Ты тоже видишь смерть - Морита А
— Арата, тебе бы тоже влюбиться. И вообще, позвал бы Куросэ-тян на свидание! — Когда мы прошли турникеты, друг весело пихнул меня локтем под ребра.
Я фыркнул и парировал:
— Мы с ней просто друзья.
Нельзя без пяти минут покойнику заводить отношения. Только время на ветер и лишние слезы. В день, когда я увидел, какой мне отмерен срок, я отказался от мыслей о любви.
— Но вы же два сапога пара!
Я не нашелся что возразить и ускорил шаг. На улице все-таки закрапал дождь.
Когда мы прошли еще немного, меня вдруг осенило. Завтра же годовщина основания школы! Занятий не будет, и, выходит, мы с Кадзуей в последний раз вместе идем учиться. Сердце зашлось, на меня накатило беспросветное уныние. За сотни дней приедается любая рутина, но как только понимаешь, что ей приходит конец, заедает тоска.
Мы с Кадзуей знали друг друга уже лет десять. Я воспринимал как должное, что лучший друг где-то рядом, но вот-вот он навсегда исчезнет из нашего мира. Запоздало пришел вопрос: ну почему именно он? Ладно бы еще я один умер, но Кадзуя-то за что?.. Душили слезы.
Он шел рядом, переживал, как напишет итоговые контрольные на следующей неделе, и на сердце у меня тяжелело с каждым шагом. Я вставлял вежливые, ничего не значащие ремарки и всю дорогу держался, чтобы не расплакаться.
— Слушай, — сказал я, когда мы остановились на светофоре. Кадзуя внимательно слушал. — Если тебе так нравится Юи-тян, может, признаешься ей прямо сейчас?
— А? Чего это на тебя нашло? — удивился Кадзуя неожиданному предложению.
— Просто, ну, она же такая симпатичная и милая, того и гляди уведут. И потом… никогда не знаешь, когда грянет погодная аномалия, вдруг еще долго не выпадет осадков?
Я был уверен, Кадзуя пожалеет, что так и не успел признаться в чувствах любимой девушке, и на ходу придумывал натянутые предлоги.
— Так мы ж не в пустыне живем. Будет еще дождь! Конечно, обидно, если у нее появится парень, но будем решать проблемы по мере их поступления.
— А я тебе говорю: лучше признаться, пока есть возможность! Никто не знает, сколько ему отмерено…
Мне показалось, что на миг улыбка Кадзуи померкла.
— Не говори глупостей. Я пока умирать не собираюсь! — И он расхохотался.
Как раз загорелся зеленый, и он первым ступил на зебру. Я горестно вздохнул, что мои аргументы его не убедили, и, сокрушаясь собственной никчемности, последовал за ним.
Я давно не был в школе, но все так же отгородился от одноклассников и достал книгу, как только сел за парту. Кадзуя беззаботно смеялся с друзьями, не ведая, что завтра его жизнь оборвется.
На занятиях я прочитал две книги, поэтому глазом моргнуть не успел, как уроки закончились. Я поспешно собрался и сбежал из людного класса.
И все же, когда миновал длинный коридор, увидел, что друг меня опередил и уже сидит в кабинете кружка за ноутбуком.
— Новая книга?
— Не, играю.
Когда я заглянул ему через плечо на экран, обнаружил, что Кадзуя раскладывает пасьянс.
— Кстати, мы с Куросэ завтра в кино собрались, а заодно накупим книг для кружка. Давай с нами! — позвал друг, не отрывая глаз от игры.
Видимо, моя коварная подруга уже начала приводить план в действие.
— Прости, завтра дела. Но вам хорошо погулять.
— Блин, серьезно? Ну ладно.
Разговор заглох, поэтому я достал конверт с распечаткой.
— Буду читать, — предупредил я друга, и он только смущенно хмыкнул и глотнул колы, которая стояла перед ним на столе.
Итак, я взялся за рассказ. Главный герой, так же как и я, видит, кому сколько осталось жить. Действие начинается в преддверии трагедии, когда герой узнал, что ему и лучшему другу осталось недолго.
Когда-то в прошлом ему не удалось спасти кого-то из близких, и с тех пор он перестал сопротивляться судьбе. Он считает, что правильнее всего принять все как есть.
