Легенды и сказания кельтов - Джекобс Джозеф
Когда-то в давние времена в Ирландии жил человек по имени Малкольм Харпер. Он был очень хорошим человеком и владел изрядным богатством. Но у них с женой не было детей. Однажды Малкольм услышал, что в их краях появился какой-то прорицатель, и пожелал, чтобы тот пришел к нему в дом. Сейчас уже никто не вспомнит, был ли тот приглашен или явился сам в дом Малкольма.
«Правда, что ты пророчествуешь?» — спросил его Малкольм.
«Да, иногда я могу увидеть, что случится в будущем. Тебе нужно мое прорицание?»
«Хм-м-м, я бы не отказался узнать, что меня ждет, — если ты, конечно, сможешь и захочешь это рассказать».
«Хорошо, я постараюсь. Какого рода пророчество тебе нужно?»
«Ну, я хотел бы услышать твое предсказание о моей судьбе, о том, что со мной случится, — если, конечно, ты сможешь это увидеть».
«Хорошо, я сейчас уйду по своим делам, а когда вернусь, то расскажу тебе обо всем, что увидел».
И прорицатель вышел из дома Малкольма, но вскоре вернулся.
«Итак, — сказал прорицатель, — благодаря своему дару я увидел, что из-за твоей дочери прольется много крови, будет самое большое кровопролитие, которое когда-либо случалось в Эрине с момента появления нашего народа. И три самых знаменитых героя, которые когда-либо были рождены, из-за нее потеряют свои головы».
Через некоторое время у Малкольма родилась дочь. Помня это пророчество, он тогда не позволил ни одному живому существу зайти в свой дом — только няне-кормилице. И он спросил эту женщину:
«Сможешь ли ты воспитать ребенка так, что она все время будет в надежном укрытии, далеко от посторонних глаз, чтобы никто не увидел ее и ничье ухо не услышало бы ни слова о ней?»
Эта женщина сказала, что она так и поступит. Тогда Малкольм призвал к себе троих мужчин и привел их к большой горе, далекой и труднодосягаемой. Об этом не узнал больше никто. Он велел насыпать там круглый зеленый холмик, чтобы тот укрыл яму-пещеру, вырытую посередине. В ней они построили хижину — такую, где могли бы жить двое. И все было сделано.
Дейрдре. Иллюстрация Кэтрин Кэмерон из книги «Кельтские сказки» Луи Чисхолма, 1910 г.
Chisholm, Louey; Cameron, Katharine. Celtic Tales. London: T. C. & E. C. Jack; New York: E. P. Dutton & Co, 1910 / The Library of Congress
Дейрдре и ее приемная мать жили в той хижине посреди холмов. Ни один живой человек о них ничего не знал и не подозревал об их существовании. И ничего особенного с ними не происходило до тех пор, пока Дейрдре не исполнилось шестнадцать лет. Она выросла прямой и стройной, как хрупкая тростинка, и стала миловидной девушкой — с прекрасными формами и кротким нравом, каких не было между землей и небом во всей Ирландии. И кто бы ни взглянул на нее, ее лицо вспыхивало огненно-красным.
Воспитывавшая Дейрдре женщина передала ей все свои знания, обучила ее всем навыкам, которыми сама обладала. Не было ни травинки, растущей из корня, ни птицы, поющей в лесу, ни звезды, сияющей с небес, названия которых Дейрдре бы не знала. Но было одно исключение: кормилица не хотела, чтобы девушка хоть как-то общалась, чтобы даже мимоходом заговорила хоть с одним человеком из остального мира. Однако в одну мрачную зимнюю ночь, когда небо было затянуто черными, хмурыми тучами, по тем холмам устало бродил какой-то охотник. Случилось так, что, преследуя дичь, он заблудился и потерял из виду своих товарищей. И вот в какой-то момент его одолела ужасная сонливость и он прилег у края прекрасного зеленого холмика, в котором как раз жила Дейрдре. И уснул. Охотник сильно ослабел от голода и блужданий, его чувства от холода притупились. И приснился ему тревожный сон, в котором он наслаждался теплом волшебного броха[37], внутри которого феи играли прекрасную музыку. Во сне охотник вскрикнул:
«Есть ли кто-нибудь в брохе? Впустите меня, ради всего святого».
Дейрдре услышала этот призыв и спросила у своей приемной матери:
«О, что это за крик?»
