Легенды и сказания кельтов - Джекобс Джозеф
Один из мужчин быстро насобирал хворост, другой достал огниво, они разожгли костер, который вскоре запылал так сильно, что мой дедушка смог видеть лицо Патрика совершенно отчетливо. Если он и раньше сидел не шелохнувшись, то теперь и вовсе окаменел. Вскоре мужчины вбили в землю четыре толстых кола и положили на них поперек — прямо над огнем, как вертел, — большой шест, к которому подвесили Патрика Руни.
«Ну, теперь он хорошо прожарится, — сказал один из них. — Однако кто будет за ним присматривать, пока нас не будет? Кто будет поддерживать огонь? Кто проследит, чтобы он не подгорел?»
Как только прозвучали эти слова, сам Патрик открыл рот и сказал:
«Эндрю Коффи!»
«Эндрю Коффи! Эндрю Коффи! Эндрю Коффи! Эндрю Коффи!»
«Я вам чрезвычайно признателен за такое доверие, джентльмены, — тут подал голос Эндрю Коффи. — Но, черт возьми, я совершенно не понимаю, что тут происходит».
«Ты бы лучше слез с дерева, Эндрю Коффи», — сказал Патрик. Это был второй раз, когда он заговорил. Эндрю Коффи решил, что ему действительно будет лучше спуститься. После этого те четверо мужчин ушли и он остался с Патриком один на один.
Затем он сел у костра и стал поддерживать ровный огонь и вращать вертел. И все это время Патрик неотрывно смотрел на него.
Бедный Эндрю Коффи был совершенно сбит с толку, он вообще ничего не понимал — только смотрел то на Патрика, то на огонь. И перед глазами у него все время стояла та маленькая хижина в лесу. Постепенно он почувствовал, что еще немного — и сойдет с ума.
«Что за черт! Я уже просто горю!» — вдруг коротко и резко прокричал Патрик.
«Ой, прошу прощения, — ответил мой дедушка. — Могу ли я задать тебе один вопрос?»
«Если не хочешь услышать в ответ всякий вздор, лучше закрой рот, — сказал Патрик. — Или тебе же будет только хуже».
Но мой дед никак не мог выкинуть из головы, что ведь все вокруг — и близкие и далекие — знали: Патрик выпал за борт лодки и утонул. Да, было от чего впасть в ступор, и мой дедушка погрузился в тяжелые размышления.
«Эндрю Коффи! Эндрю Коффи! Да я уже просто сгораю!»
Тут мой дедушка стал истово извиняться и поклялся, что больше такого не допустит.
«Да уж, лучше бы тебе так не поступать», — сказал Патрик, скосив на него глаза и оскалив зубы, отчего у Эндрю Коффи по спине пробежала дрожь. Ну разве не странно — очутиться в глухом лесу, в таком месте, которого он никогда раньше не видел… и жарить Патрика Руни на вертеле. Неудивительно, что мой дедушка все время погружался в свои думы и забывал следить за огнем.
«Эндрю Коффи! Эндрю Коффи! Я буду тем, кто тебя убьет!»
И тут мой дед увидел, как Патрик слезает с вертела с пылающими от гнева глазами и сверкающими в свете костра зубами.
Тогда мой дедушка пришел в себя, перестал стоять столбом и со всех ног ринулся в ночную чащу! И он несся, спотыкаясь о каждый попадавшийся под ноги камень; ветки деревьев и кустов хлестали его по лицу, а колючки расцарапывали кожу. Стоило ему выбежать на какую-нибудь поляну, как сверху на него обрушивались потоки ливня, а холодный мартовский ветер все выл и выл в том густом лесу.
Наконец мой дедушка увидел проблеск света и был несказанно этому рад. Буквально через минуту он уже стоял на коленях у очага в какой-то хижине — весь в грязи, ошеломленный и промокший до нитки. Хворост пылал, весело потрескивая, и вскоре мой дед стал понемногу согреваться, его одежда высыхала. Он начал постепенно приходить в себя, собираясь с мыслями.
«Эндрю Коффи! Эндрю Коффи!»
Вряд ли кто-либо, услышав нечто подобное, смог бы не подпрыгнуть от удивления, испытав все, что довелось пережить моему дедушке. Но он-таки подпрыгнул. А оглядевшись, понял, что снова оказался в той самой хижине, где впервые в ту ночь увидел Патрика.
