Собиратель историй - Иви Вудс
— Очень веселые у вас думы, — ответила я, не пытаясь скрыть сарказм, потому что чувствовала, что мы достаточно близки для подобных шуток. Казалось, Гарольд упорно не хочет рассказывать про обед в Торнвуд-хаусе, и это только сильнее разожгло мое любопытство.
— А беседа за столом была оживленной? Мастер Джордж спрашивал о… вашей работе?
— Если он и интересовался, то исключительно из вежливости.
Впервые за все время, что мы были знакомы, в голосе Гарольда прозвучал холод. Он поймал мой взгляд, тут же вспыхнул и попытался улыбнуться.
— Не обращайте внимания, Анна. Просто обед у Хоули, если говорить начистоту, стал для меня тяжелым испытанием.
— Испытанием? — не поверила я. — Вы обедали в самом красивом доме в мире!
— Предпочту кухню вашей матушки и огромную миску печеного картофеля с маслом. — Гарольд снова заулыбался. — Мастер Джордж и мисс Оливия живут в большом доме, они отрезаны от остального мира и общества. Я не уверен, что это благотворно сказалось на их психическом здоровье.
Гарольд говорил странные вещи, которые переворачивали с ног на голову мое представление о Хоули. Разумеется, они живут в своем мире и общаются в основном с другими состоятельными землевладельцами из округи.
— Должно быть, в детстве они были очень одиноки, — продолжал Гарольд. — Как я понял, обоих отослали учиться в частные пансионы в Англии. Оливия призналась мне, что не чувствует себя ни ирландкой, ни англичанкой, но люди презирают ее за принадлежность к обеим национальностям.
— Никогда не думала об этом, — призналась я. Дети богатых родителей, живущие в большом доме и ни в чем не нуждающиеся, — с чего кому-то жалеть их?
Мы подъехали к ферме Лениханов, и Гарольд удерживал мой велосипед на месте, пока я осторожно спускалась, перенося вес на здоровую ногу. Дом походил на наш, так же сверкал свежей побелкой в лучах зимнего солнца, но было одно отличие, деталь, которая всегда восхищала меня, — флюгер-петушок на крыше, указывающий, куда дует ветер. Отец любил говорить, что если фермеру требуется флюгер, чтобы узнать направление ветра, то ему впору проверять голову, но, по моему мнению, флюгер придавал дому благородный вид.
Гарольд прислонил велосипеды к красивой стене, увитой плющом. Я тоже оперлась на нее на секунду, чтобы перевести дыхание и разгрузить больную ногу.
— Так, значит, они вам не понравились? Я имею в виду Хоули, — спросила я, хотя сомневалась, что он ответит прямо.
— Вам все никак не дает покоя этот обед? — хмыкнул Гарольд, копаясь в своей сумке.
Я пожала плечами.
— Есть в них что-то, не поддающееся пониманию, как будто стена отделяет их от других людей, — попытался объяснить Гарольд. — Для брата и сестры отношения у них весьма… необычные. Полагаю, этого следовало ожидать, учитывая, что мать умерла, а отец, судя по всему, не утруждал себя их воспитанием.
— Кто же тогда ими занимался? — растерянно спросила я. В моем мире детство проходит без участия родителей, только если ты сирота.
— Как я понял, у них было много нянь. Надолго никто не задерживался — близнецы были сложными детьми.
— Дети часто ведут себя несносно. — Я внезапно почувствовала острую потребность защитить Джорджа. Мне вспомнился тот день, маленький зайчонок и то, как Джордж и Оливия подначивали друг друга. Хотелось верить, что Джордж не виноват, что он попал под влияние своей порочной сестры.
— Это правда. Как я и сказал, не обращайте внимания, Анна. Возможно, всему виной особняк, он производит чересчур сильное впечатление. — Гарольд махнул рукой. — Лучше расскажите мне еще раз про то волшебное дерево.
К моему огорчению, нам пришлось прерваться. Мэри Ленихан вышла поприветствовать гостей, а следом выбежали ее маленькие собачки, оглушившие всех присутствующих своим лаем.
Глава 17
Мэри Ленихан пригласила нас зайти в дом, следом туда забежали два терьера, маленькие, но очень норовистые. Они все никак не могли решить, покусать нас или радостно облизать, а когда пожилая женщина указала мне на место у камина, оба запрыгнули мне на колени и свернулись калачиком.
Из всей семьи Ленихан, в которой было четырнадцать братьев и сестер, только Мэри и два ее брата, Нед и Джимми, так и не вступили в брак. В маленькой общине, подобной Торнвуду, поиск партнера напоминает игру, где стульев меньше, чем людей: когда музыка внезапно прекращается, многие так и остаются неженатыми. Мэри, Нед и Джимми живут втроем в старом семейном доме. Если бы не морщины на их лицах, которых с каждым годом становится больше, можно было бы подумать, что время здесь остановилось. Все устроено ровно так же, как и во времена их родителей, распорядок дня соблюдается неукоснительно. Я не знаю, сколько им лет, но все трое точно уже давно перешагнули за семьдесят.
Главная особенность совместного проживания заключается в том, что братья не разговаривают друг с другом. Они рассорились много лет назад, и я сомневаюсь, что кто-то помнит причину. Как бы то ни было, их вражда зашла слишком далеко, чтобы просто позабыть о ней, и вот Джимми и Нед живут каждый своей жизнью, игнорируя существование друг друга. Они общаются через Мэри, которая давным-давно смирилась с ролью посредника.
Нельзя сказать, что у них много еды, но они всегда угощают гостей всем, что есть в доме. Нед, самый младший из этой троицы, заварил чай, нарезал тминный пирог и подал его на изящных фарфоровых тарелочках — мы как будто оказались в изысканном чайном доме.
— Мистер Краусс собирает по округе истории про na Daoine Maithe, — сообщила я, когда все уселись за стол и выпили по чашке чая. — Он объездил всю Ирландию, путешествовал по Англии и Франции и записывал свидетельства разных людей, от священников до нищих, — я добавила это, чтобы было понятно, что в фейри можно верить независимо от социального статуса.
— И что он хочет знать? — спросил Джимми.
— Эй, скажи-ка этому увальню, чтоб не перебивал девочку! — велел Нед сестре, и она послушно повторила ту же фразу погромче, обращаясь к Джимми.
Я вдруг почувствовала, что это будет очень долгий день.
— Позвольте, я сам отвечу, Анна, — вмешался Гарольд, и американский акцент подчеркивал его вежливый тон. — Я изучаю антропологию в Оксфордском университете, и меня интересуют верования, существующие среди кельтских народов.
— Чего он сказал? — переспросил Джимми с таким напряженным лицом, будто пытался рассчитать расстояние отсюда до Луны.
— Он пишет книгу про фейри, — сказала я, пытаясь положить конец этой дискуссии.
— Не столько книгу, сколько
