Адвент - Ксения Сергеевна Букша
сухую землю сандаликом
наблюдала за тем, как кружится её тень и тень каруселей
думала о том, почему её тень выглядит не так, как она сама,
и вдруг появились Зинка
её клевретка Марьяна
за ними Любка с младшим братиком
у которого был до крови разодран пупок
и с ними Гришка
на Аню Гришка не смотрел
поперёк носа у него до сих пор была болячка
нос был сломан, конечно
Анечка! – елейным голосом проговорила Зинка
на карусельках катаешься?
Зинка подошла очень близко
так что Аня почувствовала её луково-укропный запах
Зинка была мелкая, драная, смуглая
волосы были закручены в мелкий пучок
чёрной резинкой
Аня ничего не ответила
Гришка тоже подошёл поближе
грязно выругался и сплюнул в пыль
потом растёр слюну ногой в драном сандалете
Зырь, она глухая, – сказала толстая Марьяна в радужной футболке
и заржала
Сейчас я её стащу, – деловито сказала Зинка
и стала драть Ане волосы
своими узловатыми руками
Ане не было больно
она крепко держалась за карусели
и смотрела на тени на песчаной земле
Зинка, видя, что не преуспевает
бросила волосы и принялась царапать палочкой Анину руку
царапала она как можно сильнее,
к ней присоединилась и Марьяна
но до крови всё же расцарапать не получалось
гвоздя под рукой не было
счас я падла тебя раскручу сама слетишь, —
пообещал Гришка.
Отходите!
он нырнул в карусель
приналёг на одно из её четырёх плечей
внутри, у самой оси
и пошёл вперёд
только и мелькали его сандалии
Аня смотрела в пол, не на округу,
которая бешено неслась вокруг неё
Школа-роща-школа-роща
и делала вид
что ничего не происходит
правда, держаться она держалась
и вдруг её осенило.
А Гриша меня катает! А Гриша меня катает! —
закричала она.
Спасибо, Гриша! Спасибо, Гриша!
и Аня начала смеяться,
демонически сотрясаясь
специально раздразнивая себя
карусель остановилась
перед Аней возникло Гришкино лицо
искажённое дикой ненавистью
ссука падла блядь на хуй выебу
сказал Гришка, схватил Аню за уши
и принялся валить с каруселей
подскочили Зинка, Любка.
Аня вырвалась и убежала домой, победно крича
– А Гришка меня катал! Гришка меня катал!
уши у неё пылали
Аня думала о том
что будет в сентябре, когда начнётся школа
и она окажется в одном классе с Гришкой
и Зинкой
но она не оказалась
в августе Гришкин барак сгорел
поздно вечером
полыхнуло, когда мент, сосед Гришки,
решил спьяну заехать на мотоцикле
на второй этаж
жар стоял такой
что Анины мама и бабушка завешивали окна мокрыми одеялами
бабки причитали, что сгорит вся деревня
но сгорел только барак
Зинка, Любка и младший Борька спаслись
вместе с матерью
они уехали из посёлка
а бабка сгорела и Гришка тоже
и мент-сосед сгорел
про это писали в газетах
и не скоро потом забыли
15
Костя стоял на ёлочном базаре в Новой Голландии. Уже рассвело. Не то чтобы сразу занесло его в такую даль и глубину: сначала постоял он и подержался за лапы ёлок на перекрестке Союза Печатников и Английского, но там все ёлки были связаны, так что и не оценить их густоты и свежести. Костя просил продавца их извлечь, вертел их так и сяк, но не мог понять. Продолжая сомневаться, пошёл дальше; на углу Английского и Декабристов увидел другой базар – ещё плоше, ёлочки – ещё жиже. Ему, в общем-то, и было Аней велено – купить ёлочку самую простенькую, ничего, если лапки будут редко расставлены, но лишь бы свежую, чтобы иголки подержались хоть до Нового года. А таких-то как раз и не было. Хвосты у всех голые, на кончиках лап не розетка, а сушняк.
Что делать? Костя пошёл дальше. Где-то он слышал, что есть хипстерский базар в Новой Голландии. Не сходить ли туда, подумал он. Правда, конечно, там наверняка ёлки дорогие, но уж зато, небось, красивые и густые. Может, и найдётся какая-нибудь завалященькая, или удастся что-то сторговать.
(Как ни странно, Костя неплохо торговался. Всё потому, что ему было всегда плевать на покупку больше, чем продавцу на продажу – и это хорошо было видно.)
Морозец припекал. Снег успели подгрести к обочинам, середину посыпали песком. Тонкие подошвы ботинок промёрзли. Щёки горели. Костя не ожидал от себя, что заберётся так далеко.
Новая Голландия как раз была открыта, и ёлочные хипстеры расцепили свои цепочки и развязали ленточки. Костя вошёл в благоуханную хвойную гущу и заозирался. Тут было всё густо и свежо. Выбирать было совершенно не из чего. Все ёлки были до неба, и все прекрасны.
– Скажите, – скептически морщась, обратился Костя к ёлочному хипстеру, – а маленькие ёлочки у вас есть?
– Ну как маленькие? Полтора метра есть, – хипстер тряхнул ёлкой, как жезлом. – Вот, красавица.
– Да, отличная, – признал Костя. – Две тысячи метр, так?
– Да! – не отпирался хипстер. – Но у нас по-божески: за полметра тысячу просим.
Борода у него заиндевела. Щиколотки становились всё синее.
– Верхушка немного головата, – сказал Костя. – Пойду другие посмотрю, – он пошёл в глубину вольера.
– А вот эта как вам будет? – крикнул хипстер, копаясь у входа.
– А я вот про эту хотел спросить, – откликнулся Костя, ухватившись за ледяной ствол толщиной с собственную шею.
– Эта? – хипстер подошёл. – А у вас потолки сколько?
– Три пятьдесят, – тут Косте было чем похвастаться.
– Ну, если три пятьдесят, тогда влезет, – хипстер не без труда отделил дерево от прочих, но тряхнуть, как первое, не смог – только вертикализировал и покачнул.
Костя задрал голову.
Да, вот это была ель.
Нижние ветви образовывали подобие шалаша. Средние росли густо и часто, даже с избытком. Верхние чередовали направления, и сумма их векторов казалась близкой к нулю. Но главное, что поразило Костю, – мощный, короткий хвост с розеткой на конце. Такие же свежие, яркие розетки зеленели на охлупьях всех ветвей.
– Давайте эту вот возьмём, – сказал Костя и с интересом посмотрел в сторону упаковочной машины.
Она выглядела как пушка с огромным дулом. Хипстер немедленно удовлетворил Костино любопытство: они вдвоём подтащили ель к дулу и стали аккуратно продевать сквозь тоннель. По мере продевания на ель налипала одёжка из плотного полиэтилена, так что к моменту выхода ель не потеряла ни иголки.
– Суперсистема, – восхитился Костя, доставая кошелёк. – Шесть, так?
– Помочь в машину закинуть, пока народу нет? – предложил хипстер дружелюбно.
Костя вздохнул. Ему нравились
