Ведьмин ресторан - Ку Санхи
Когда тьма отступает, улица преображается. Хмурое небо в дымке смога, едкий воздух и нахохлившиеся голуби. Асфальт в окурках и плевках, как будто мимо проходил Гензель и не нашел ничего другого, чем можно было бы пометить дорогу. Именно по этой унылой непримечательной улице энергично шагала Джин.
– Вот придурок, просто взял и не пришел! Ни за что не прощу! – возмущенно воскликнула она, топнув ногой.
Все потому, что Том бросил ее одну в кинотеатре.
Она выбила из него обещание вместе сходить в кино, хотя он хотел и дальше встречаться только у нее дома, говоря, что публичность будет во вред им обоим. Билеты на фильм были невозвратными. Через десять минут после начала показа Том, который говорил, что скоро придет – ему оставалось только припарковать машину, – перестал отвечать на звонки. Так себе удовольствие – ждать парня, держа в руках огромное ведро попкорна и два бумажных стакана с напитками. Джин беспокоилась, не случилось ли что-нибудь, но некоторое время спустя Том все-таки прислал сообщение. Возникли проблемы с его новыми публикациями, и надо было срочно их решать. Билету все равно пропадать, так что Джин решила посмотреть фильм одна, хотя настроение было испорчено. Она была слишком раздосадована, чтобы наслаждаться фильмом. А глядя на парочки в зрительном зале, разозлилась еще больше, поэтому через тридцать минут ушла из кинотеатра. Было три часа дня. Идти домой не имело смысла, и она пошла сразу на работу.
– Что за парень поступает так со своей девушкой? Тоже мне, эксперт по отношениям! То у него съемки, то совещание, то не отвечает на сообщения; даже на нормальное свидание сходить не может. Это вообще отношения или что? Придурок. Если он еще раз так сделает, это будет конец.
Всю дорогу до работы Джин вслух перемывала ему косточки. Но вместо облегчения чувствовала лишь тяжесть в груди и в животе. Как будто камней наглоталась. Ей хотелось выбросить этого мужчину из головы и сердца.
«Так и выбрось. Можно просто расстаться», – ответил кто-то внутри.
Видимо, внутренний голос. Но влюбленность была все еще слишком сильной, чтобы Джин прислушалась к совету. Видя Тома по телевизору, она всякий раз испытывала прилив счастья: «Он мой парень!» Да, она была влюблена. Иногда Джин задумывалась: «Что, если нас связала вместе сила горячего шоколада, пусть и съела я тогда совсем немного?» Но это казалось ей не таким уж важным.
«Нужно смириться, ведь он известный и занятой человек», – увещевал второй внутренний голос, поглупее первого.
Так она и беседовала сама с собой на протяжении всего пути в ресторан. До него оставалось всего метров десять, когда Джин увидела, что перед окнами ресторана кто-то стоит, пытаясь заглянуть внутрь. Кто это? Джин подошла ближе. Перед рестораном стояла Красная Шапочка… только не девочка, а бабушка.
Джин кашлянула, и бабушка в красной бандане обернулась к ней.
– Госпожа заведующая, вы еще не на работе? – спросила Джин.
Старушка широко улыбнулась, показав явно искусственные зубы. Вероятно, у нее были импланты или протезы.
– Чуть позже пойду, – ответила старая женщина. – А ты сегодня рано. Обычно после захода солнца приходишь.
Глядя на морщинки вокруг ее глаз, Джин испытала то ощущение уюта, какое возникает, когда выезжаешь на природу в теплый весенний день.
Старушка поджала губы, но улыбка с ее лица никуда не делась. Глаза, чуть замутненные катарактой, блестели, как леденцы на полуденном солнце.
Красная Шапочка. Ей дали такое прозвище, потому что она всегда ходила в красном платке. Она называла себя «заведующей по уборке», и здание, где располагался ресторан, входило в зону ее ответственности. Хотя на деле никакого официального титула у нее не было, все ее звали «госпожой заведующей», выражая таким образом почтение. Но Красной Шапочкой называли все-таки чаще.
– С чем к нам пожаловали? Хотите о чем-то поговорить?
Джин была несколько удивлена появлением старушки, ведь обычно они не общались.
– Да так…
Старая женщина бросила взгляд на ресторан, а затем снова на Джин.
Джин почувствовала, что за этой радостной улыбкой скрывается нечто большее.
– Может, зайдете на чашечку кофе?
Старушка тотчас же приняла приглашение, будто только этого и ждала:
– Приглашаешь? Я как раз еще не пила кофе, как удачно! Мне бы посидеть где-нибудь, сына подождать. Он сказал, что поведет меня сегодня в ресторан. Давненько такого не было! Но тебе, милая, наверное, надо готовиться к рабочей смене?
– Все в порядке. Раз уж я сегодня пришла пораньше… – сказала Джин, вставляя ключ в замочную скважину.
Она повернула ключ влево, и замок со щелчком открылся.
– Как удачно я подгадала время. Минутку, скоро вернусь. – Не договорив, старушка куда-то пропала.
Волосы у нее были черные и пышные – скорее всего, она красилась. Спина прямая, походка энергичная, не хуже, чем у молодых. Джин вдруг вспомнила, что сыну женщины уже за пятьдесят. Когда ресторан еще назывался «Жемчужина вкуса», Джин однажды слышала, как старушка жаловалась на сына кому-то в местной администрации. Кажется, самой ей лет восемьдесят. Для такого возраста она была очень бодрой.
Джин открыла дверь, зашла на кухню и поставила кипятиться воду для кофе. Когда доставала чашки, звякнул дверной колокольчик. Джин выглянула из кухни – старушка стояла у двери с чем-то желтым в руках.
– Заходите, госпожа заведующая.
Джин надела фартук и вышла из кухни.
– Ой, что ты, какая я заведующая. Зови меня просто бабушкой. Если бы сын женился пораньше, у меня была бы внучка твоего возраста. – Старушка похлопала Джин пониже талии, радостно глядя на нее. – А ты, душенька, сама-то еще не замужем?
Джин подтвердила, что не замужем, и старушка обрадовалась еще больше, осматривая Джин сверху донизу. Точно рыбу на рынке выбирала. То руку ей помнет, то по бедру похлопает.
– Бедра широкие, это хорошо, но жаль, что худая такая. Веса бы поднабрать, – бормотала старушка себе под нос.
Затем она протянула желтый сверток.
– Тут сонпхёны[10] с полынью. Сын недавно ходил в горный поход, принес полынь. Он без гор жить не может. С малых лет их обожает, где только не побывал. Как я его ни отговаривала, никогда меня не слушал, несколько лет назад забрался то ли на Гималаи, то ли на Эверест. В прошлом году, когда занимался этим своим эльпизьмом, или как его там, упал с обрыва,
