Легенды и сказания кельтов - Джекобс Джозеф
Глава 4. Коналл Желтый Коготь
Источник. Кэмпбелл «Народные сказки Западного нагорья» (Conall Cra Bhuidhe). Я смягчил третий эпизод, который в оригинале звучит уж слишком жутко. Также я перевел гэльское Cra Bhuide как «желтый коготь», основываясь на этимологии Кэмпбелла.
Параллели. Эта история была широко распространена в гэльской Шотландии. Она встречается и в Ирландии, где была включена в сборник «Гибернийские[27] сказки» (The Royal Hibernian Tales, 1860) под названием «Черный вор и рыцарь долины» (Black Thief and the Knight of the Glen), причем черным вором был Коналл, а рыцарем — король Лохланна (это имя приводится в книге Лэнга «Красная книга сказок» (Red Fairy Book).
Именно в этом сборнике она привлекла внимание Теккерея, который дал на нее хороший отзыв в своей «Книге ирландских зарисовок». Он посчитал, что она «достойна “Тысячи и одной ночи” — такая же дикая и странная, как и восточная сказка». Также Теккерей пишет: «Это фантастический способ подтвердить то, о чем повествовалось в предыдущей сказке, изобразив старуху, которая говорит, что описанное не только имело место на самом деле, но и более того, она сама жила в замке великана. Это почти что гениальный прием!» (Почему же «почти», господин Теккерей?)
Диармайд выхватывает дубинку великана. Иллюстрация из «Книги романтики» Эндрю Лэнга, 1902 г.
Lang, Andrew. The book of romance. New York [etc.]: Longmans, Green, and Co., 1902
Случай с дыханием великана встречается и в истории Коичи Каин (Koichi Kain) из «Сказок» Макиннеса (Folk and Hero Tales), а также в истории Полифема из той же книги. Одноглазые великаны часто встречаются в кельтских народных сказках (например, в «Преследовании Диармайда» (The Pursuit of Diarmaid)) и в «Мабиноги»[28].
Комментарии. Ссылка Теккерея на «Тысячу и одну ночь» особенно уместна, поскольку история Коналла — это своего рода рамочная история, как и в «Тысяче и одной ночи»: три истории, рассказанные Коналлом, как бы обрамлены четвертой, которая номинально и является «настоящей». Этот метод у индийских авторов перенял Боккаччо, а от него этот прием перекочевал в литературу всех европейских стран (Чосер, королева Маргарита Наваррская и т. п.). Он обычно считается свойственным Востоку и происходящим от жанра джатак (то есть историй о рождении Будды, который рассказывает о своих приключениях в прошлых инкарнациях). Мы видим этот прием и в кельтских сказаниях, например в истории Коичи Каин в «Аргайлширских сказках» (Argyllshire Tales) Макиннеса. Существует вариант этой истории, записанный, но не опубликованный Кэмпбеллом; он содержит не менее девятнадцати подысторий, охваченных как бы единой рамкой. Вопрос в том, появился ли этот метод в Ирландии независимо от каких-либо внешних — иностранных — влияний или был вызван ими.
Если ограничиться только сказкой «Коналл Желтый Коготь», может показаться вполне вероятным, что история заимствована. Особенно это ясно во втором эпизоде, который явно представляет собой вариант легенды о Полифеме из «Одиссеи», известной в Ирландии, возможно, уже в X веке (см. предисловие к изданию профессора К. Мейера «Скитания Уликса, сына Лертиса» (Merugud Uilix maic Leirtis). Этот эпизод также нашел свое отражение в «Путешествиях Синдбада» из «Тысячи и одной ночи». И в том виде, в каком он изложен в «Народных сказках Западного нагорья», его можно сравнить даже с исходной гомеровской версией. Как замечает Альфред Натт в «Кельтском журнале», отношение великана к своему козлу носит такой же характер, как и отношение Полифема к своему барану. Рассказчик, Джеймс Уилсон, со слов которого Кэмпбелл записал эту историю, был слепым человеком, который, естественно, чувствовал пафос такого отношения. «Оно исходит из сердца рассказчика, — говорит Кэмпбелл, — это тот орнамент, которым его разум украшает общую рамку всей истории».
