Плохой для недотроги. Я тебя испорчу - Ая Сашина
Те, кого самих следует бояться, испугались моего одногруппника. О чем это говорит?.. Только о том, что Багаев еще более страшный человек, чем я предполагала.
В кармане вибрирует телефон, и я тут же тянусь за ним.
— Где ты ходишь? Ты должна была вернуться уже пятнадцать минут назад.
— Я возле дома, — глотаю холодный воздух, стараясь выбросить из головы случившееся. — Решила подышать немножко.
— Подышать? Что-то случилось?
— Нет. Просто в автобусе было очень душно.
— Понятно. Жду, поднимайся. Мне скоро в поликлинику нужно ехать. Поговорим перед этим.
Поднимаюсь в лифте, гадая, о чем хочет поговорить мама. Будет выпытывать, как прошел мой день, или же на какую-то другую тему заведет разговор? Хочу, чтобы был второй вариант. Я не хочу врать ей. Но, если спросит о том, что сегодня было, придется это сделать. Придется взять грех на душу.
Мне не везет. Мама не только задает вопросы об учебе, но и интересуется конкретно Багом. Она будто чувствует, что существует какая-то опасность для меня.
— Да, пришел сегодня.
— И?..
— Что и? Ничем особо непримечательный. Как все, — чудовищно вру. — Он даже не заметил, что я появилась в их группе.
Впервые в жизни так нагло перевираю реальность, глядя маме прямо в глаза. Почему?.. Я не знаю. Я боюсь. Представляю, как мама идет в универ, как разыскивает и Бага, и этих четверокурсников, как устраивает скандал, как требует разобраться в происходящем. Почти физически ощущаю свою ничтожность от того, как потом все будут смеяться и издеваться надо мной. Особенно, не сомневаюсь в этом, дьявол с синими глазами.
— Странная ты какая-то, — выносит вердикт мама, и мое сердце летит в пятки. — Менструация что ли не за горами?
— Да, — соглашаюсь, хватаясь за эту спасительную соломинку. Хотя сейчас только середина цикла.
Вскоре мама уходит в поликлинику, и я наконец остаюсь одна. Люблю быть дома в одиночестве. Можно позволить себе какие-то самые простые вещи, которые приносят удовольствие, но которые запрещает мама. Например, полежать в ванне. Или поесть у себя в комнате. Или… Или просто поваляться на диване, чего так не одобряет родительница. По её словам, каждая минута нашей жизни должна быть наполнена какими-то полезными занятиями. Нечего делать? Молись! Таков её девиз.
Сегодня решаю принять ванну. Хотя бы десять минуточек полежу в теплой воде. Неизвестно ведь, как долго будет мама в поликлинике. Возможно, вернется быстро.
Умеренно горячая вода снимает напряжение. Еще бы ароматной пены сюда… Из детства вспоминаются моменты, когда меня купал папа и как мы, играя, делали мне шапку и нос из пены. Вздыхаю, стараясь отгородиться от прошлого. Но прошлое не желает оставлять мои мысли. Пусть не такое далекое, но… Перед глазами события, которые произошли сегодня. Неожиданная встреча с парнями на улице уже не кажется чем-то страшным. Ну, что они сделали бы мне посреди белого дня на глазах у десятков прохожих? Конечно, ничего! Я зря переполошилась.
Дверь в ванную неожиданно открывается. Дергаюсь, от испуга уходя под воду и тут же выныривая обратно.
— Вот, значит, как… — яростно смотрит на меня вернувшаяся почему-то мама. — Только я за порог, а ты…
— Извини, — опускаю голову на колени, которые прижимаю к груди. Стыдно. И из-за наготы, и из-за того, что она словила меня за праздным занятием. Почему она вернулась? Забыла что-то?
— И часто такое бывает?
— Нет, — не смею поднять взгляд.
— Заканчивай, — бросает единственное слово и выходит.
Быстро вытираюсь, закутываюсь в халат. Я не взяла сюда чистое белье, потому сейчас под толстой махровой тканью чувствую себя отвратительно голой.
— Пока меня не будет, — начинает наставлять мама, когда я выхожу, — делай уроки!
Её голос зол. Давно такого не было. Ощущаю себя совсем девочкой. Той, которая стала ненавидеть этот мир, когда всё вокруг резко изменилось. Вместо друзей сплошные уроки. Вместо развлечений библия. Меня лишили всего. Телефон, телевизор запретили. Даже радио оказалось неугодным. Дом, школа, церковь — вот те места, которые мне можно было посещать. За любую провинность следовало наказание. Чем яростнее была моя протестная выходка, тем страшнее было наказание.
Со временем, конечно, я взрослела. Приходила к выводу, что в принципе мама не так уж не права и желает мне только добра. Наказания пропали. Общаться мы научились спокойно.
Но сегодня… Сегодня мне обидно, что она так разговаривает со мной. Я уже не маленькая девочка. И я прекрасно осознаю, что принять ванну это далеко не грех.
Глава 8
Адам
6 сентября, пятница
Ебическое утро. Голова после ночи в клубе раскалывается. Хочется послать всё к черту и продолжить спать, но будильник в телефоне продолжает настойчиво елозить под подушкой. Вырубаю его, открываю глаза, привыкая к мраку. За окном снова валит дождь, и от этого раздражение усиливается. Сползаю с кровати и сразу же иду на кухню, чтобы сделать кофе. Ставлю на огонь турку. Только так… Две столовые с горкой ложки на небольшой объём воды. «Сердце сорвется с орбиты от такой убойной дозы», — сказала однажды пчела Майя, но мне похер. Только так я могу проснуться окончательно.
Проглотив чернейший «энергетик» без намека на сахар, иду в душ. Время не особо позволяет, но стою под горячими тугими струями, пока не чувствую, что смогу пережить еще один бесполезный день. Смахиваю полотенцем капли.
— Зде… ужа… года… — доносится до меня вдруг знакомый голос и громкий хлопок входной двери.
Сука… День испорчен точно! Почему не предупредили?
Натягиваю на лицо похуистическую ухмылку и открываю дверь, тут же натыкаясь взглядом на брата и мать.
— Милый… — мама, аккуратно поставив на диван дорогую сумку, эффектно цокает на высоких каблуках по направлению ко мне. — Как же я соскучилась! — оставляет на моей щеке след от неизменно красной помады. — Как ты? — охает, словно подобное случается впервые, и принимается стирать свой «слепок» большим пальцем.
Уворачиваюсь от этого прикосновения. Не сто́ит… Вытираю щёку сам.
— Привет, ма. Отлично, — бросаю то же, что и всегда. Попутно протягиваю руку брату, который первым тянет мне свою клешню.
— Опять впутался куда-то? — прищурившись, кивает на шрам на моей
