Глубокая печаль - Син Кёнсук

– Минуту!

Сердце замерло, Ынсо крепко прижала телефонную трубку к уху. Еще до того, как Пак Хёсон произнесла: «Минуту! С вами говорит Пак Хёсон», Ынсо уже узнала этот голос. Однажды ей довелось отужинать вместе с Пак Хёсон и Ваном. Но даже после этого, когда Ынсо звонила Вану на работу, Пак Хёсон, не нарушая деловых отношений, каждый раз с уважением отвечала ей, но не давала понять, что узнала ее.

Да, иногда события проходят бесследно.

Вот и сейчас – вместо недавнего ливня светит жаркое солнце. Во время муссонных дождей дорога в центре города была полностью затоплена ливнем сантиметров на пятьдесят, но сейчас – и это кажется невероятным – все высохло и солнце неумолимо печет, словно дождя и не было.

В жару на улице уже никто и не вспомнит, как недавно в метро ударила молния, из-за чего было парализовано все движение, как рыбаки были унесены штормовым ветром, как в небе ходили грозовые тучи и буйствовал ураганный ветер, теперь все только морщили лица, пытаясь укрыться от солнечных лучей.

Вспомнит ли сейчас кто-нибудь, как во время муссонных дождей кто-то погиб, прячась от молнии под тополем? – Сработал инстинкт самосохранения. Все прекрасно знают, что молния скорее ударит в высокое дерево, и всё же инстинктивно прячутся именно под деревьями.

А вспомнит ли кто-то в этот солнечный день, как несколько дней назад ураган обрушил скалу и грязевой оползень перегородил скоростное шоссе? Этот же ураган унес в море рыбацкие судна и смыл пустующие земли.

Ынсо молчала в трубку, и Пак Хёсон заговорила первой:

– А что? Все равно когда-нибудь мы бы встретились. Разве я не произвела на вас никакого впечатления? Вы меня не помните?

– Помню. Я знаю, – произнесла Ынсо сдавленным голосом.

– Нам надо с вами встретиться, – сказала Пак Хёсон. – Когда у вас есть время?

Чем напористее говорила Пак Хёсон, тем неувереннее чувствовала себя Ынсо.

– Со мной? Зачем?

Пак Хёсон весело засмеялась:

– Как насчет сегодня? Есть время? Может, вместе пообедаем?

В сезон муссонных дождей осадки выпадают не каждый день. Бывают и ясные дни, когда омытое дождем небо так же высоко, как осенью. Ынсо надолго запомнила утреннее небо того дня – этот пейзаж глубоко поразил ее, – тогда-то, как по заказу, и позвонил Ван. В тот день погода была такая ясная и безоблачная, что казалось, наступила осень в самый разгар лета. Утреннее небо было синее-синее, и по нему плыли пушистые белые облака.

– Это я. – Голос Вана в трубке прозвучал весьма неожиданно, Ынсо не могла и представить, кто бы это мог быть в такое раннее время.

– Где ты сейчас? – спросила она.

– Просто на улице, – ответил Ван.

В минуту его замешательства в трубке послышался громкий гудок машины. «Может, звонок прервался?» – Ынсо крепче прижала трубку к уху.

– Алло? Алло? – повторяла она, но Ван не отвечал. – Алло? Алло? – выкрикивала еще и еще, и только тогда Ван низким осипшим голосом сказал:

– Я слышу. – И снова замолчал.

Ынсо расстроилась из-за его молчания и спросила:

– Что случилось?

– Ничего, – ответил он и бросил трубку.

Вдруг телефон зазвонил, Ынсо подняла трубку:

– Алло?

– Ты… Будь счастлива, – сказал неожиданно Ван и отключился.

Ожидая, что он может перезвонить, она долго стояла около телефона, но он так и не позвонил.

Между тем Ынсо открыла окно, и ее тут же окутала небесная синева, в которой просачивались капельки синей влаги.

До этого несколько дней подряд шел дождь. Каждый раз, когда она открывала или закрывала глаза, слышался звук дождя; была ли она в магазине, на телерадиостанции, в архивах или шла мимо парикмахерской Хваён – она слышала звук дождя. Дождь на улице то неистово шумел, то на какое-то время притихал, а потом снова затягивался длинной мелодией на весь день.

Бывало, что шли дожди, совсем не похожие друг на друга, и сменялись вереницей: дождь то мелко моросил, то выливался коротким летним ливнем, то затягивался и лил долгой, плотной стеной.

Пока Ынсо ждала звонка Вана, муссонные дожди закончились, пропитав все вокруг своей влагой.

«Что же я делаю?» – грустная усмешка вырвалась у нее, только когда она очнулась от мыслей в автобусе по дороге к отелю.

Когда снова загорелся зеленый свет светофора, она решила, что уже хватит мешкать, и, примкнув к толпе прохожих, перешла дорогу.

Люди с удивлением смотрели, как под палящими лучами солнца она несет горшок с орхидеей, да она и сама удивлялась своему решению вынести цветок на улицу в такую жару.

На душе сразу посветлело от мысли, что она сможет через Пак Хёсон передать цветок для Вана, и она еще бережнее прижала его к груди. Ынсо попыталась представить выражение лица Вана, когда Пак Хёсон вручит ему цветок со вложенной в него запиской.

Но тут ее настроение омрачилось.

– Знаете отель «Гарден» в районе Мапо? – видимо, пребывая в хорошем настроении, спросила ее Пак Хёсон.

Ынсо подняла голову и посмотрела, как на флагштоках перед отелем развеваются на летнем солнце флаги разных стран. Мимо нее медленно проехала машина и завернула на стоянку, Ынсо заметила знакомое лицо сквозь окно машины и пригляделась – это Пак Хёсон.

Ынсо задумчиво постояла, глядя вслед удаляющейся машине, потом поспешно вошла в отель. Служащий отеля в фирменной фуражке поприветствовал ее, уважительно поклонился, скосив глаза на орхидею, которую Ынсо держала в руках.

«Хёсон говорила, что ресторан на шестнадцатом этаже».

Стоя перед лифтом, Ынсо посмотрела на табло – над дверью лифта загорелась цифра «16». Потом лифт спустился, двери открылись, но Ынсо так и не решилась войти в него. Пустой лифт снова закрылся.

Ынсо прошла в фойе и без чувств села на софу. Душа будто взбунтовалась: хотела только позвонить Вану, а в итоге по глупости договорилась о встрече с Пак Хёсон.

«Не хочу первой приходить на место встречи с Пак Хёсон. Даже не этого я хочу, хочу совсем уйти отсюда. Если бы я могла уйти… – Она просидела в лобби минут десять и все смотрела на зелень орхидеи, которую все так же обнимала своими руками. – Что же это такое? Почему мне так неспокойно?»

Она встала и через силу заставила себя пройти к лифту, который должен был доставить ее к Пак Хёсон. Лифт быстро поднялся на шестнадцатый этаж. Здесь размещались разные ресторанчики.

«Когда вы выйдете на шестнадцатом этаже, слева будет японский ресторан ″Ганг″. Вы любите японскую кухню?» – выходя из лифта, Ынсо вспомнила слова