Коналл Желтый Коготь был отважным жителем Эрина[29], и у него было три сына. В ту пору в каждой из пятин Эрина правил свой король. И вышло так, что дети короля, чьи земли граничили с владениями Коналла, повздорили с его сыновьями. В драке верх взяли дети Коналла, и в пылу схватки они убили старшего сына короля. Король послал за Коналлом и, когда тот предстал перед ним, обратил к нему вот такие слова:
«О Коналл! Что же заставило твоих сыновей наброситься и убить моего старшего сына? Я понимаю, что, хотя сердце мое жаждет мести, мне не станет от этого лучше. Я дам тебе поручение, и если ты его выполнишь, то я не буду тебе мстить. Если ты со своими сыновьями добудешь мне гнедого коня короля Лохланна[30], то ты можешь быть спокоен».
Коналл ответил:
«Я бы исполнил волю короля, даже если бы душам моих сыновей ничего не угрожало. Трудно сделать то, что ты от меня требуешь, но я либо пожертвую своей собственной жизнью и жизнями моих сыновей, либо исполню волю короля».
После этих слов Коналл покинул короля и отправился к себе. Вернувшись домой, он пребывал в большой тревоге и растерянности. Перед тем как пойти спать, он рассказал жене о том выборе, перед которым поставил его король. Жена была потрясена тем, что им предстоит расстаться, и тем, что она может его более не увидеть.
«О Коналл, — сказала она, — почему ты не позволил королю поступить с твоими сыновьями так, как он бы хотел? Ты хочешь уйти сейчас, оставив меня в неведении о том, увижу ли тебя когда-нибудь снова?»
А на следующее утро, проснувшись, он первым делом привел себя и троих сыновей в порядок, и они отправились в Лохланн. Их путь лежал через океан, они не останавливались ни на минуту до тех пор, пока не достигли Лохланна. А когда прибыли на место, то поначалу даже не знали, с чего начать выполнять задание короля. И сказал Коналл своим сыновьям:
«Давайте остановимся и поищем дом королевского мельника».
Когда они пришли в дом королевского мельника, тот предложил им остановиться на ночлег. Тогда Коналл рассказал, что его сыновья повздорили с детьми короля и в драке был убит старший царевич. И нет иного способа умилостивить короля, кроме как добыть для него гнедого коня короля Лохланна.
«Если ты поможешь мне заполучить того коня, я обязательно заплачу тебе».
«Это очень глупая затея, — сказал мельник, — ибо король так сильно ценит своего коня, что не согласится ни за что; ты не сможешь заполучить его никаким образом, только если не украдешь его; и, если ты найдешь способ сделать это, я сохраню его в тайне».
«Вот о чем я подумал, — сказал Коналл, — раз уж ты каждый день доставляешь королю свои продукты, ты и твои слуги могли бы запихнуть меня и моих сыновей в четыре мешка с отрубями».
«Хм. Твой план выглядит неплохо», — ответил мельник.
Мельник переговорил с помощниками, велев им так и поступить. Они спрятали Коналла и его сыновей в мешки. Королевские слуги пришли за отрубями и забрали эти четыре мешка, а потом на конюшне высыпали их перед королевскими лошадьми. После этого заперли дверь и ушли.
Когда сыновья-заговорщики, отряхнувшись, поднялись на ноги и двинулись к гнедому коню, чтобы попытаться его украсть, Коналл сказал:
«Мы не будем сейчас этого делать. Отсюда будет нелегко выбраться; давайте сначала сделаем для себя четыре тайных укрытия, чтобы, если нас услышат, было где спрятаться».
Они вырыли себе норы, а затем попытались взнуздать коня. Но тот был необъезжен и поднял в конюшне страшный шум — такой, что сам король его услышал.
