Медведище и его выбор - Ольга Станиславовна Назарова
Этот же корм хрустел под ногами по всему дому, разве что местами, там, где на него попала вода из мисок для Виня и Тохтамышки, он тоскливо чавкал, напоминая о болоте.
– Чего-то мне так на работу захотелось! – абсолютно серьёзно выдал Николай.
– Не-не, Коль, ты не бойся! Это бывает! – заторопилась Валя.
– Серьёзно? – уточнил Миронов.
– Честно-честно! Они просто это… играли так.
– Аааа, а я уж испугался, что хотели дом разобрать!
– Нееее, когда дом разбирают, оно по-другому выглядит! – тоном крупного специалиста уверил соседа Фёдор. – А что ты так смотришь? Мы с женой как-то сына с его приятелями оставили на три часа… Вот тогда и поняли, что больше нам уже ничё не страшно! Так что у тебя это так, ерунда!
–Утешили… короче, если у меня будет сын, я его с друзьями в доме не оставляю! – решительно заявил Николай. – Ладно, где вы там, разрушители!
Разрушители стеснительно пошуршали где-то в пространстве, но на всеобщее обозрение выбрались только когда основной вред был убран.
– А куда это ты, Фёдор Семёнович, намылился, а? – язвительно осведомилась Валентина у соседа.
– Так Валёк, спина…
– Спина – это серьёзно! Вот и давай, отколупывай присохший корм от кастрюль – твоей спине это не повредит! А то пришел, принёс себя… нечего просто так по соседям ходить!
Валентина косилась на Николая – не вздумает ли ругаться, избавляться от зверей?
– Да, понятно оно, что погладить, полюбоваться, посмеяться с ними – это прекрасно! Но кроме всего этого и всякие разные другие моменты бывают. И как он перенесёт-то такой кандибобёр? – думала она. – Вот тяжело с такими – чего молчит-то, о чём думает?
– А как сделать, чтобы они дом не переворачивали? – наконец, выдал Николай, обнаружив в абсолютно тайном месте – в книжном шкафу, тонкий и явно отчаянно трусивший чёрный котёночий хвост. – Вот же… Тохтамышь! И как меня угораздило тебя так назвать? А всё Андрей! – думал он.
– Чтоб не переворачивали дом, им надо дать попереворачивать что-то другое! – развела руками Валентина. – Игрушки нужны, понимаешь? Ну вот Винь у тебя постоянно бегал к Лизе и её Мамаю, там играл – энергию расплёскивал, а потом ты его то с собой брал, то гулял помногу, а теперь-то так не получается. А он – заводной, ему активничать надо. Да тут ещё есть с кем – мелочь котёночная тоже по потолку побегать не против. Короче, или ты им оставляешь что-то на развал, или они это ищут сами.
– А! Точно! Счас я тебя, Коль, спасать буду! – важно заявил Фёдор, радостно оставляя недоотколупанные от корма кастрюли. – Я тебе принесу коробки.
– Коробки?
– Ну да. Картонные коробки – для котёнка самое то. Правда, малость поободрать могут, но проще горсточку картона подмести, чем вот это вот всё убирать! – присоединилась Валентина.
Через час, убранный дом, в котором потрясающе вкусно пахло Валиным фирменным рагу с грибами, наполнился дробным топотком.
Вид чрезвычайно виноватого Виня, выбравшегося из-под дальнего кухонного шкафа, как только он решил, что гроза прошла и уже безопасно, и Тохтамышки, извлёченной из книг, Николая рассмешил, так что он и ругать-то долго их не смог – отпустил играть.
Вот они теперь и были заняты – штурмовали здоровенную коробищу, в которой креативный Фёдор Семенович вырезал несколько дверок.
– Ну, Коль, удивил, – уходя сказала ему Валентина, – Ты уже и до семьи дорос…
– Можно подумать, что раньше я был для этого маловат, – хмыкнул Николай.
– По возрасту и росту – нет, а вот морально мужик готов к семье, когда может сдержать себя и простить тех, кто мал да слаб, – серьёзно и как-то даже торжественно произнесла Валентина.
Правда, потом всё равно не сдержалась:
– Точно Лизонька наша не нравится? Ты ж подумай ещё, а то уведёт её тот прощелыга-Владик окончательно!
– Валентина Ивановна! – Николаю и смеяться хотелось, и заорать во весь голос на упёртую тётку. – Угомонитесь уже, а? Мы с вами это уже обсуждали!
– Ой, ну, прямо уже и спросить нельзя, трепетные все какие… – забухтела Валя. – Вот останешься старым холостяком, попомнишь мои слова! А ведь какая семья бы была.
Николай запер дверь, оставив Валентину Ивановну с её мечтами, и только-только собрался было поужинать, как позвонил его средний брат.
– Слушай, Коль, у нас тут праздничек намечается – у меня музыки на альбом насобиралось, короче… отметить решили! Приедешь?
– Неа… я теперь невыездной.
– А чего так?
– У меня домашние разрушители! – Николай только плечами пожал, глядя, как его крохотная котейка, поборов все законы физики, переворачивает здоровенную коробку, а такс носится вокруг, прокапывая в ней норы.
– Так и вези своих разрушителей к нашим. Напугал, право слово… – рассмеялся Андрей. – Короче, ты мне задолжал нормальное братское общение, у меня дефицит.
– Балабол… – беззлобно хмыкнул Николай, которому вдруг очень захотелось оказаться в Карелии, – Ладно, я подумаю.
– Приедет! Точно приедет! – оповестил жену Андрей. – Ну, что, у тебя всё готово? Фукс, у нас есть план?
– Так точно, Христофор Бонифатьевич! – рассмеялась Милана, припомнив старый мультфильм, который цитировал её супруг.
Глава 14. Горечь собственного яда
Обычно приманка срабатывала сразу. Ладно, ладно, пусть не каждый раз – всё-таки для некоторых требовались особые подходы, но такого у Сони не было ни разу:
– Чтобы я была в полном параде, мужик обратил внимание, ну ещё бы… Начал общаться, а потом… потом взял и свалил? Просто извинился, заявил, что у него срочные и важные дела и смотался? Такого не было, и быть не могло!
Нет-нет, Соня умом-то понимала, что может быть много чего – эвакуатор, намертво вцепившийся в драгоценную тачку, соседи, залившие дорогущий ремонт, партнёры, натворившие какой-то экстремальный форс-мажор в делах… Всё бывает, но… НО!
– Но никогда не было так, чтобы у меня не попросили номер и не вручили свой! Как мне теперь с ним связаться-то? Я же типа его номер не знаю, а он не взял мой!
Потом Соне пришла в голову мысль о том, что Соколовский был явно заинтересован, а это значит, что сам её и найдёт.
– В конце-то концов, с его возможностями… – понадеялась Соня.
И опять, снова это противное «но».
То есть, теоретически-то найти он был должен, а практически, вот уже четыре дня от мерзавца не было ни слуху, ни духу.
Любой другой девушке уже пришла бы в голову мысль о
