Прежняя жена - Шанора Уильямс
– Именно поэтому я и не рассказала ему о тебе! Потому что ты вечно делаешь из мухи слона!
– Какого хрена! – Она вскочила и выбежала из кухни.
– И что ты теперь будешь делать? – поинтересовалась я, следуя за ней. – Как всегда, закатишь долбаную истерику – завопишь и убежишь?
Сестра в прихожей засовывала руки в рукава пальто.
– Нет, просто убегу и буду, на хрен, бездомной, Мел! Вот что я, твою мать, сделаю!
– Как будто я позволю тебе жить на улице, Майли! Майли… Да остановись же! – Я схватила сестру за локоть, прежде чем она успела отвернуться, затем взяла за плечи. – Посмотри на меня!
Майли тяжело дышала, ее ноздри раздувались, глаза смотрели прямо в мои. Иногда я ненавидела наше сходство, потому что, видя эту злость на ее лице, знала, что выгляжу точно так же, когда злюсь. И так же, когда грущу. Или обижаюсь.
– Я не позволю тебе стать бездомной. Но оставаться здесь я тоже не могу тебе позволить. Просто не могу, понятно? У меня все идет хорошо. Я не хочу рисковать и портить то, чего добилась.
– Почему? Потому что ты мне не доверяешь?
– Вообще-то, да, не доверяю.
Майли поморщилась и вырвалась из моих рук:
– На хрен все это!
Я снова схватила ее.
– Я сниму для тебя квартиру, – заявила я.
Эти слова ее заинтересовали. Она снова подняла на меня взгляд, и гнев сменился замешательством.
– Квартира будет недалеко, и я стану навещать тебя каждый день, но, клянусь Богом, если ты хоть раз облажаешься, Майли, я прекращу тебе помогать. Понимаешь? Выгоню из квартиры и быстро отправлю обратно в Северную Каролину.
– Я не облажаюсь, – быстро заверила она, и на ее губах появилась улыбка. – Я же говорила, что мне лучше. Намного лучше. Мне просто нужна помощь, чтобы встать на ноги. Вот и все.
Я кивнула, желая ей верить, но нутром чувствуя, что Майли так или иначе все испортит.
И однако, я сделала то, что сделала бы любая хорошая сестра. Помогла Майли встать на ноги. Через два дня мы сняли квартиру – студию с видом на горы.
Первые десять недель у Майли все шло великолепно. Она нашла работу в городе, оплачивала все счета, кроме аренды: ее я взяла на себя – сумма была немаленькая.
Как и обещала, я навещала Майли каждый день, но не говорила об этом Роланду. Не говорила и что в городе теперь живет моя сестра. И что я сняла для нее квартиру. Ничего не говорила.
И это была еще одна ошибка.
31
Я ничего не могла поделать. Закончив читать первый дневник, я взяла в особняк второй. Спрятала его под диванной подушкой в комнате, которую Роланд называл комнатой для расслабления и которая, как я только что узнала, была создана Мелани. Здесь он выпускал пар, медитировал и занимался йогой, хотя, с тех пор как переехала в особняк, я его тут почти не видела. И хорошо: может, он и не собирался пользоваться комнатой для расслабления, но я собиралась точно.
Напротив двери у стены стоял темно-синий замшевый диван, а ковры и декор стен были с марокканской тематикой, к которой я была равнодушна, однако атмосфера помещения действительно расслабляла. Может, из-за свеч и диффузора (он включался автоматически, когда в комнату входили, источая аромат эвкалипта утром или лаванды вечером), а может, из-за огромных напольных подушек, на которых я была не прочь посидеть.
В любом случае комната представляла собой идеальное убежище. Я понятия не имела, знает ли Роланд о дневниках, поэтому не могла читать их открыто. Неприятно было прятать записи от него, но, как я уже говорила, что-то в подсознании не давало покоя, подсказывало оставить это маленькое открытие при себе, что я и сделала.
Поужинав вместе, мы отправились в постель. Большое тело Роланда прижалось к моему со спины, и я вздохнула, переплетя свои пальцы с его.
– Люблю тебя, – прошептал он мне на ухо.
– Люблю тебя еще сильнее, – ответила я.
Но стала бы жена, которая любит мужа, скрывать, что читает дневники его покойной супруги?
Я боялась, что Роланд их выбросит, если увидит, и я никогда не смогу узнать, чем все кончилось. А может, боялась, что он изменит ко мне отношение из-за того, что я в принципе их читаю.
В любом случае поворачивать назад было уже поздно; Роланд уже заснул, а эта мысль все не шла у меня из головы. Слишком поздно поворачивать. Слишком поздно.
В два часа ночи Роланд, тихонько похрапывая, перекатился на другую сторону кровати и тихонько захрапел, а я встала с постели и направилась в комнату для расслабления.
32
Примерно на третий месяц пребывания Майли в Сейджбурге Роланд начал странно поглядывать на меня, а я как раз подумывала устроить совместный ужин и познакомить мужа с сестрой. Кажется, разговор состоялся примерно такой…
За завтраком Роланд, склонив голову набок и слегка прищурившись, не отрывал от меня взгляда ореховых глаз.
– Почему ты на меня так смотришь? – спросила я.
– Как – так?
– Как будто у меня что-то на лице! – сказала я, рассмеявшись, и вытерла щеку.
– На лице у тебя ничего нет. Но на уме явно много чего.
– Что ты имеешь в виду?
Насколько я помню, он на это ответил:
– Мне кажется, ты что-то недоговариваешь, Мел.
– Что? – Внутри у меня все похолодело.
– Я проверил твои банковские выписки. – Он положил вилку.
– И?
– И из них следует, что ты делала ежемесячные платежи в «Стоун крик апартментс». Не хочешь рассказать об этом?
Я не думала, что он станет просматривать мои банковские выписки. У нас с Роландом были отдельные счета, но он все равно имел полный доступ к моему, а я – к его счету. Нам так нравилось. Он переводил мне деньги, и на этом все заканчивалось. У меня никогда не возникало желания проверять его операции, если только речь не шла о налогах или о том, чтобы сообщить о чем-то Джеффу, нашему бухгалтеру, а Роланд никогда не проверял мои, да и вопросов не задавал – до сих пор.
– Я спрошу как можно спокойнее и хочу, чтобы ты была откровенна, Мел. В последнее время ты часто пропадаешь, поздно возвращаешься домой, не отвечаешь на звонки, а когда отвечаешь, всегда говоришь так, будто я отрываю тебя от очень
