Фундамент - Алексей Филиппович Талвир

Как же посмел Иван Филиппович в первый послевоенный год, когда душевные раны были особенно чувствительны, упрекнуть в этом его мать, усомниться в ее порядочности?

Сергей Кириллович узнал об этом спустя пять лет, когда вернулся в Вутлан с дипломом инженера, а его родители уже переехали в Чебоксары. И не от самой матери — от друзей. Она же до сих пор отводит разговор от этой темы: то ли не хочет волновать его, то ли ей самой все еще не под силу вспоминать о том тяжелом эпизоде. А то и по доброте душевной: к чему, мол, ссорить свою семью с семьей давнего друга Уги Атласовны?

Сам же Мурзайкин, судя по всему, и мысли не допускал о своей виновности перед Чигитовым. Как же, им руководили самые возвышенные патриотические чувства. А их обязаны все уважать.

Впрочем, стоит ли вспоминать старое, — когда-то все это было! — личные счеты, обиды мешают общему делу. Лучше Мурзайкина кандидатуры на пост директора завода тракторных запасных частей, пожалуй, все равно не найти.

Иван Филиппович вот-вот должен был вернуться с курорта. Об этом Сергею Кирилловичу сказала Уга Атласовна, которую он случайно встретил на улице. Судя по настроению, ее ничуть не печалили служебные осложнения мужа. Она так и сказала:

— Вернется домой, подберет себе работу по силам, будет ближе к семье. А то мы с дочерью его почти не видели…

«Мужественная, благороднейшая женщина, — с уважением подумал об Уге Атласовне Чигитов. — Только ради нее одной и то стоит все забыть и простить Мурзайкину».

Сергей Кириллович, как и обещал, позвонил Христову. Он не просто предложил кандидатуру Ивана Филипповича, а довольно категорически заявил:

— Нашим директором должен быть Мурзайкин.

Христов не сразу согласился с Чигитовым: завод тракторных запасных частей — это не санаторий, где Иван Филиппович когда-то заправлял делами. И не ремонтная мастерская. Не каждому и бывшему предисполкома под силу конкретное руководство таким крупным промышленным предприятием.

Но Сергей Кириллович настаивал на своем:

— Нашему заводу нужен хороший, опытный, инициативный администратор. Что касается технического руководства, то это уж моя стихия, моя забота!

Ну что ж, довольно убедительный довод. Христов перестал спорить с Чигитовым: как-то решит бюро обкома партии.

Через неделю Мурзайкин прибыл из Чебоксар с мандатом директора завода тракторных запасных частей. Главный инженер вздохнул с облегчением: наконец-то он без помех будет заниматься своим главным делом.

В тот же день Иван Филиппович пригласил его к себе в кабинет.

— Честно говоря, я очень надеялся, что теперь-то начнется у меня спокойная, как у всех нормальных людей, жизнь, — небрежно сказал он. У него был вид человека, уставшего от избытка внимания, доверия, чести. — Думал, подыщу себе полегче работенку, чтобы зимой можно было походить да лыжах, летом — покупаться, выехать на лоно природы… Черта с два! Вызвали в обком партии, сказали: выручай, товарищ Мурзайкин, принимай завод. Что тут ответишь? Я — солдат партии… Ну и честь, конечно. Не о ком-то другом, а опять о Мурзайкине вспомнили. Понимать надо.

Чигитову стало неловко за Мурзайкина: хвастать перед ним своим назначением! Несомненно, Ивану Филипповичу неизвестно, сколько раз Чигитову предлагали этот пост. А также то, что это он рекомендовал Мурзайкина.

Впрочем, это даже хорошо. Иначе Иван Филиппович, чего доброго, считал бы себя обязанным. Нет, нет, только не это, их отношения должны быть сугубо деловыми, служебными. И никаких намеков на давнюю дружбу, взаимное доброжелательство!

Мурзайкин попросил познакомить его с заводом. Сергей Кириллович повел нового директора сначала в механический цех, расположенный в главном корпусе. Иван Филиппович останавливался почти у каждого станка, заговаривал то с одним, то с другим рабочим: как работается, какие претензии к руководству, устраивают ли условия труда, заработок…

И хотя почти все ответы были одинаковыми, он долго и нудно записывал каждый из них в блокнот. Остановившись около следующего станка, Иван Филиппович стал расспрашивать токаря, не нуждается ли он в чем-нибудь.

— Как не нуждаться! — охотно отозвался тот. — Сами знаете, товарищ директор, ни в чем не нуждается только тот, кого снесли на кладбище. А живые всем всегда недовольны, им всегда всего мало…

— Ну, а вы-то чего бы хотели? — настаивал Мурзайкин.

— Больше всего на свете мне сейчас не хватает этого… как уж его? Пылесоса. — В хитрых глазах парня плясали чертики. — Видите, когда деталь обрабатываешь, металлическая пыль летит во все стороны. Может в легкие попасть. Заболеть недолго… И будет завод меня на иждивении держать. А ему это невыгодно, лучше установить пылесос, дешевле обойдется.

Иван Филиппович с озабоченным видом обошел станок, очевидно, решая, с какой стороны удобнее всего приладить пылесос.

— Ладно. Подумаем. Решим, — сказал Мурзайкин, бросив укоризненный взгляд в сторону главного инженера. — Мы не имеем права оставлять без внимания требования рабочего класса, — И вновь сделал какую-то пометку в своем блокноте.

Чигитов готов был провалиться сквозь землю: как он ошибался, полагая, что директору промышленного предприятия можно обойтись без специального образования!

И как Мурзайкин не понимает, что для него в его положении единственное спасение — не лезть в дела, в которых он ничего не смыслит.

После обеда Иван Филиппович отказался идти в следующий цех.

— Не все сразу, — объяснил он Чигитову. — Представление о заводе у меня уже сложилось. Остальные цехи обойдем как-нибудь в другой раз. Ты вот что, Сергей Кириллович, завтра с утра собери-ка руководящий состав, хочу представиться, да и с ними познакомиться нужно. В нашей работе девяносто девять процентов успеха зависит от руководящих кадров. Дошло до меня, что Сологубов на все лучшие должности сажал своих дружков. Придется пропустить их сквозь ситце. От неспособных постараемся избавиться. На их должности я подберу таких орлов! Проверенные ребята: все они работали под моим началом на фронте. Теперь разлетелись по всему Союзу. Но связи со мной не теряют. Жаль, некоторые устарели… Но есть и такие, что примчатся, как только дам знать…

У Чигитова окончательно испортилось настроение: да, с этим директором ему, видно, придется хлебнуть горя. Черт возьми, вот влип!

Ивану Филипповичу он сказал:

— Между прочим, Сологубов и меня пригласил сюда из Ленинграда.

— Да не о тебе речь, чудак-человек, — рассмеялся Мурзайкин, — ты-то мне — что сын родной. На кого же, подумай, мне опираться, как не на тебя?

4

Начальник механического цеха Чалдонов пригласил к себе в кабинет мастера Стемасова, сказал ему:

— Вот тебе замена. —