Шум - Рои Хен
Ноа смеется. Ной спрашивает, что смешного.
– Ты, – беззвучно отвечает она.
– А ты секси, – говорит он, тоже не издавая ни звука.
Оказывается, оба прекрасно читают по губам.
Ноа кладет голову ему на плечо и разглядывает танцующих рядом. Пары то ли танцуют, то ли просто раскачиваются из стороны в сторону. Ной неуклюже ощупывает ее, и она, опьяненная водкой и властью, решает снабдить мальчика материалом для его ближайшего сеанса мастурбации, который однозначно будет посвящен ей.
Ноа разворачивается лицом к его шее, и ее язык, напряженный и нахальный, касается его бледной кожи. Ной продолжает топтаться, будто ничего и не чувствует, но когда Ноа поднимает голову, он бросает на нее взгляд, который иначе как настороженным и не назовешь. Лет семнадцать, не меньше, язык ее не касался чужой кожи. Лизнуть в шею – это считается изменой или в случае с Ноем зачтется как помощь страждущему, социальная поддержка и чистейшей воды филантропия? Ужаснувшись себе, она водворяет язык на место и стискивает губы. Но язык проявляет упорство и наперекор ей предпринимает новую вылазку – просто проверить, каков грех на вкус. Ведь даже Ной, думает Ноа, не верит, что это на самом деле происходит.
Она клянется остановиться, как только Саймон и Гарфанкел допоют песню. Но едва в ее голове включается этот секундомер, ее накрывает похоть. Любой боец знает, что самое опасное время – сразу перед прекращением огня.
Ной, человек праведный и непорочный[14], порывается разделить с Ноа ее тяжкую ношу. Его руки получают подтверждение гипотезе, что Ноа не носит лифчика, а рот пробует на вкус мочку ее уха. Ноа откликается на ласки и не замечает, как сменяется песня.
Они проскальзывают в дальний угол крыши, и там, за баррикадами из турбин кондиционеров и спутниковых антенн, она хватает его за голову и тянет к губам. Невероятно, но Ной замирает и, вместо того чтобы поцеловать ее, шепчет:
– Секунду. Одну секунду. Запомни этот момент, потому что мы вернемся к нему буквально через пару минут.
И он выуживает из кармана мобильник. Резкое и неуместное в бархатной темноте сияние экрана. На экране появляется сердечко, а через миг в него вонзается стрела и всплывает надпись: ToMe.
Сияя, Ной рассказывает о приложении, которое разрабатывает. Да, он айтишник, но не любит говорить об этом в начале знакомства, потому что это выглядит как позерство, но китайцы уже инвестировали в приложение, и через год каждый мужчина или женщина, идущие на первое свидание, будут использовать приложение ToMe.
Ноа смотрит на него с жалостью и шепчет:
– Какое же вы все-таки инфантильное поколение, сдохнуть можно.
Ной улыбается и обнимает ее за плечи, а на экране появляется текст:
Привет!
В связи с волной осуждения сексуального насилия и домогательств, справедливо поднятой движением “MeToo”, и во избежание недоразумений я попрошу вас ответить на десять вопросов. Десять вопросов, и все! Анкета полностью конфиденциальна.
1. Ты отвечаешь на этот вопросник с согласия, не под влиянием алкоголя или наркотиков?
– Черт, я забыл о первом вопросе!
Ноа успокаивает его:
– Сока было больше, чем водки, а косяк вообще был на ползатяжки.
Ной кликает по экрану и переходит к следующему вопросу.
2. Ты согласен/на, чтобы я гладил/а твои волосы?
Ноа переворачивает телефон и кладет себе на колени. Наступает темнота, и она пытается разглядеть глаза Ноя.
– Послушай, Ной… Ты хочешь таким образом что-то сказать мне? Мне стоит о чем-то беспокоиться? У тебя раньше были с кем-то проблемы?
– Да нет, чего вдруг? Просто на волне MeToo, еще в самом ее начале, я придумал ToMe, чтобы пары вступали в отношения, оговорив свои ожидания. Сама подумай, вот мы с тобой только что познакомились, толком друг друга не знаем, а приложение помогает нам скоординировать ожидания. Тебе это странно, потому что ты из другого поколения… в хорошем смысле… я в том смысле, что ровесницы меня не…
– Все, все, замолчи уже…
Ноа нажимает на задорный большой палец. Ей становится ясно, что отчуждение, которое она испытала, как только поднялась на эту крышу, не из-за странного иерусалимского пейзажа, не из-за того, что она не знакома ни с кем на этой вечеринке, а потому что это действительно другой мир, новый и совсем не обязательно такой уж прекрасный мир. А главное, что она в этом новом мире – вымирающий вид.
3. Ты согласен/на на “грязные” разговоры?
Милое дитя, ухмыляется Ноа и кликает по большому пальцу.
4. Что у тебя более чувствительно – шея / грудь / мочка уха?
– Думаю, я знаю ответ на этот вопрос. – Ной прикусывает ее мочку уха и кликает по экрану.
5. Ты согласен/на на поцелуи?
В какой же заднице я нахожусь, если это меня возбуждает, думает Ноа и тянется к Ною губами. Но Ной снова останавливает ее.
– Еще всего пять вопросов! – шепчет он. – Это просто супер, что ты заполняешь опросник. До тебя на него только платная фокус-группа отвечала.
Кошмар, думает она и торопится побыстрее покончить с опросником.
6. Ты согласнен/на на оральный секс с моей стороны?
Большой палец.
7. Ты согласен/на на оральный секс с твоей стороны?
Большой палец.
8. Ты согласен/на заняться со мной сексом (разумеется, защищенным)?
Вдруг все меняется. Возбуждение, переполнявшее Ноа, пропадает в одно мгновение.
Холодно и отстраненно она видит Габриэлу, которой некто наливает водку, предлагает косяк, а затем подсовывает анкету и с улыбкой смотрит, как она подписывает контракт с ним, – контракт, который не подразумевает ни уважения, ни близости, ни любви. Ноа опускает руку с телефоном, и лицо Ноя снова озаряется голубоватым лунным светом.
– Послушай, это ужасно грустно. – Она пытается проявить такт. – Прошу тебя, не показывай это ни одной живой девушке, даже из платной фокус-группы.
– Почему? Что случилось? Из-за восьмого вопроса? Можешь ответить “нет”, это нормально…
– Да не нормально тут ничего. Я вижу, ты вообще не понимаешь, в
