Фундамент - Алексей Филиппович Талвир

— Ты, мама, так в сельхозинституте и работаешь? — Сергей неожиданно переменил тему разговора. Ему было трудно говорить о жене.

— Ну, а где же еще… До пенсии, во всяком случае, не думаю уходить. Еще вот в опытное хозяйство института езжу, новые химикаты испытываю.

— Все воюешь с вредителями полей? А как твоя диссертация? Подвигается?

— В этом году думаю завершить.

— Я вижу, ты за двоих работаешь. А когда отдыхать будешь?

— Отдохну. Сидеть без дела тоже радость небольшая…

— Ну, мне пора в обком партии. Роман когда приходит из школы?

— В два. Постарайся не задерживаться, пообедаем втроем, по-семейному.

— Почему втроем? А папа разве не придет?

— Он в Москве. Когда вынесли решение о строительстве Чебоксарского машиностроительного завода, отца как подменили. Снова почувствовал себя двадцатилетним, едва успевает пересаживаться с поезда на самолет.

— Это тебя огорчает? — улыбаясь, спросил Сергей.

— Да не обо мне речь, о нем — немолодой уже, здоровье слабое… Совсем о себе не думает. Много ли жить осталось, а мы все врозь да врозь.

— Завидую я вам, — сказал он. — В таком возрасте, а все ревнуете друг друга…

— К кому? — оскорбилась мать.

— К работе. Ну я пошел. К обеду вернусь.

Инструктор промышленного отдела обкома партии Христов, пожав руку Чигитову и пригласив сесть, сразу перешел к делу.

— Сологубов сказал мне, что, оставаясь на посту директора, он только тормозит дело. Старик уходит в отставку. Остро стоит вопрос, кем его заменить. Я продолжаю настаивать на твоей кандидатуре.

Христов остановил на Сергее Кирилловиче полувопросительный взгляд:

— Не изменил своего отношения к этому вопросу?

— Извините, Тодор Грозданович, но я прошу оставить меня на прежней должности.

— Слушай, Сережа, объясни мне, в чем дело? Почему ты отказываешься? Это же такая честь.

— Меня больше интересует работа технического руководителя. Я всю войну мечтал стать инженером, хочу принимать непосредственное участие в техническом прогрессе.

— Но в таком случае подумай вот о чем: тебе придется работать с новым директором. Еще неизвестно, как сложатся ваши отношения, какой это будет человек.

— На это я смотрю так: каким бы человеком он ни оказался, у него свои обязанности, у меня — свои…

— Я тебе дружески советую — подумай до завтра, взвесь все.

— Тодор Грозданович, вы же знаете, у меня уже было время обдумать этот вопрос. Я в самой категорической форме отказываюсь. Кстати, из Москвы приехали специалисты на пуск автоматической линии. Мне нужно бы сегодня же вернуться домой.

— Хорошо, сообщи свое решение из Вутлана. Два дня даю на размышления.

— Тодор Грозданович, извините, но я своего решения не изменю. Зачем терять время?!

На смуглом, в глубоких морщинах лице Христова вспыхнули красные пятна. Минуту помолчав, он сдержанно произнес:

— Не простое это дело — подыскать директора. Давай вместе думать о кандидатуре. С кем бы ты хотел работать, чтобы он был для тебя авторитетом?

— Об этом я не задумывался.

— Напрасно. А я думал. И ни на ком не остановился. В Вутлане нет такого человека.

— Да ну? Такой город! Столько специалистов с высшим образованием!

— Ну, а если конкретно? Давай откровенно, кого можешь назвать? Подумаем, обсудим…

— Так вдруг? Надо подумать…

— Ладно, думай, звони. Как дома? Жена еще не переехала?

— Обещает скоро приехать, но не на совсем.

Тодор Грозданович отвел от Сергея глаза: не одобрял он такие вот отношения между супругами. Как правило, плохо они кончаются…

— Сын растет? — спросил. И тут же добавил: — Впрочем, ты его реже видишь, чем я. Он, молодец, нас не забывает.

— Что пишет Слава? — в свою очередь поинтересовался Сергей.

— У него все в порядке. Работает там же, в Министерстве машиностроения. Работой доволен.

— В Чебоксары не собирается?

— Они с Машей влюблены в Москву. Дети пошли в школу… Пока на эту тему разговора не было. А нам с матерью их очень недостает. Хотя бы Мирокки жил с нами, а то и он раз в полмесяца показывается. Сам понимаешь, капитан волжского теплохода. Курсирует по маршруту Горький — Астрахань. Ну, до скорой! Привет всем. Жду твоего звонка!

Сергей Чигитов — человек слова и дела. Выйдя из кабинета Христова, он почувствовал, что обещание предложить кандидатуру на пост директора завода тракторных запасных частей повисло на нем, как груз на шее. Только из большого доверия и уважения Тодор Грозданович советовался с ним по этому вопросу. А раз так — Сергей Кириллович не мог пренебречь этим, пусть неофициальным поручением. Но какую заботу он возложил на себя!

В самом деле, кого бы он мог порекомендовать Христову? Один слишком молод, а, значит, недостаточно опытен для такого ответственного поста. Другого, наоборот, уже клонит к пенсионному рубежу. Третий вроде бы и подходит по деловым качествам, но нрав подкачал — спесив, несдержан. Четвертому очень надо бы у кого-нибудь подзанять смелости, размаха, принципиальности…

А ведь от руководителя на предприятии многое зависит. Чигитов уже клял себя — черт дернул его за язык…

И вдруг вспомнил о Мурзайкине. Правда, Ивану Филипповичу тоже за пятьдесят, но бодр, здоров, всегда в хорошем настроении. Да и биография — из крестьян-бедняков, бывший фронтовик, вся грудь в орденах. Опыта руководящей работы хватит на троих… Около десяти лет был на посту председателя Вутланского районного Совета депутатов трудящихся. Правда, на последней сессии райсовета он был освобожден от должности председателя…

Вутланцы по-разному толковали это событие. Одни были уверены, что Мурзайкина хотят перевести в столицу республики на более высокий пост. Другие знали, что бывший вутланский мэр просто разжалован, и поделом ему. Были и такие, которые считали, что Мурзайкина погубили его требовательность и прямота. Кому-то, мол, эти качества районного головы пришлись не по душе.

У Сергея Кирилловича на этот счет было свое мнение: не исключено, что Иван Филиппович на столь высокой должности в чем-то и проштрафился. Вполне естественно, что на пост председателя избран человек еще более достойный. Не во вред делу идут такие вот служебные перемещения… Даже отличный работник с годами теряет присущую ему остроту взгляда. На другом посту он вновь ее обретет.

Сергей Чигитов до сих пор не забыл и того, чем сам обязан Мурзайкину: тот вывез с поля боя его раненого отца.

Сергею Кирилловичу не хотелось ворошить прошлое. Все как-то проще и ясней без него. Но помимо воли, как потревоженная муть со дна реки, поднимались мрачные воспоминания.

Его мать… Она столько пережила за него, за мужа. Потом немецкий трудовой лагерь… Сергей уверен — ни один порядочный человек не способен не только сказать, даже подумать, что кто-то