Огни Хафельберга - Софья Валерьевна Ролдугина
Ульрики словно думала синхронно с окружающим миром. Ее разум был наполнен шелестом ветра в листве, хрустом веток под ботинками у Шелтона и сосредоточенным пыхтением Марцеля, отчаянно пытающегося не навернуться со склона. «Слышу её…» Почему-то общаться с Шелтоном вслух сейчас казалось опасным. «Хорошо, значит, она живая… Ульрике…», — хрипло позвал её Марцель.
Неожиданно она завозилась и, кажется, села. Мысли стали чётче, отделившись от естественного фона. «Я тут…» У неё голос был не лучше, сорванный, как от долгого крика, хотя Марцель запомнил только один вопль. — Ульрике, вы в порядке, можете идти, — поинтересовался Шелтон участливо. — Как вы оказались во враге? — Не помню. — Врет.
Вы не видели ничего подозрительного, странного человека, например? Продолжая расспрашивать, Шелтон умудрился не только спуститься, но и провести Марцеля. — Нет. — Опять врет. Так что произошло? — Меня… Меня привела сюда кошка. — Правда. — Нет. Полуправда. — Ульрике, так ты себе ничего не сломала?
Вроде нет. Голос у нее стал снова жизнерадостным, но мысли выдавали напряжение. Теперь он раздавался ближе, как будто Ульрике встало. Послышался характерный звук, как будто отряхивая что-то с плотной джинсы. — Ребята, а как мы выбираться будем? Склоны здесь, ого-го! — Ай, не лапай меня! Курт, как не стыдно! Ульрике глупо хихикнуло.
Простите! — невозмутимо откликнулся Шелтон, умудрившийся всего за несколько секунд провести полную биокинетическую диагностику состояния девчонки. Марцель в очередной раз, ловив непередаваемые ощущения отводкнутой под ноготь иголки, сдавленно чертыхнулся. — Я не заметил вас в темноте. Рад, что с вами всё в порядке, Ульрике. Что же до обратного пути? Через шестьдесят метров этот овраг станет более пологим, и мы легко сможем выбраться.
Правда, и выйдем из леса с противоположной стороны — железнодорожной станции, так что нам придется делать крюк, чтобы вернуться в Хаффельберг. — Надеюсь, фрау Гретта нам что-нибудь на ужин оставит. Беспокойно вздохнула Ульрике, и на долю секунды мысли ее заслонил образ огромного, подпирающего небо хребтом разъяренного чудовища, слепленного из волчьих голов. Заслонил и растаял, оставив после себя холодную испарину на лбу и заположно колотящееся сердце.
Зашуршали листья. Ульрики, похоже, шагнула в сторону Марцеля. «Я голодная, ужас, ой, а я свою сумку забыла на опушке». Не переставая трещать, как сорока, Ульрики вслепую нашла руку Марцеля и крепко сжала. Он инстинктивно оглянулся и вздрогнул. На какое-то мгновение ему показалось, что глаза у девушке отсвечивают из желто-зеленым, и он не сразу сообразил, что это ее самовосприятие наложилось на его зрение.
— Я взял вашу сумку, Ульрике, — сказал Шелтон. — Следуйте за мной, пожалуйста. Шванг, и вы тоже. Я подсвечу дорогу телефоном. До гостиницы Вальца они добрались уже глубоко за полночь. Хозяева давно спали. Ужин в пластиковых контейнерах стоял в холодильнике. Едва переступив порог, Ульрике нахально заявила, что в и умчалась на второй этаж.
На спине на футболке у нее налипли прелые листья, а ноги были все изодраны ежевикой. Хуже даже, чем у телепата, вслепую продиравшегося через колючие плетья. Руку Марцеля Ульрики не выпускала до самого дома.
Львиная доля ночью ушла на то, чтобы обработать царапины. Шелтон, также изрядно пострадавший от колючих плетей ежевики, наотрез отказался лечить Марцеля и вместо этого вручил ему аптечку Вальца, сухо заметив, надеюсь, это послужит тебе уроком и укрепит твой самоконтроль. Как связанный самоконтроль, пластыри и перекись водорода, Марцель упорно отказывался понимать и поэтому нарочно возился с аптечкой громко, мешая напарнику спать.
Конечно, усыпить себя для биокинетика раз плюнуть, но не тогда, когда рядом телепат. Вскоре противостояние перешло с исключительно физического на сверхчеловеческий уровень, и, конечно, Марцель одержался крушительную победу. Поэтому на утро Шелтон был еще мрачнее обычного, так что даже фрау Гретта заподозрила что-то неладное и не стала навязывать ему беседу за завтраком. Ульрики своей комнаты даже не высовывалась.
Наверное, она гуляет или к Бригите вернулась, чтобы помириться.
