Птичий отель - Джойс Мэйнард
Вспоминать прошлое – словно смотреть кино про совершенно другого человека. А что до рисунков птиц, то, не считая выставки у Розеллы, их видели только постояльцы моего отеля. Этот человек, этот Джером Шапирштайн, напомнил про меня былую, про которую я уже почти забыла.
Я была уверена, что с прошлым покончено. Миновал не один год с тех пор, когда я собиралась продать отель и уехать. Но потом я погрузилась в бесконечные проекты по реновации, голова моя была забита цифрами – сколько кому заплатить, сколько закупить материалов… Мы постоянно что-то обсуждали с Гасом. Например, только сегодня утром он предложил построить у воды массажный павильон. Конструкция самая простая – четыре бамбуковых столба, а между ними белые хлопковые занавески (Дора сошьет их как нечего делать). Можно добавить алтарь со свечами и живыми цветами и, пока мы не провели громкую связь (Гас все не отставал от меня с этой идеей), – магнитофон с небольшими колонками. Любой другой содрал бы с меня за такую работу кучу денег, но его цены просто смешные. Таков был его коронный спич.
– Только не говорите моей благоверной, – просил Гас. – Она же с меня шкуру сдерет за то, что я так мало запрашиваю.
Это был его второй коронный спич, когда он пытался заполучить новый заказ. Я же предпочитала видеть в Гасе только бездну обаяния.
Прямо сейчас рядом со мной сидел человек совсем иного склада. Он говорил об искусстве, о птицах и восторгался каждым моим словом.
Мы проговорили несколько часов, а ближе к вечеру Джером предложил поужинать в деревне.
– Понимаю, что звучит странно. Но, возможно, вы согласитесь для разнообразия.
В Эсперансе было только одно место, где можно было попробовать блюда, более или менее сравнимые с кулинарным искусством Марии. Я имею в виду ресторан «Иль Пьячере», принадлежавший Розелле.
Можно было вызвать тук-тук, но Джером предложил прогуляться пешком. Это было мое самое любимое время дня, когда солнце клонится к вулкану и небо меняет цвет каждые несколько секунд – из розового становится персиковым, потом фиолетовым. Склоны горы отсвечивали золотом, птицы летали низко над водой.
Из-за постоянной занятости я не заглядывала к Розелле около двух лет. Мы часто встречались на рынке (каждая – со своей сумкой из агавы, забитой овощами): обнявшись и поприветствовав друг друга, мы спешили дальше по своим делам.
Недавно я увидела Розеллу в компании Вейда (того самого бывшего адвоката из Чикаго, а ныне – владельца кроличьего ресторанчика): они шли держась за руки, и ее было не узнать.
– И думать не думала, что забеременею в таком возрасте, – сказала она мне при следующей встрече. – Жду близнецов.
– От Вейда? – спросила я.
– Да, представляете?
Именно об этом я и думала, когда мы с Джеромом устраивались за столиком в «Иль Пьячере». По саду разносился голос Марии Каллас: «О мио баббино каро»[130]. Джером заказал бутылку вина, лучшего в «Иль Пьячере», хотя это вряд ли о чем-то говорило.
– За наше сотрудничество, – сказал Джером.
Мы общались несколько часов, и, как ни странно, темы для разговора не кончались: искусство, книги, путешествия. Я никогда не обсуждала это с Дорой и Гасом. Было здорово разговаривать о чем-то другом кроме отеля. Время близилось к десяти, ресторан закрывался, а мы продолжали беседовать.
– Должен признаться, что у меня есть к вам и чисто личный интерес, – сказал Джером. – Все, что я говорил о вашем таланте художника, конечно, правда, но мне показалось, что вы женщина одинокая. И если это так, могу ли я рассчитывать на роль вашего мужчины?
Я всмотрелась в него. Серые добрые глаза, волосы торчат во все стороны. По случаю он надел другую рубашку, не менее дурацкую.
– Я бы мог стать для вас прекрасным партнером, – прибавил Джером.
О чем это он? Мы только познакомились, и я ничего не знала об этом человеке. А он знал обо мне еще меньше. О чем я и не преминула сказать.
– Послушайте, – заметил он. – Я не хожу по барам, а если б и ходил, я не из тех, кто легко заговаривает с женщинами. С определенного возраста начинаешь задаваться вопросом: что самое главное в жизни? Возможно, безоглядная, страстная любовь – всего лишь сказка для молодых. В моем же понимании брак сродни надежному сотрудничеству. Поэтому я хотел бы связать жизнь с женщиной, которую я бы уважал и с которой у нас были бы общие интересы. Чтобы с ней было интересно поговорить, вот прямо как с вами.
Я не нашлась с ответом. По правде сказать, мне больше была по душе безоглядная, страстная любовь. То, что происходило между мной и Ленни, вряд ли можно было назвать надежным сотрудничеством. У нас была самая что ни на есть любовь.
– Вы никогда не хотели иметь детей? – спросил он.
Я и себе-то не позволяла касаться этой темы и уж тем более не могла обсуждать ее с Джеромом. Хотя, если честно, немного призадумалась, узнав о беременности Розеллы, в ее-то сорок пять.
– А вот я очень хочу детей. Просто нужно найти подходящую женщину. Возможно, я ее уже нашел.
Мы договорились, что на следующий день обговорим идею книги, но утром у него появилось новое предложение.
– Я много читал о вашем вулкане, – сказал он. – Вы никогда туда не поднимались?
Сколько тут живу, так и не побывала возле Эль Фуэго.
– Проведите со мной хотя бы один день, – предложил он. – Узнаем друг друга поближе. Если после этого вы не возненавидите меня, то, возможно, согласитесь стать моей женой.
Идея была настолько нелепой, что я ответила утвердительно.
51. В мыслях о детях
Я взяла бы в проводники Элмера, но он был нужен Луису по строительным делам, поэтому мы с Джеромом решили подняться к вулкану вдвоем. Мария наготовила нам бутербродов и, зная, что путь неблизкий, добавила для восстановления сил пакетик орехов макадамия и плитку шоколада.
Джером Шапирштайн не относился к числу спортсменов. Не то чтобы он страдал лишним весом – просто сразу было видно, что человек он кабинетный. Поэтому я решила, что он сдастся уже через пару часов, но прошло четыре часа, а Джером не выказывал ни малейших признаков усталости.
Оказалось, что весной и осенью по выходным он делал вылазки в Харриман Стейт Парк[131], а летом отправлялся в поход в Адирондак[132]. Прошлым летом вместе со своим братом Эллиотом он провел шесть дней в Белых Горах
