Прежняя жена - Шанора Уильямс
Запаниковав, я покосилась на дверь.
– В общем, понятия не имею, о чем ты и что тебе наплела Майли, но не пытайся выставить виноватой меня – не поможет. Я скажу Роланду, что ты нарушил мое единственное условие и я хочу, чтобы ты съехал как можно скорее.
– Кэлвин называл тебя своей шлюхой. Своей дрянной сучкой. Я правильно запомнил? И тебе это нравилось? Ты, наверное, долбанулась на всю башку из-за связи с ним, но тебе же нравилось. Нравилось знать, что он предпочел тебя, что ты обскакала собственную мать. Ты помнишь об этом ощущении до сих пор, вот почему так переживаешь из-за Майли.
Я не могла поверить, что Майли рассказала ему такое! Это был наш секрет! Она обещала больше никогда не поднимать эту тему.
– Да пошел ты, Дилан!
Я бросилась прочь, но не успела добраться до двери: он схватил меня за локоть и развернул. Дилан притянул меня к себе, и из легких словно вышибло воздух.
– Тебе не нравится видеть ее счастливой. – Лицо Дилана приблизилось к моему.
– Отвали от меня! – прорычала я сквозь стиснутые зубы.
Я ощущала что-то странное, но знакомое. Ненависть. Удовольствие. Черт, Дилан прав! Я долбанутая на всю голову.
– Когда твоя сестра счастлива, ты жаждешь украсть ее счастье, чтобы почувствовать собственное превосходство.
– Иди в задницу! – вскипела я.
– Ты хочешь меня, – пробормотал он, и его губы приблизились к моим. – Я напоминаю тебе его, да?
Сердце забилось вдвое быстрее, осознание захлестнуло меня. Я ненавидела Кэлвина за то, что он сделал со мной пятнадцатилетней, но не могла сказать, что мне не понравилось. Если бы не Кэлвин, я бы никогда не переспала с Айзеком, одним из менеджеров гольф-клуба, в котором я работала. А если бы не Айзек, я бы никогда не оказалась за стойкой, где меня и увидел Роланд.
– Ты же знаешь, нужно было просто сказать прямо. Сказать, что ты хочешь меня сама, – продолжал Дилан.
Я с трудом сглотнула.
– Зачем еще ты следила бы за мной? Допрашивала меня? Газлайтила[14] сестру? Просто признайся мне и себе, что хочешь меня – хочешь с тех пор, как впервые увидела.
– Я не хочу тебя.
– Ну а я тебя хочу.
– Почему?
Он пожал плечами:
– Видимо, я такой же чокнутый, как и ты. Мелани, ты смотришь на меня иначе, чем на Роланда. Просто признай это. Ты хочешь трахаться со мной. Почему – непонятно, ведь у тебя есть все, что надо для счастья, но, видимо, ты заводишься именно от этого. От запретного плода.
Я не верила ушам.
– Майли так много рассказала о тебе, – продолжил он, перебирая пальцами прядь моих волос. – У тебя были парни, и они быстро надоедали. Теперь у тебя есть муж, и он тоже надоел, и ты пытаешься прикрыться заботой о Майли, но прекрасно, черт возьми, понимаешь, что дело не в сестре. Позволь спросить: до того, как я появился здесь, она создавала тебе сложности?
Я моргнула, но губы крепко сжала.
– Ты вообще общалась с Майли до того, как она сюда переехала?
Я широко раскрыла глаза.
– Нет, не общалась, – ответил он на свой же вопрос. – До того, как ты изобразила Майли такой зависимой, она говорила мне, что вы неразлучны. И вот она заявляет, что ее влечет ко мне, ты выходишь из себя и приплетаешь сюда ее зависимость, несмотря на то что сейчас Майли гораздо лучше. Почему тебя вообще так волнует, кто ей нравится?
– Я же говорила почему. – Моя нижняя губа задрожала. – Она неуравновешенная. Одно неверное движение – и она срывается.
– А может, это ты неуравновешенная? Может, это ты срываешься?
Я поняла, что он все еще держит меня, поэтому вырвала руку из его хватки:
– Я хочу, чтобы ты убрался отсюда сегодня же. Мне плевать, как ты объяснишь все Роланду, но тебе надо съехать. И даже не думай отправиться к Майли, потому что ее квартиру снимаю я. Она знает, что нельзя нарушать мои правила.
Дилан снова схватил меня:
– Собираешься выгнать меня? Вот так просто? Потому что я прав насчет того, какая ты и какой была всегда?
Я выдержала его взгляд:
– Нет, ты не прав.
– Ты же не хочешь, чтобы Роланд узнал об этой твоей стороне?
Я стиснула челюсти, и мои пальцы дернулись. Хотелось ударить Дилана, но чем ближе он находился, тем сильнее у меня подгибались колени. Под дых ударили воспоминания.
Я подросток. Кэлвин пробирается в мою комнату, пока мать спит. Трогает меня в темноте, ощупывает тело, говорит слова, из-за которых я чувствую себя особенной – как будто я принадлежу ему и только ему.
Дилан ухмыльнулся, шагнул вперед, и прежде, чем я успела осознать, что происходит, его губы уже прижались к моим в поцелуе.
40
Хлопнула дверь, и раздался смех мужчин. Роланд вернулся, а я не понимала, что за дичь сейчас прочитала, тело парализовал страх, а сердце бешено колотилось.
В голове роился миллион вопросов. Имеет ли Дилан какое-то отношение к тому, что Мелани съехала с обрыва? Мог ли он что-то с ней сделать? Узнал ли об их связи Роланд? Скорее всего, нет. Роланд вряд ли был бы так дружен с Диланом, если бы знал, что двоюродный брат – такой близкий человек – целовал его жену.
Те мгновения между Диланом и Мелани были глубоко личными – то, как он расспрашивал ее, как прижал к стенке. Да, она этого не писала, но со страниц словно раздавался лихорадочный стук ее сердца. И почему Мелани так встревожило, что ее сестра рассказала Дилану об этом Кэлвине? Кем бы он ни был, звучало все ужасно: он явно воспользовался Мелани.
Я услышала шаги и спрятала третий дневник под диванной подушкой. Затем встала и подошла к двери комнаты для расслабления. Дилан поднимался по лестнице – усталые глаза, пьяная улыбка.
Он ухмыльнулся мне, и по коже побежали мурашки.
– Привет, Самира.
– Чт-т-то ты здесь делаешь?
– Хочу отлить, – хмыкнув, пояснил он. – В одной ванной внизу – Роланд, в другой – Фелипе.
Дилан,
