Собиратель историй - Иви Вудс
— Ну ладно, давайте начнем. — Я хлопнула в ладоши.
Гарольд открыл тетрадь и занес карандаш над бумагой, готовясь делать записи.
— Ну, есть старые поверья, — нерешительно начала Мэри, не совсем понимая, чего от нее ждут. — Например, если выплескиваешь на улице ведро воды после того, как помыл посуду, надо всегда сначала предупредить — вдруг фейри прячется где-то поблизости. — Она неловко улыбнулась. — И еще piseogs[19].
Я перевела это слово для Гарольда, пояснив, что имеются в виду своего рода суеверия, когда нужно соблюсти определенные ритуалы, чтобы отогнать неудачу.
— На Вальпургиеву ночь мы повязываем коровам красную ленту вокруг шеи, чтобы защитить их. — Мэри все так же неловко улыбалась, словно понимала, как нелепо это звучит для иностранца. Однако так уж повелось, так всегда было и будет — по крайней мере, в ее мире.
— Давай-ка я расскажу тебе историю про этих маленьких демонов, — свирепо перебил сестру Джимми.
Мэри потянулась вперед и потрепала его по плечу.
— Джимми, не надо ворошить прошлое.
Мы с Гарольдом переглянулись, не понимая, что происходит. Нед посмотрел на Джимми сурово. Напряжение, возникшее между ними, было очевидно.
— Вы не обязаны рассказывать мне то, чем не готовы делиться, — мягко заговорил Гарольд. — Но, прошу, знайте, что я решительно намерен хранить тайну всех предоставленных мне свидетельств.
Мэри и Нед явно были встревожены. Джимми поерзал на стуле и, положив руки на колени, уставился в пол, собираясь с мыслями.
— В тот день я женился, — начал он, и голос заполнил все пространство, погружая нас в подобие транса. — Вся деревня пришла вот в этот самый дом, все танцевали и ели досыта. Это был самый счастливый день моей жизни, потому что в тот день Розалин Гарретт сказала мне «да».
— Все это было так давно, — подала голос Мэри, но Джимми это не остановило.
— Мы плясали и плясали, и скрипач играл все мелодии, какие только мог вспомнить. Розалин ушла в дом, чтобы умыться. — Джимми кивнул на глиняный кувшин и миску, которые стояли на буфете: вероятно, они сохранились еще с тех пор. — Ее не было так долго, что я пошел посмотреть, все ли в порядке, и нашел ее на скамье. Она лежала без чувств и держалась за грудь. — Тут его голос прервался, и Джимми вытащил из кармана жилетки серый от старости носовой платок, а потом громко высморкался. — У нее остановилось сердце.
— Я сожалею о вашей утрате, мистер Ленихан, — тихо проговорил Гарольд.
Джимми кивнул, не отвечая на соболезнования.
— Но это был не конец, — продолжил он, покачиваясь взад-вперед на стуле. — Она явилась мне, да, так и случилось, неделю спустя и сказала, что вовсе не умерла, что ее забрали у меня на время. Ей было там не то чтоб очень плохо, а все-таки она хотела вернуться. Она сказала, если я хочу помочь, то должен встать у пролома в ограде дома и, когда она будет проходить мимо, поймать ее.
— Где вы были, когда она явилась вам? — спросил Гарольд.
— Лежал в своей постели, дело было глубокой ночью. На ней все еще было свадебное платье.
У меня на коленях лежали собаки, и их тепло прогоняло озноб, вызванный рассказом Джимми. Тишину, повисшую в комнате, прорезал скрип: Нед отодвинул стул и с раздражением вышел из комнаты. Мэри явно мучилась, не зная, кого из братьев поддержать, но она не могла бросить гостей.
— Она сказала, что живет поблизости и видит меня, хотя я ее увидеть не могу, — рассказывал Джимми, и каждое слово давалось ему с трудом. — Я пришел к пролому в ограде в канун Дня святого Иоанна. Всюду горели костры, и я ждал, когда же увижу ее. Просидел там несколько часов, проклинал себя, что поверил в подобную чушь. А потом увидел толпу незнакомцев, которые шли мимо ограды. Они были такие высокие, как будто на ходулях, и в очень странной одежде. И я был уверен — ровно так же, как в том, что сижу сейчас на этом самом месте, — что вижу среди них мою жену. Когда она проходила мимо, я попытался схватить ее, но внезапно как будто прирос к месту.
На его глаза навернулись слезы.
— Я застыл в ужасе, все смотрел на нее, а она открыла рот, как будто пыталась кричать, но не издала ни звука. Мне казалось, она сломала себе челюсть, потому что она разевала рот все шире и шире. Я не мог пошевелиться, не мог двинуть ни рукой ни ногой, чтоб спасти ее. Вы представьте, я не смог спасти свою жену! — И он закрыл лицо руками.
— Джимми так и не женился снова, — добавила его сестра, подводя итог печальной истории.
Глава 18
Мало будет сказать, что история старика потрясла меня. Неважно, веришь ты в фейри или нет, но было очевидно, что Джимми так и не оправился после той утраты.
— Женщина умерла от сердечного приступа, — бросил нам Нед, когда мы уже вышли из дома. Он стоял у кучи торфа, явно дожидаясь нас. — Все остальное Джимми просто навыдумывал.
Я испытала острое желание накричать на него. Когда-то и мне говорили, что я выдумываю, что все происходящее — только у меня в голове. От одного воспоминания во мне поднялась волна гнева. Гарольд ответил Неду что-то вежливо-банальное, и мы оседлали велосипеды.
— Все в порядке, Анна? — через какое-то время спросил Гарольд.
Эта реплика вернула меня к реальности. Я так глубоко ушла в себя, что почти забыла о его присутствии.
— Конечно, — выдавила я.
— Все это не чересчур? Может, разболелась нога или… — Он замолчал.
Мы доехали до небольшого моста, я остановилась и прислонила велосипед к каменной стене. Солнце висело над горизонтом, и теплые лучи согревали лицо. Я глубоко дышала, глядя вниз на разлившиеся бурые горные воды речушки, которая уже давно вышла из берегов.
— Дело не в ноге, — проговорила я. По глазам Гарольда я видела, как ему хочется, чтобы я доверилась ему. Я выжидала, наблюдала за тем, как он общается с жителями деревни, хотела удостовериться, что могу поведать ему свою историю. Слишком хорошо я знала, с какой легкостью тебя будут высмеивать люди, которые боятся поверить. Но Гарольд — он выслушивал каждую историю с большим уважением. Он никогда не осуждал рассказчиков и ни единым словом не выдал собственное мнение. Он вел себя как ученый.