«Да ничего особенного, Дейрдре, успокойся. Это просто птицы в воздухе, сбившиеся с пути, ищут друг друга. Пусть они пролетят мимо к лесной полянке. Здесь нет для них ни укрытия, ни дома».
«О матушка, но ведь птица попросила войти внутрь ради бога всех стихий, а ты сама все время говоришь мне, что мы должны делать все, о чем просят его именем. Если вы не позволите птице, которая цепенеет от холода и умирает от голода, войти и согреться, то чего тогда стоят все ваши увещевания и ваша вера. Но поскольку я доверяю тому, чему вы меня учите, и вашей вере, в которой вы меня воспитали, я сама впущу ту птицу».
И Дейрдре встала, отодвинула дверной засов и впустила того охотника внутрь. Она поставила стул, на который вошедший человек мог бы сесть, а на стол — еду и воду.
«О, во имя этой жизни и одеяния святых, ты, человек, который пришел сюда, держи язык за зубами! — обратилась к нему старуха. — Не такое уж для тебя великое дело — держать рот на замке и не распускать язык, когда тебе дают убежище и очаг в мрачную зимнюю ночь».
«Что ж, — сказал охотник, — хорошо, я буду держать рот на замке, а язык мой будет нем, раз я пришел в ваш дом и пользуюсь вашим гостеприимством; но клянусь руками моего отца, деда и моими собственными руками, если бы кто-нибудь из важных людей мира увидел это прекрасное создание, которое ты здесь спрятала, то никто бы не оставил ее надолго тут с тобой».
«О каких людях ты говоришь?» — спросила Дейрдре.
«Я скажу тебе, юная красавица, — ответил охотник. — Это Найси, сын Уснеха, а также Аллен и Арден, его два брата».
«И что это за люди, как они выглядят?» — спросила Дейрдре.
«Их волосы черны, как перо ворона, их кожа белизной подобна качающемуся на волнах лебедю, а щеки — цвета крови пятнистого красного теленка, они могут бежать и прыгать, как лосось в бурном потоке или олень на серых горных склонах. А Найси на голову выше остальных людей в Эрине».
«Кем бы они там ни были, — сказала кормилица-няня, — лучше убирайся-ка ты отсюда и иди своей дорогой. О повелитель света и солнца! Воистину я не испытываю к тебе добрых чувств, и мне жаль ту, что впустила тебя в наш дом!»
И охотник ушел. Но направился прямо во дворец Конхобара. Слугам короля он велел передать, что желал бы с ним говорить, если король сочтет возможным снизойти. Тот внял его просьбе и вышел к нему.
Дейрдре и кормилица. Иллюстрация Джона Д. Бэттена из книги Джозефа Джекобса «Кельтские сказки», 1892 г.
Jacobs, Joseph; Batten, John D. (illustrations). Celtic Folk and Fairy Tales. G. P. Putnam’s Sons. New York and London, 1892
«Что ты хочешь мне сказать?» — спросил король охотника.
«Я только хочу сказать тебе, о мой король, — сказал охотник, — что видел самое прекрасное создание, когда-либо рожденное в Эрине. И я пришел рассказать тебе об этом».
«И кто же эта красавица? И где ее можно увидеть? И как получилось, что ее никто не видел, пока ты с ней не встретился? Если, конечно, ты ее в самом деле видел?»
«Клянусь, я ее видел, — сказал охотник. — Но ее видел только я — ни один другой человек не найдет ее сам, если я не открою путь к тому месту, где она живет».
«Хорошо, и ты укажешь мне то место, где она живет? И будет тебе хорошая награда за это, такая же хорошая, как и награда за эту твою весть о ней», — сказал король.
«Я покажу тебе путь к ней, о король, хотя, скорее всего, они будут этому не рады», — сказал охотник.
И тогда Конхобар, король Улада, послал за своими ближайшими родственниками, а когда они к нему пришли, рассказал о своем намерении. Хотя птицы запели среди скалистых пещер и в рощах, когда солнце еще не встало, а на каждом кустике, цветке и стебельке висели тяжелые капли росы, еще раньше проснулся Конхобар, король Улада, и в прекрасной предрассветной тишине свежего и нежного майского утра двинулся в путь со своим маленьким отрядом ближайших друзей, чтобы забрать Дейрдре из глубин зеленого холма, где она жила. С ним было много юношей, шаг которых был поначалу — когда они отправлялись в дальнюю дорогу — легок и пружинист. Но, добравшись до хижины, они еле-еле волочили ноги, их шаги были слабыми и неуверенными — столь долгим был их путь и столь неровной была их дорога.
