Счастье в добрые руки - Ольга Станиславовна Назарова
Почему-то мама, которая садилась и спокойно разбирала с Даней то, что он не понимал, на него ногами не топала и ручками в него не кидала. И да… про дневник знала.
– Как ты смел мне врать? Ты почему мне подсунул подделку?
– Да какую подделку? У нас просто в начале года всегда электронный косо работает – отметки выставляются, а домашка не сохраняется, вот я домашку в бумажный и пишу.
– Так почему ты мне этого не сказал?
– Да ты не спрашивал! – завопил оскорблённый Даня. – Вот мама никогда так себя не вела!
– Ты ещё про мать мне тут говорить будешь! А ну, заткнись и убирайся в свою комнату! Понял?
Повышенный тон звучал и у бабушки в комнате:
– И не смей от меня это требовать! Сам им занимайся, я же тебе сказала! И да, он вырос из куртки – езжай покупать!
– Сама купи ему куртку, мне некогда.
– Да с чего бы? Твой сын, сам и решай эти вопросы, – законно возмущалась Валентина. – И вообще, кто тебе позволил со мной так разговаривать? Что значит, это я виновата? Чтоооо? Кто всё разрушил и Даньку сюда приманил? Да как ты смеешь?
Почему-то долгожданное время свободы и жизни в своё удовольствие с наследником и продолжателем его рода, Максима разочаровали ужасно!
– Он – вылитая Ларка! Так же уставится на меня и глазами хлопает! – рычал Макс. – Да пусть она его забирает! В конце-то концов, я не нанимался нянькой работать! Ишь, условия она мне поставила!
Да, ему пришлось в приказном многодецибельном тоне объяснить сыну, что домашку отныне и до пенсии Даня будет делать как миленький.
– А ты говорил… – завёл свою шарманку Даня.
– Я думал, что у меня умный сын, весь в меня. А ты… ты такой же, как все остальные! Так что будешь работать, как всё прочие тупые!
Осенью темнеет рано, фонари кажутся островками света, дрожащими под дождём.
Даня, завернувшись в одеяло, вытирал глаза и нос. Его бравада была смыта и прибита к земле потоками крика от отца и бабушки, а они сами уже вовсе не казались такими уж хорошими на фоне вредной и занудливой матери, которая не даёт ребенку и вздохнуть, мучая его такой банальщиной как уроки.
Он прислушался к звукам из коридора и потянул к себе смартфон.
– Мам, привет! – выдохнул он. – Я это… я так соскучился!
Лариса была готова в ночной рубашке выехать за сыном, но…
– Притормози-ка… да, он в данный момент плачет и расстроен, но не начнётся ли всё заново, как только он утешится? Сейчас-то Даня просто разочаровался в отце и бабушке, но это совсем не значит, что немного погодя он не начнёт мне опять нервы мотать!
Поэтому, как это ни было трудно, Лариса заставила себя не торопиться.
– Данечка, мой хороший, но ведь мы с тобой столько раз об этом говорили – да, у тебя отличная голова, но без работы ничего не…
Даня досадливо зачастил:
– Мам, да ты мне уже сто раз про это говорила!
– Видно маловато! – Лариса внезапно поняла, что всё верно, что надо держаться, а не хватать обиженного птенчика, прикрывая его крылом и позволяя ему снова забраться себе на шею:
– Маловато будет, Дань, раз ты так и не понял! Ну, пусть отец тебе и объясняет, раз уж ты его выбрал.
– Мам, а я уже передумал! Я тебя перевыбираю! – заявил умный и ушлый Даня. – Они меня совсем не понимают, – заторопился он, надеясь, что мать его пожалеет ещё больше и спасёт из нынешней неприятной ситуации.
– Нет, мой хороший. Сейчас ты так только отца и бабушку оскорбишь этим. И не так уж они неправы, верно? Если ты сейчас вернёшься, теперь придётся и тут делать уроки. И ты так же снова будешь на меня злиться? И да, ты ведь сейчас просто пытаешься лавировать между нами, выискивая, где тебе будет комфортно и удобно. Прости, но так дело не пойдёт. Да, понятно, что рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше, но я не озеро. Я тебя люблю и хочу, чтобы ты понимал, что вещи, которые тебе так не нравятся, делаются тобой для твоей же пользы, и не стоит на это обижаться и возмущаться. Когда ты это поймёшь, мы и поговорим о возвращении.
Разговор дался Ларисе нелегко. Зато на следующий день она развеселилась вовсю.
– Лара? – голос Инны звучал настолько снисходительно и свысока, что Лариса поначалу даже изумилась. – И как твои дела?
– Спасибо, хорошо.
Они не разговаривали больше недели – с эпохальной ловли Инной во дворе Зайца-побегайца.
– Знаешь, я хочу тебе посочувствовать! – начала Инна. – Ты существуешь для рутины, для тупого выполнения дурацких, придуманных кем-то обязанностей, даже не подозревая, что жить надо для себя, в своё удовольствие! Ты даже не представляешь, как это, влюбиться до бабочек в животе…
Лариса даже сдерживаться не стала и рассмеялась:
– Инночка, да я же не жаба и не геккон! Зачем мне в животе бабочки?
Она точно знала, как и чем ошарашить собеседника и теперь с удовольствием выслушала разнообразный набор отрывистых междометий и, наконец-то гудки…
– Ну, видимо, пошла бабочек пересчитывать! Только её мужа и сына жалко. Каково это, выслушать, что ты не нужен или что тебя просто использовали? Хотя… подозреваю, что скоро, совсем скоро Инна это и сама на своей шкуре испробует. Не факт, конечно, что при этом уцелеют пресловутые бабочки… но мне всегда казалось, что влюбляться животом – это как-то неправильно – не то место. Это примерно, как думать ягодичными мышцами – понятно, что у многих так оно и бывает, но зачем же это возводить в правило для остальных?
Она пожала плечами и поставила на плиту кастрюлю с картошкой – сварить будущее пюре к приходу дочери с прогулки.
– Тупые обязанности? Накормить любимого человека, ребёнка? Да, Сашка и сама это может сделать, и делает, когда приходит раньше меня, но разве это не в радость? А! Ладно, видимо, у всех своё счастье! Спасибо, что у меня оно такое!
Саша гуляла с Радой среди мокрых от осеннего дождя деревьев и кустов, озираясь и прислушиваясь – она не очень-то поняла, куда делся Женя.
Они раньше встречались почти каждый день, а тут вместо него на прогулку уже некоторое время выходила плотная деловитая женщина.
– Гранд, Хан, ко мне! Не пугайте девушку! Ааа, вы с собачкой? Наверное, новенькая? – женщина оказалась вполне любезна,
