Пусть она вернется - Синтия Кафка
19
Всю ночь я стискивала зубы: во сне моя мать садилась за руль фургона для кемпинга и уезжала, даже не взглянув на меня. Я долго спала утром и проснулась, как ужаленная, от ощущения, что безнадежно опоздала на работу.
И хотя карта из мотивационного таро заверила меня, что «любые жизненные приключения направляют нас по правильной дороге», уверенности в том, что будущий день будет соответствовать, как-то не было.
Хотя начался день вполне мило. Убедившись, что Тимоте отвечает на рабочие письма, я тоже написала папе и лежала в шезлонге на балконе до самого завтрака. Потом мы позавтракали в порту, стараясь не касаться тем наших прошлых споров – это было бы рискованно в моем состоянии.
А после обеда мы прибыли в Нонцу. Припарковались на центральной улице возле каменной стенки, за которой, в ста метрах ниже, раскинулся живописный пляж из черной гальки. Город втиснулся между горами и морем, и добраться туда на машине невозможно. Цвет пляжа, рисунки, созданные на нем из белой гальки, выделяющиеся на темном фоне и отлично видные с высоты, способствовали его известности среди туристов. Этот пляж никого не оставляет равнодушным, и нас в том числе.
Несколько минут спустя мы с сожалением уходим оттуда и переходим на другую сторону шоссе. На стене какого-то строения, у подножия лестницы, указатель гласит: «Галерея Лины Натале, вверх по ступеням, 100 метров налево». Если бы мы сразу приехали сюда, нам бы не пришлось обращаться к агенту. От этой мысли мне становится жутко обидно, но я повторяю про себя, что после пятнадцати лет ожидания лишний день значения не имеет. Хотя я в двух шагах от нервного срыва.
Я делаю глубокий вдох, чувствуя себя слегка не в своей тарелке. Мы уже практически на месте, и я пытаюсь не рухнуть без чувств. Иду осторожно, включив все свое терпение. У моей матери его то практически не было, то, наоборот, было слишком много. В голову приходят разные странные мысли. Она, наверное, тоже здесь ходила, оставляла свои следы на улочках городка. Сидела на этих ступеньках. Я могу только строить предположения, почему она решила так поступить. Кем она была на самом деле? Чего хотела, о чем мечтала? Если я хочу быть честной с собой, то надо бы признать, что перед исчезновением моя мать уже отсутствовала. Призраки детских мечтаний. Она никогда о себе не рассказывала, не отвечала на мои вопросы о ее отрочестве.
«Я ничего не помню из тех лет, моя жизнь началась, когда я встретила твоего папу», – говорила она одну и ту же фразу, считая это достаточным. Это выглядело очень романтично со стороны, но совершенно невозможно в реальности. «Она очень сдержанная, молчаливая женщина, – говорил о ней мой отец. – У нее было трудное прошлое, она бы предпочла все забыть». Ну, конечно. Как она предпочла забыть и нас.
Рука Тимоте хватает мою. Перед нами возвышается большой белый дом с голубыми ставнями.
– Звоню? – спрашивает он.
– О нет, мы же уже видели одну галерею, вернемся в аэропорт, – шучу я, чтобы он не заметил, как я вот-вот упаду в обморок от страха, нажимая на звонок.
Но на полноценный авантюризм меня не хватает.
Мы ждем под дверью секунд тридцать, но ничего не происходит. Несколько минут спустя становится совершенно ясно, что никого нет.
– Давай оставим мою визитку в почтовом ящике, – предлагает Тим, – и вернемся завтра утром?
Нажав в последний раз на звонок, на всякий случай, мы спускаемся по лестнице, и наши шаги тяжелые, как и мое разочарование.
– Как себя чувствуешь? – беспокоится Тим.
– Да я сама не знаю.
Куча вопросов, сомнений и предположений крутятся в моей голове. Пока мы ждали возле входа, я вдруг засомневалась правильно ли я поступаю. Если моя мать приехала жить на остров, то она наверняка хотела оборвать все связи. Еще сегодня утром я хотела получить ответ любой ценой. Но ведь это ее выбор, даже если я его осуждаю.
Тим смотрит мне в глаза, внимательно изучая.
– Ты стараешься относиться к этому спокойно, Марго.
– Конечно, совсем скоро я собираюсь получить коричневый пояс Будды.
– Но, если честно, то что ты думаешь?
Я закрываю глаза. Раз, два, три. Вдох. А затем признаюсь:
– На самом деле я ужасно хочу плакать, но не разрешаю себе. А еще, пока ты работал, я заказала столик, чтобы отпраздновать успех нашего расследования и чтобы мне немножко успокоиться. Я уже вот-вот сорвусь.
– Ну, хотя бы одна хорошая новость, – радуется Тим. – Ресторан-то далеко?
Как у Тимоте получается всегда сохранять хорошее настроение? Радоваться, кайфовать, восторгаться всякой фигней?
Я показываю пальцем на горы над Нонцей, возле башни, которую видно с любого конца деревни.
– Несколько метров отсюда. Можно снова полюбоваться закатом.
– Тогда давай заселимся, бросим вещи и пойдем туда? Пожалуй, сегодня что-то предпринимать уже поздновато.
– Правда. А завтра будет новый день.
Вскоре, приняв душ и остыв, мы лезем вверх на Башню Паоли[12], вид с которой на деревню, как говорят, совершенно невероятен. Лестница полуразрушена, но вид на самом деле великолепен. Со скалы высотой сто шестьдесят метров над уровнем моря открывается потрясающий вид на весь залив Сен-Флоран. Корсиканский мыс прекрасен, но панорама сверху превосходит все возможные ожидания. Я понимаю, почему Корсику называют самым красивым островом. А ресторан вдобавок оказывается всего в двух шагах!
Сделав фотографии замечательного пейзажа, изучив все объявления, будто нас ожидал письменный экзамен, мы подходим наконец ко входу в ресторан. Официантка шепотом сообщает, что посадит нас за любимый столик. Подумав было на секунду, что она обещает это всем, я меняю мнение, оказавшись на месте. Она привела нас на самую дальнюю террасу, к столику у перил – он буквально висит на краю горы, и создается ощущение, что вы парите над пропастью.
– Я мечтаю смотреть на закат именно отсюда, – шепчу я Тиму.
– Ах, – вздыхает официантка, услышав мои слова, – увы, осенью солнце садится с другой стороны.
Я расстроена, но не подаю вида. В конце концов, какая разница. В этом месте тоже есть что-то волшебное.
Из динамиков играет французский поп. Далида, Джейн Биркин, Мишель Фюген…
– Помнишь, как мы играли в слова? – спрашиваю я под влиянием ностальгии. – Я обожала эту игру, но после того дня мы больше не играли.
– Может, настал момент начать снова, ты как думаешь?
– Тогда я первая.
– Погоди, у меня идея получше. Давай изменим правила?
– Каким образом?
– Начнем с разговора на тему песни.
