Медведище и его выбор - Ольга Станиславовна Назарова
Подцепив на вилку одну из представительниц этого известного, вкусного и полезного семейства, Соколовский нежно осматривал объект и… нет, не ел, он вкушал, наслаждаясь каждым кусочком, пребывая в мире и гармонии с собой и окружающим его миром.
Причём, делалось это так талантливо, что все, кто его видел, машинально начали заказывать подобные салаты – хотя бы для того, чтобы не захлебнуться от слюнотечения.
– Он опять! – простонал шеф-повар, получив разом восемнадцать заказов. – Он опять включил своё проклятое обаяние! И так каждый раз! Надо будет как-нибудь сделать огромную кастрюлю борща, вручить порцию Соколовскому и отдыхать – всё равно весь ресторан будет в конвульсиях требовать себе то же самое, хотя они тут те ещё гурманы! Нет, недаром его постоянно в рекламе снимают.
Обычно, исключительно красивая девушка, да при полном параде, да с осознанием всего этого арсенала, вызывает несколько иную реакцию, чем восторженное рассматривание скрюченной розовой морской тварюшки, насаженной на вилку.
– Он что? До сих пор креветками любуется? – потрясенно осознала Сонечка в трёх шагах от столика Соколовского. – И на меня не смотрит?
Острое желание нахлобучить на кудрявую голову знаменитой звезды салатничек, перевернуть на него стол и попрыгать острыми каблуками по организму пакостного актёришки, захлестнуло милую Сонечку с головой.
Спасло то, что официант закрутился под ногами, отвлёк, усадив за соседний столик, залебезил восторженно-профессиональной улыбкой, подавая кожаную папку с меню.
Он не знал, насколько был близок к побиванию папкой по профессиональной гордости…
– Сссспокойно! Ссссоня держи сссебя в руках. Паразит просто жрать хотел, вот и вкопался по уши в свой сссалат! – едва-едва успокоила себя Калязинова. – Сейчас поест и посмотрит по сторонам, а тут его уже я поджидаю.
Она едва ли замечала, насколько хорошо приготовлены блюда, которые заказала – трудно, знаете ли, держать лицо, а особенно улыбку на этом самом лице, когда хочется просто рвать и метать!
– Ну и ну… она умеет сдерживаться? Даже не пришибла официанта? Ой, прямо-таки образец воспитания, даже жаль, что насквозь фальшивый, как и её улыбочка, – оценил Соколовский старания девы за соседним столиком – ему преотлично было её видно в зеркальном отражении колонны.
Нет, изводить и игнорировать её он мог сколько угодно, но слишком увлекаться этим не следовало по той простой причине, что Соня могла для разрядки снова приняться за Миронова.
– Не то, чтоб ему была сильно нужна чужая помощь, на мой взгляд у него имеется достаточно жесткий характер, но раз уж я обязан его милейшей матушке, есть смысл чуть заинтересовать деву, – рассудил Филипп, оторвавшись от еды.
Он расслабленно осмотрел зал, не выделяя никого, чем сходу снова сильно оскорбил Соню, а потом почти незаметно отсалютовал ей бокалом.
– Ах ты ж… – восхищался Котиков, наблюдая эту пантомиму через окно, – Хоть уроки у него бери – как показать, что обратил внимание, оценил, увидел, что красива, но относишься к этому с насмешкой. Ёлки-палки, да она сейчас из платья выйдет от ярости и по колонне вверх взлезет, как какое-нибудь чудище из ужастика.
Соколовский и сам видел реакцию Сони, сверкающей глазами и с яростью сжавшей вилку.
– Добрый вечер! – поздоровался он. – Мы с вами раньше не встречались? Мне кажется, что я вас где-то видел.
Хотелось метнуть в него эту самую вилку, выплеснуть вино, пошвырять последовательно все принесенные блюда, а потом – по первоначальному сценарию опрокинуть стол и от души пройтись каблуками по всем чувствительным элементам тела, но…
– Но я должна его побольнее достать! – решила «добрая» Соня.
– Возможно, вы меня где-то и видели… – мило улыбнулась она.
– Странно… такую девушку и позабыть… – покаялся Соколовский, – Не узнаю себя, видимо, был погружен в обдумывание сценария.
– Сценария? Погодите… вы… нет, не может быть! – Соня сама играла как актриса, жаль только, что с профи все эти приёмы не действовали. – Вы, кажется, Филипп Соколовский?
– Да, именно так, – Филипп разулыбался, словно ему были приятны её заинтересованные взгляды. – Вот вредоносная бабища… и ведь что странно – никаких родовых особенностей у неё нет и в помине, а ядовитая от и до. Это примерно так же естественно, как если бы бабочка отрастила себе ядовитые зубы.
– Ну, всё, он попался! – решила Соня.
– Какая, однако, самоуверенная змеюшка, – размышлял Соколовский.
Вечер проходил в тёплой, дружеской атмосфере, напоминающей о смеси серпентария, театральных кулис и исконно-женского коллектива…
***
Николай ехал домой и предвкушал ужин, отдых и прочие заслуженные да честно заработанные приятности.
Правда, открыв дверь и перешагнув через порог, он заподозрил, что тут что-то не так… А уж когда включил свет…
– Я чего, домом ошибся? – слабая мысль, пискнула из глубин мозга и спряталась назад, в такой ситуации ясно было одно – сейчас даже мыслям лучше не отсвечивать!
– Тааааак, и что тут у нас было? – грозно вопросил Николай, осознав, что, во-первых, это точно-преточно ЕГО дом, а во-вторых, всё вот это придётся кому-то убирать, И, судя по всему, именно ему! – И какая именно скотинка это натворила?
Ни одной скотинки и близко видно не было! Словно в его доме вообще обретаются исключительно двое – сам Николай и окружающий его БАРДАК.
– Да вы бы мне хоть объяснили, КАК это всё можно было сделать? – новая попытка получить хоть какие-то объяснения была ничуть не успешнее предыдущей.
– Коль, ты чего вопишь? – Николая молча отступил от порога, давая любопытному Фёдору Семёновичу осмотреть окрестности.
– Эть, ить… круууть! – оценил происходящее сосед. – Ладно, ты не парься! Я со спиной маюсь, но за мной чешет Валентина, которая несёт тебе ужин, вот она-то…
– Чего? Чего опять она-то? Ой, мамочки-какая-катаклизма-тут-пролетала? – одним махом выдохнула Валентина Ивановна, машинально вручая корзину с ужином Николаю и сдвигая его вместе с корзиной и попавшимся под ноги Фёдором в сторону.
– Ой, а дальше-то… – радостный голос соседки заставил Николая торопливо шагнуть вперёд.
– Коль, ты ж не переживай, это бывает… – утешала его Валя. – Дети дома – это всегда такие сюрпризы!
– Дети? – сквозь зубы уточнил Миронов.
– Ну, а кто же? Щень у тебя ещё молоденький, кошуля и того меньше, вот они и поиграли малёк…
–Малёк? – c каким-то суеверным ужасом оглянулся на соседа Николай, оглядывая сорванные занавески, рассыпанную по кухне посуду, раскатанный по полу наполнитель от диванной подушки, тщательно перемешанный с полутора пачками мелкой вермишели, сахаром, солью и перцем.
Всё это было залито водой, и прикрыто хозяйским пледиком в надежде, что так незаметно будет…
В прихожей
