Рыжая полосатая шуба. Повести и рассказы - Беимбет Жармагамбетович Майлин
1. отремонтированы и подготовлены пять плугов, четыре бороны, двадцать пять сбруй; 2. отобрано для посевной двадцать пять пар быков и лошадей; 3. создано пять звеньев, и назначены звеньевые; 4. сверх плана обязуемся засеять еще пятьдесят гектаров. Это будет наш подарок к десятилетию Казахстана...>.
Ержеке не дождался конца рапорта, крикнул:
- Здорово! Хорошо придумали: <Наш подарок к десятилетию Казахстана!> Кудебек, дорогой, запиши еще в свою бумажку: наш почтенный Ержеке, - да, да, таки напиши! - несмотря на то, что ему перевалило за шестьдесят - обязательно это укажи, - для укрепления колхоза вступает... э... добровольно в эту самую... артель!
Сверху из-за туч раздался первый весенний грохот. Собрание на колхозном дворе разгорелось. То и дело гулко хлопали в ладоши.
А на небе гром гремел уже вовсю. Ему вторил восторженный гул на колхозном дворе. Гул и грохот порой сливались. Казалось, они состязались в мощи.
- Значит, принимаем такое решение? - спросил Калкай.
- Да! Да!
- Тогда завтра же выезжаем с плугами на поле!
И в эту минуту первый весенний благодатный ливень обрушился на землю.
1930 г.
НАЧАЛО РАЗДОРА -КОРОВА ДАЙРАБАЯ
Председатель колхозного правления Кульзайра -женщина замкнутая. За столом она обычно сидит, наглухо укутавшись в черную пуховую шаль. Говорит редко, но резким, властным голосом.
- Я хотела спросить у вас... - начинает Кульзайра.
- О чем же?
- Зачем вы нас, баб, беспокоите? Ведь наше дело у очага шебуршиться, по дому хлопотать. На что мы еще способны?
- Э, не говорите так. Теперь у нас равноправие. А оно должно быть не только на бумаге, но и на деле. Таких женщин, как вы, обязательно следует привлекать к общественной работе.
- Оставили бы нас в покое, другого равенства нам и не надо, - упрямо твердит она. - Испокон веков кормили-одевали нас мужчины, а теперь не в силах, что ли?
Разговоры о женском равноправии почему-то не воодушевляют Кульзайру. <В чем дело?> - недоумевают некоторые. И аулчане отвечают: <Женщина ведь. Думаешь, легко ей народом управлять? Каждый на свой лад орет, со своими заботами лезет - вот и заморочили ей голову. Со зла она так и говорит>.
И в самом деле: одна лишь склока вокруг сивой коровы Дайрабая способна кого угодно из себя вывести. Однажды из-за этой коровы вышел великий раздор.
...Всех членов артели <Алгабас> оповестили, что сегодня в школе состоится собрание. Приходили
поодиночке, по двое. В артели объединились шестьдесят восемь семей, но жили все разбросанно, от одного аула до другого - верст восемь-десять.
- Подвод мало. Скот отощал, приходится пешком топать. Вот и задерживается народишко,- говорят.
Собрания артели проводятся если не каждый день, то уж через день - наверняка. А когда из района наезжают уполномоченные, то бывает и в день по два собрания. И все равно народ стекается на них и за десять верст.
Сегодняшнее собрание - особенное. Будут обсуждать новый устав артели, вернее, дополнения к нему. Нововведений и дополнений довольно много, и все они, как будто, дельные. На всех, однако, не угодишь. Некоторым все чудится, что их ущемляют.
- Там ведь ясно сказано: добровольно. Значит, можно и не вступать в эту артель?!- бурчит, нахохлившись, черный детина с корявым лицом.
Верно: добровольно, но это вовсе не значит, что нужно непременно выходить из артели. Свое желание порвать с артелью иные объясняют так:
- Ну, жили артелью, а чего добились? Ни своим скотом, ни собой не распоряжались!
Да! Это верно, перестаралось районное начальство, обобществило личный скот, превратило артель в коммуну. А председатель артели пошел еще дальше, проложил, так сказать, собственную борозду в светлое будущее. Не спросясь, забрал у одного телку, у второго - бычка, у третьего - стригунка, начал продавать, резать, транжирить чужой скот налево-направо. Так лишился Ахмет красной телки по третьему году, которую, по его же словам, любил больше родных детей. Так Дайрабай потерял свою сивую корову, которая за один раз давала полное ведро молока... Люди насторожились, ожесточились, потеряли всякий интерес к артельной жизни. И поэтому
обрадовались, и, сразу же по-своему истолковали новое положение о том, что и вступление в артель, и выход из нее осуществляются исключительно на вольных началах.
Пришел возбужденный Жасыбай.
- Слышали, что подлый Садвокас вытворяет? Собирает у себя дома бедняков и подстрекает их выходить из артели!
Садвокас - из бывших аткаминеров. Одно время сами бедняки изгнали его из своей среды, дескать, не место среди них Садвокасу. А теперь этот самый Садвокас стал заступником и наставником бедноты!
Возле осевшей и до половины выщипанной скотиной скирды сидят и разговаривают трое. Один из них - бедняк, двое - середняки, люди прижимистые и ловкие. Интересно, о чем речь ведут?
- Гляньте,- сказал Вали.- Эти стервецы с двух сторон обрабатывают Дутбая. Видно, против собрания науськивают.
- Нет такого закона, чтобы люди не разговаривали,- отвечают ему,- Пусть балабонят, сколько им вздумается. Конечно, если против большинства козни строят - это подло, а так пусть себе...
Наконец собрались все. Битком набили класс, иные - кому не хватило места - взгромоздились на парты. Хозяин, сдавший дом под школу, забеспокоился:
- Нет, нет, слезьте, слезьте с парт. Вы что?! Сломаете, раздавите!
- А тебе какая забота?- возмутились одни.- Сломаем - так не тебе же платить.
- Неправильно говорите,- урезонивали их другие. - Школа - наша, государственная. И нечего зазря имущество ломать.
Собрание началось. Стали выбирать председателя.
- Пусть Ырысты председателем будет. Он ближе к столу сидит. А секретарь - Абиш!
Ырысты упрашивать не нужно. Сел посередке, заулыбался.
- Объявите повестку дня, - напомнил уполномоченный.
- Да чего тут?.. Сами объявляйте,- еще щедрее улыбнулся Ырысты.
Народ расшумелся. Попробуй уйми его, успокой...
- Эй, горлопаны-трепачи! Хватит же вам наконец! -сказал Ырысты - теперь председатель собрания. - Вон человек слово просит.
Доклад тянулся целый час. Оратор говорил о значении сельскохозяйственной артели, о том, как она создается и какие дополнения и изменения включены в устав.
Дали слово для высказываний и вопросов.
- У меня вопрос!- сразу же вскочил насупленный черный мужичонка. Сорвал с головы мерлушковый треух, шмякнул его на парту. Это был Дайрабай.
Все развеселились.
- Ну, начинается сказ про сивую корову!
- Не будет ему конца.
