, ладно, не за столом же об этом говорить. — поморщилась Ульрике. Храу Кауфер тяжело наклонилась и принялась собирать с пола осколки. — Ребят, а вы как сюда попали вообще? — За мной пришли. — Марцель, ты бы, что ли, брить и помог с чашкой.
У тебя-то спина не больная? — Занесли кошку из монастыря, — ответил Шелтон за двоих, пока Марцель послушно сгребал тряпкой осколки в совок. Делать это в темноте было трудновато. А потом фрау Кауфер пригласила нас на чай. Мы разговорились и случайно вышли на Даниэлу Ройтер. «Вы ее знали, Ульрике?» «Не-а», — задумчиво протянула она. Вилка снова корябнула по тарелке и по нервам Марселя.
«Никогда не видела, но догадываюсь, какой она могла быть. Умеете вы находить нескучные темы, ребята. «Мы вообще не скучные, сами по себе», — хмыкнул Марцель, сыпая осколки в помойное ведро. Кошки вертелись рядом. То ли на подачку рассчитывали, то ли просто любопытствовали. Ульрики рассмеялась. «Да, вы особенные».
После этого серьезного разговора не получилось. Марцель вообще мало что запомнил. Полумрак, белые зубы Ульрики, когда она смеялась, травяной привкус чая, мурлычащие кошки, сначала на полу, а потом и на нем, на Марцеле, когда вся компания переместилась в комнату на диван. Шелтон много улыбался, пару раз даже искренне. Где-то на грани восприятия комаринным зудом мерещался злой, болезненный и слишком уж внимательный разум.
Домой они стали собираться ближе к полуночи. На прощание фрау Кауфер вручила им здоровенную