Искоса поглядывая на хмурого Шелтона, предположила Гретта, когда Марцель поинтересовался, часто ли такое бывает.
Бригита ведь всегда переживает очень, когда они ссорятся. Но первая никогда этого не признает.
Гордая. Она вздохнула. — Вот бедная девочка у нас и пережидает, пока Бригита остынет, а потом уже извиняется. Марцель не стал разочаровывать старушку и сообщать ей о том, что Ульврике никуда не ушла и уходить не собирается, а вчера за целый день у нее не промелькнула ни единой мысли о фрау Кауфер. И все же, чего она там сидит? Может, устала после вчерашнего? Откровенно говоря, Марцелли сам задремывал на ходу.
Вероятно, оттого, что день выдался пасмурный, хмурый, ощутимо похолодало, и даже воздух, кажется, пропитался влагой. Хотелось надеть толстый свитер с высоким горлом, засесть в каком-нибудь переполненном кафе в самом темном углу, закрыть глаза и слушать мысленный шепот города, согревая ладони на чашке с горячим шоколадом. К сожалению, шоколада не было, только мерзкий Шелтонов кофе, который кроме него самого и пить-то никто не мог.
«Фрау Грете, а вы не знаете, случайно, кто такой Герхард Штернберг?» — поинтересовался Шелтон, воспользовавшись паузой, и сделал знак Марцелю готовиться считывать. В прошлый раз это прокатило, но сейчас телепат обломался. Мысли Греты были заняты семейными проблемами Ульрики.
Штернберг? Хм…
Штернберги живут в доме у моста, кажется, а Герхард… Герхард… — рассеянно пробормотала она — кажется, он в полиции работает. А почему вы спрашиваете? — Дважды слышал вчера это имя, вот и заинтересовался. Дружелюбно улыбнулся Шелтон и встал из-за стола. — Благодарю за завтрак, фрау Грета. «Нам, пожалуй, пора приниматься за работу.
Для фотосъемки день, увы, не очень хороший, но мы хотя бы посмотрим архивные записи. Шванг, вы не закончили?» Сказано это было таким тоном, что Марцель, потянувшийся сделать еще один бутерброд, поспешно вскочил. «Ага, уже все, профессор, вот переоденусь только и спущусь, а то холодно что-то» и демонстративно похлопал себя по голым плечам. Фрау Гретта сочувственно цокнула языком, прищурилась и уохнула.
— Боже святый! Да у тебя же все руки в пластырях, а я и не заметила сослепу! Она торопливо достала из кармана платья очки в широкой пластиковой оправе и напялила их на нос. — Боже! — повторила изумленно. — Марцель, простите, что спрашиваю, но вы вчера к Бригитте не заглядывали?
Нет, — слегка пришибленно ответил Марцель, старательно отгоняя навязчивый поток мыслей. — Кошки, злобные твари, порвали мальчика-бедняжку симпатичного. Потравить бы их всех мышьяком. Вкусные блинчики у Бриты, конечно. Попробую рецепт. Зайти бы к ней, но кошки-кошки-кошки… Кошек фрау Гретта, похоже, боялась панически. — А что же тогда?
Шванг — неловкий юноша, книжный, я бы сказал, — спокойно вмешался Шелтон. Он явно получал удовольствие, развешивая лапшу по ушам старой женщины. Вчера у оврага он оступился и случайно свалился в ежевичник, но не волнуйтесь, сегодня я присмотрю за ним и на шаг его от себя не отпущу. И Марцелю достался преисполненный заботы взгляд. Ещё одна такая выходка, и царапины будут заживать месяц, Шванг.
Марцель сглотнул. О, да, Шелтон легко мог это обеспечить. Что, правда, так злиться на то, что я ночью сделал, или за то, что поцарапался из-за меня в ежевичнике, или за то, что я вообще за ульрики рванул. Для чужаков Шелтон выглядел доброжелательным, понимающим, заботливым, умным, ироничным, искренне заботящимся о непутевом спутнике, каким был на самом деле тайно за семью печатями.
Множество мысленных потоков накладывались друг на друга, и в итоге разум-стратега звучал гармоничным, но неразложимым на отдельные звуки шумом штормящего океана. Выцепить из этого массива отдельную эмоцию, чувство, проливающее свет на мотивацию, все равно, что найти оброненное в океанскую пучину золотое кольцо. То есть, можно, конечно, но удача нужна невероятная. Шванг.
«Э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э».
Улыбка застыла как наклейное. — Я сегодня буду паинькой, профессор, обещаю. — Очень продуктивно поработаем, га… Гарантирую. Гретта смотрела на них обоих с умилением и не подозревала, что у Марцеля коленки подгибаются. Когда настало
