Собиратель историй - Иви Вудс

Я засомневалась, точно ли он говорит о кобыле, а не о своей сестре.

— Лошади любят меня, — пробормотала я, и это прозвучало слишком невнятным ответом на все его слова.

— О, я вижу. — Он сунул руку в карман и достал фляжку. — На вот, глотни, это тебя успокоит.

Во фляжке был виски, и мне показалось, что это немного чересчур — хватило бы и чашки крепкого чая с сахаром. Я вежливо отказалась и попыталась взять себя в руки.

— Что ты вообще здесь делаешь… Анна?

Он произнес это так, будто примерялся к моему имени. Синие глаза казались почти бирюзовыми и такими живыми, что я едва могла сосредоточиться, чтобы ответить на простой вопрос.

— Ничего, просто гуляю.

— Одна? — Мастер Джордж наконец отпустил мою руку, видимо убедившись, что я пришла в себя. — А где же твой американский друг?

— Гарольд навещает коллегу в Роскоммоне, — пояснила я. Гарольд наверняка употребил бы именно это слово. Оно звучало так важно и весомо, что можно было бы подумать, что у меня самой где-то поблизости были коллеги.

— Понятно. Что ж, тогда ты позволишь проводить тебя до дома? — это прозвучало как самый обыкновенный вопрос на свете.

— Ну что вы, мастер Хоули, у меня и в мыслях не было вам навязываться! — выпалила я, но когда попыталась встать, ощутила такую боль, что чуть снова не рухнула на камень. Он вновь подхватил меня, и, хотя я изо всех сил старалась не обращать внимания на это чувство, сердце у меня затрепетало, как маленькая птичка в ладонях. Мастер Джордж смотрел на меня так пронзительно, что хотелось одновременно замереть и бежать, вот только бежать я не могла.

— Ты явно поранилась, Анна, я отвезу тебя домой и вызову доктора, чтобы он осмотрел твою ногу.

Я была не в том положении, чтобы спорить. Уйти я не могла, поэтому просто кивнула в знак согласия. Мастер Джордж ловко поднял меня и боком усадил на лошадь. Я прекрасно ездила верхом по-мужски, даже обходилась без уздечки, но сейчас, из-за позы, ощутила себя очень женственной.

— Я уверена, что врач мне ни к чему, — все-таки пыталась возразить ему я. — Скорее всего, это просто растяжение.

— Пусть лучше доктор ставит диагнозы, — с усмешкой ответил мастер Джордж. — Ты, моя дорогая, попала в беду, и я не был бы джентльменом, если б не помог тебе в столь затруднительной ситуации. — Он щелкнул языком и под уздцы повел лошадь к тропинке.

Все, о чем я могла думать, — какое лицо будет у мамы, когда она увидит, как я возвращаюсь домой на лошади, в сопровождении мастера Хоули. Я не могла говорить, мысли путались. Я не имела никакого права судить о поступках мужчины его положения, это было верхом неприличия.

— И перестань звать меня «мастер Хоули». Прошу, просто Джордж. — С его ирландско-английским акцентом это звучало восхитительно. — И как же ты рискнула забрести так далеко в одиночку, когда взрослые мужчины из деревни не решаются ходить по этим местам из страха рассердить фейри?

Ответа не последовало. У меня пересохло во рту, а слова не шли на ум.

— Могу лишь предположить, что тебе чужды эти… суеверия, — он будто выплюнул это слово.

— Да, конечно, — ответила я и тут же вспыхнула, ощущая стыд и вину. Я убедила себя, что будет безопаснее, если мастер Джордж не узнает о моих пикниках на Холме Фейри, но, по правде говоря, его презрение к этой теме смущало меня. Я и он, мы живем в разных мирах. Но мне проще принять его взгляды, чем рассказать о своих.

— Полагаю, у столь привлекательной девушки, как ты, имеется кавалер? — небрежно, будто бы между делом, бросил Джордж. Он говорил удивительные вещи, и за каждым словом прятались сотни возможных толкований. Мое сердце снова забилось чаще, и я подумала, что ни с одним из парней в деревне я не чувствовала себя так.

Лошадь повернула направо, и мы выехали на главную дорогу, мне пришлось заговорить в полный голос.

— Мой дом в другой стороне, мастер… то есть Джордж.

— Да, но Торнвуд ближе, — он в очередной раз одной фразой отмел все мои возражения.

Мы подъехали ко входу в Торнвуд: все было как в диковинном сне. Я бывала здесь только во время майских гуляний, как и половина графства, а теперь вот въезжала на территорию поместья как гостья молодого хозяина. От этого дух захватывало. Лошадь, учуяв близость теплой конюшни и свежего сена, перешла на легкую рысь.

— Ну-ну, тише! — Джордж похлопал ее по боку и что-то негромко добавил. Подняв глаза и убедившись, что я все еще сижу ровно, он одарил меня обворожительной улыбкой. — Мы почти на месте.

Я начала задаваться вопросом, действительно ли Джордж так уж сильно отличается от нас. Да, он красиво говорит и хорошо одевается, но, возможно, для него не имеет значения, состоятельна ли девушка (в отличие от его сестры Оливии, которая общается только с себе подобными). Он производит впечатление джентльмена, и, хотя его уверенность в себе легко спутать с высокомерием, проявления искренней заботы не могут не восхищать. Я немного нервничала от мысли, что меня, хромую дочку фермера с листвой в волосах и грязью на ботинках, везут в Торнвуд-хаус, но все-таки любопытство и тщеславие пересиливали страх. Много ли девушек из деревни видели особняк изнутри (если, конечно, не считать прислуги, работающей в доме)? Тесс Фокс, когда я расскажу ей, будет локти кусать от зависти!

Конюх подошел, собираясь отвести лошадь за дом, и я предположила, что и меня попросят зайти там же, с черного хода. К моему изумлению (и радости), Джордж протянул руки, собираясь спустить меня на землю, и рассмеялся в ответ на мой непонимающий взгляд.

— Мне нравится считать себя человеком гостеприимным, но даже я не могу позволить тебе заехать в дом на старушке Сиборн, — он указал на лошадь. — В какой-то момент придется спешиться, а забраться по ступенькам ты не сможешь.

Мои попытки придерживаться этикета явно забавляли его.

— Значит, остается только одно: я занесу тебя внутрь. — И Джордж снова терпеливо протянул ко мне руки. Я смотрела сверху вниз на его белокурую голову и один за другим перебирала в голове варианты, отыскивая тот, при котором мне не придется спрыгивать с лошади прямиком в объятия местного лорда.

— Боюсь, другого выхода у нас нет. — Он откашлялся. — Но мы можем стоять здесь на холоде так долго, как тебе будет угодно.

Я