Спасти 6-го - Хлоя Уолш
Призвав на помощь все свое самообладание, я вежливо улыбнулась отцу бывшего и по совместительству высокопоставленному полицейскому и поспешила к дому Линчей.
Взвинченная, я не стала утруждать себя стуком и без приглашения ворвалась внутрь.
Не знаю, что именно я рассчитывала увидеть, но залитая кровью гостиная подействовала на меня как ушат холодной воды.
— Ифа? — Шаннон, всхлипывая, скатилась с дивана и ринулась ко мне.
— Эй, ты в порядке? — ласково проговорила я, когда ее худенькие ручки сомкнулись на моей талии. — Что стряслось?
— Он свалил, — хлюпала носом Шаннон. — Почти на две недели. А сегодня вернулся, и они подрались...
— Отец и Джоуи?
Шаннон зажмурилась и кивнула.
— Это был кошмар. Самая чудовищная драка из всех.
Мой взгляд выхватил сломанный кофейный столик, осколки стекла, разбитые елочные игрушки... Перевернутая рождественская елка валялась у телевизора, пол усеивала мишура.
— Наверное, соседи услышали шум и вызвали копов, потому что они приехали и арестовали брата.
— Почему? — допытывалась я. — С какой стати они арестовали Джоуи?
— Потому что он победил. — Глотая слезы, Шаннон цеплялась за меня, как за добрую фею. — Папа впервые получил по заслугам.
— А где твой отец сейчас?
— В больнице.
— А ребятишки, мама?
— Ребятишки в соседнем доме, с Фрэн, — всхлипнула девочка. — А мама... поехала с отцом.
Мои брови поползли вверх.
— Ты шутишь? А как же Джоуи?
Шаннон пожала плечами и заревела в голос:
— Не хочу, чтобы его посадили, Ифа!
— Никто его не посадит, — торопливо заверила я. — Сейчас поеду в участок и все им объясню.
— Нет! — Шаннон вцепилась в меня мертвой хваткой. — Не вздумай им ничего говорить.
— Пусть разбираются с главным зачинщиком. Джоуи не должен страдать из-за своего папаши.
— Нет, умоляю! — Шаннон почти кричала, а после резко попятилась и обхватила голову руками. — Не говори им ничего!
— Ладно, ладно. Ни слова не скажу, пока не переговорю с твоим братом.
— Помоги ему, Ифа, — причитала девочка, хватаясь за горло. — Он один на всем белом свете.
— Не один, — дрожащим голосом заверила я и, одержимая единственной мыслью, бегом направилась к двери. — У него есть я.
Больше никаких поблажек,
Линч 11 декабря 2004 года Джоуи
Из участка меня выпустили только в девять утра — впервые довелось проторчать целую ночь в камере. Копы наглядно обрисовали перспективу, ожидающую меня после восемнадцатилетия.
«Больше никаких поблажек, Линч».
«Это последнее предупреждение».
Совершенно вымотанный, я размял затекшие конечности и побрел к выходу, однако за порогом меня поджидал сюрприз: на каменных ступенях, свернувшись калачиком под пальто, спала знакомая блондинка.
— Моллой. — Мною овладела тревога. — Ты что, ночевала здесь?
Она заморгала спросонья, растерянно осмотрелась, но при виде меня ее взгляд прояснился.
— Джо! — Моллой облегченно вздохнула, вскочила и ринулась ко мне. — Слава богу! — Она повисла у меня на шее, прижала к себе, но через мгновение отстранилась и шлепнула меня по груди. — Сейчас кое-кому предстоит допрос с пристрастием.
— Не спеши! — рявкнул я и, взяв ее за плечи, всмотрелся в полусонное лицо. — Совсем с головой не дружишь? На улице зима, а ты решила прикорнуть под открытым небом!
— Меня к тебе не пустили, — огрызнулась Моллой. — А я не собиралась никуда уходить, пока не поговорю с тобой. — С порывистым вздохом она снова прильнула ко мне. — Что случилось? Что тебе сказали? Против тебя выдвинули обвинения?
— Все хорошо. — Я обнял ее за плечи и повел прочь от участка, подальше от моих косяков. — Не волнуйся.
— Не волноваться? Ты издеваешься? Да я дышать не могла вплоть до недавней минуты. — Моллой привычно запустила руку в задний карман моих джинсов и приникла ко мне. — Выкладывай.
Первым порывом было навешать ей на уши той же лапши, что и копам, однако я слишком уважал ее, слишком дорожил ею, чтобы соврать.
— Пару недель назад мать застукала его с какой-то барменшей из центра, и он свалил, — начал я, невольно поражаясь, как легко и непринужденно мне дается откровенность. А такое случалось нечасто.
Хотя какой, на хрен, нечасто.
Вообще никогда.
Только с ней.
С ней единственной.
— После того как он слинял, мама превратилась в развалину, не вставала с постели. — Я невольно поморщился, вспомнив, как пытался кормить ее с ложки каким-то стремным быстрорастворимым супом. — Те самые семейные неурядицы, о которых я тебе говорил. — Я пожал плечами и добавил: — Оставить с ней Шона было нереально. Она могла элементарно забыть его покормить. Как итог, мне пришлось окопаться дома, пока мама страдала хрен пойми от чего.
— А вчера?
— Вчера отцу надоела барменша, и он вернулся наводить свои порядки. Естественно, пьяный в хлам. — Я содрогнулся, вспомнив, с каким видом он переступил порог. Наверное, думал, мы сейчас обделаемся от счастья. — Закончилось все плохо.
— Насколько?
Настолько, что мама, которая наконец удосужилась взять себя в руки и выползти из спальни, совершила роковую ошибку, велев ему убираться ко всем чертям.
— Он избил маму, — прорычал я. — А я в ответ покалечил его.
— Он избил твою маму?
— Да. — Я порывисто кивнул. — Причем у этой твари хватает мозгов лупить ее, не оставляя синяков.
— Господи, Джо...
— Я знать не знал, что он вернулся. Торчал в своей комнате, пока не услышал крики. Мама звала меня. Я бросился вниз, а на середине лестницы увидел, как эта гнида отвешивает Шаннон пощечину за то, что та пыталась оттащить его от мамы. Ты видела мою сестру — кожа да кости. Она рухнула, как мешок картошки. Тут меня перемкнуло, я кинулся на него... — Я пожал плечами и заключил: — Вот итог.
— Вот итог, — грустно повторила Моллой. — Бедная твоя мордашка...
— Поверь, кое-кому досталось похлеще, — торопливо заверил я.
Только эта мысль грела меня в камере. Отца я отделал знатно, впервые после почти восемнадцати лет бесконечных избиений спасаться пришлось ему, а не мне.
Ублюдку повезло,