Однако после увиденного в нем обостряется внутренний конфликт.
Стоит ли дать другу умереть? Разве он потом не пожалеет, что ничего не предпринял?
Ситуация героя отчаянно перехлестывалась с моей, и мы столкнулись с одной и той же дилеммой. Я не собирался спасать Кадзую, но где-то в глубине души все время терзался вопросом: а правильно ли поступаю? До сих пор я отчаянно подавлял внутренний голос и заглушал чувства, но теперь, когда я читал эту историю со стороны, они вырвались на поверхность.
В день гибели друга герой колеблется до последнего, но наконец бросается вон из дома. Звонит другу, но тщетно. Вскочив на велосипед, повсюду ищет товарища. И когда уже готов опустить руки, все же находит.
Герой громко зовет друга. Тот собирается бросаться с моста, но в последний миг останавливается. Оказывается, его чуть не довели до суицида. И вот после трехчасовых уговоров цифры над головой друга исчезают, и он остается жить.
Таким образом, герой все же спасает друга.
Несколько дней спустя герой в попытке спасти собственную жизнь чуть не погибает. Но в последний момент его выталкивают из-под летящей на него машины. Спасителем оказывается… тот самый друг! Выясняется, он тоже видит приближение смерти.
«Я не собирался ничего менять, потому что считаю, что нельзя вмешиваться в течение судьбы. Но ты меня спас, и я решил отплатить тебе тем же».
Как-то раз, еще в начальной школе, друг спас мальчика-одноклассника. Но тот самый мальчик, когда вырос, попал с ним в одну старшую школу и возглавил травлю. Получается, друг сам навлек на себя беду и больше не собирался ничего менять.
После всего, что случилось, они оба изменили взгляды на жизнь и теперь не покладая рук трудятся, спасая других людей. Хеппи-энд.
Слог у Кадзуи отличный, и многие детали нашли во мне живой отклик. Опять же финал неожиданный — в общем, чувствовалось, что у Кадзуи все задатки писателя.
— И как? — полюбопытствовал друг, когда я сложил рукопись обратно в конверт.
Я, осторожно подбирая слова, сказал:
— Хорошо. Очень тронули терзания главного героя и его развитие, и плот-твист в конце, когда он такой: «Что, и ты туда же?!» Как бы сказать… Я рад, что они оба спаслись, — честно признался я. Хотя, пожалуй, финал оставил меня скорее в недоумении, потому что больно все удачно сложилось.
— Да? Ну хорошо, если понравилось.
— Кадзуя, а вот чисто в теории, ты бы как на его месте поступил? На месте главного героя, я имею в виду, — вдруг спросил я.
Я чувствовал, что он писал протагониста не с себя. Но мне стало интересно, как бы он вел себя в моей ситуации.
— А в чем, собственно, вопрос? Ясное дело, друга надо спасать, тут без вариантов! — ответил он так удивленно, как будто я спросил какую-то глупость. В его голосе не прозвучало и тени сомнений, и мне показалось, что мне чем-то больно прилетело по голове. — Я пока писал, искренне пытался понять, что гложет главного героя. Обычный человек на его месте объяснил бы другу, что у него есть такая волшебная способность, и на этом бы все закончилось. Честно говоря, он меня даже подбешивал.
Его слова меня добили.
— Понимаю, — слабо отозвался я.
— Ладно еще когда он ничего не говорил каждому встречному-поперечному, но уж друга-то спасти обязан!
Как это похоже на Кадзую. Он прямой и очень чистый человек. Вот кто подошел бы на роль главного героя — Кадзуя Нодзаки. Мы с ним как будто пришли из разных миров.
— Ну и что с того, что он когда-то кого-то не спас? Это же не повод опускать руки! — распекал Кадзуя героя, которого сам же и описал.
Я не хотел слышать, что еще он о нем скажет, и поспешил сменить тему:
— Можно странный вопрос?
— Странный? Насколько?
Я давно хотел узнать, как он ответит. Хотя мне все равно потребовалось время, чтобы наконец спросить:
— В чем для тебя смысл жизни?
— Это что за внезапная философия?