«Эндрю Коффи! Эндрю Коффи! Расскажи мне какую-нибудь историю».
«Тебе действительно нужна какая-то чертова история? — смело спросил мой дедушка, потому что просто устал бояться. — Но прежде скажи-ка мне, в чем суть этой истории, — я буду тебе очень благодарен».
И он начал рассказывать, что с ним произошло в ту ночь — от начала до конца. История получилась длинной, и Эндрю Коффи стал уставать. В конце концов он, должно быть, уснул. А когда проснулся, то обнаружил, что лежит на склоне холма под открытым небом, а его конь спокойно пасется рядом.
Глава 16. Битва птиц
Источник. Сюжет восходит к сборнику Кэмпбелла «Народные сказки Западного нагорья», но финал со шкатулкой и ключом был заимствован из книги Кёртина «Мифы и народные сказки Ирландии», а именно из легенды «Сын короля Эрина» (Son of the King of Erin). Некоторые юмористические эпизоды были добавлены из рассказов гэльских сказителей.
Определенные трудности были вызваны тем, что Кэмпбелл чрезмерно использует повествование во втором лице. Если это встречается два-три раза, это нормально, но если чаще, то будет несколько раздражать. Так что, адаптируя текст сказки, я приберег обращение на «ты» (thou) исключительно для речи великанов. Это придает нужную архаичность, хотя, признаюсь, употребление «ты» в отношении яблочных косточек может показаться столь же грамматически допустимым, как и при описании отношений влюбленной пары. Последовательности, возможно, не всегда удалось придерживаться.
Дева-искусница со стеклянным топором. Иллюстрация Джона Д. Бэттена из «Книги сказок Европы» Джозефа Джекобса, 1916 г.
Jacobs, Joseph; Batten, John D. (illustrations). Europa’s fairy book. New York; London: G. P. Putnam’s sons, 1916
Параллели. Помимо восьми версий, приведенных Кэмпбеллом и Кёртином, можно упомянуть «Три задания» (Three Tasks) из уже упоминавшегося сборника Карлтона «Характерные черты и истории ирландского крестьянства», «Сына Брандуфа» (Son of Branduf) из рукописи доктора Хайда, а также первую сказку из сборника Макиннеса. Сюда же относится «Седой Норрис из Уорленда» (Grey Norris from Warland), опубликованный в журнале The Folk-Lore, и сказка из шотландского графства Морей «Никто, ничто» в пересказе Ланга, у которой имеется по меньшей мере шестнадцать кельтских вариантов. Должно быть, похожие истории в разных версиях были распространены у них в весьма давние времена. Альфред Натт нашел тему с соломенной крышей в трактате «Беседы старцев»[64], датируемом по меньшей мере XV веком. Профессор Кёлер в своем приложении к версии Ланга собрал перечень общеиндоевропейских параллелей, а сам Ланг в работе «Обычаи и мифы» (Custom and Myth) в главе «Рассказ о дальних путешествиях» (A Far-Travelled Tale) привел аналоги из так называемых дикарских источников. И что самое странное, все эти истории почти совпадают с классическим мифом о Ясоне и Медее.
Комментарии. Альфред Натт в своем обсуждении этой истории высказывает интересное предположение: препятствия, воздвигаемые героями перед преследующим их великаном, — лес, горы и река, — в точности соответствуют границам древнего тевтонского Аида, из чего можно заключить, что исходно этот сюжет представлял собой аллегорический рассказ о нисхождении в подземный мир. В целом кажется вероятным, что этот сюжет является одной из древнейших народных сказок, восходящих ко временам арийской прародины. Оттуда она могла быть передана вместе с их языком эллинам и, возможно, индийцам; далее получила свое современное развитие в Скандинавии (где она лучше всего раскрывается в норвежской сказке «Дева-искусница» (The Master-Maid) Асбьёрнсена), а затем попала к кельтам и, возможно, обратно в Европу через ирландских монахов. Ее распространение в буддийском мире и далее — в регионы Южных морей и на Мадагаскар — должно было быть «вторичным» и шло из Индии. Я надеюсь, что у меня еще будет случай рассмотреть эту интереснейшую из всех народных сказок в тех подробностях, которых она заслуживает.
