Песня жаворонка - Уилла Кэсер

Мисс Тее Кронборг, Эверетт-Хаус, Нью-Йорк.

Зайду к тебе в отель в одиннадцать утра в пятницу.

Рад приехать. Спасибо.

АРЧИ

Он стоял и слушал, как сообщение щелкает, уносясь по проводам. Ему казалось, что Тея слышит эти щелчки на другом конце линии. Затем он сел в вестибюле и написал записку жене и еще одну — другому доктору в Мунстоуне. И наконец вышел в метель, испытывая скорее душевный подъем, чем беспокойство. Что бы ни случилось у Теи, он может это исправить. Она так и написала, практически этими самыми словами. Он пробрался по заснеженным улицам от банка до вокзала Юнион и там так торопливо сунул пачку денег в решетку билетной кассы, словно ему не терпелось от них избавиться. Он никогда не был в Нью-Йорке, никогда не выбирался восточнее Буффало.

«Это довольно-таки позорно для человека под сорок», — по-мальчишески размышлял он, засовывая длинные прямоугольники билетов в карман. Однако по дороге к клубу решил: в целом он рад, что его первая поездка имеет личную причину, что он едет ради определенной цели и потому, что его хотят видеть. Он любил отпуска. Ему казалось, что он сам собрался в Германию.

«Странно, — перебирал он в уме все то же, пока снег хлестал ему в лицо, — но это интереснее, чем рудники и добывание хлеба насущного. Стоит заплатить, чтобы быть в деле, такому человеку, как я. А уж если речь идет о Тее… Я готов за нее поболеть!» Он громко рассмеялся и ворвался в дверь Атлетического клуба, припорошенный снегом.

В клубе он сел за стол, на котором лежали нью-йоркские газеты, и пробежал глазами рекламу отелей, но был слишком взволнован, чтобы читать. Наверное, лучше купить новое пальто, и еще он сомневался, что у него воротнички правильной формы. «Не хочу выглядеть как бедный родственник в глазах Теи, — размышлял он. — Схожу-ка я, пожалуй, к Вану и попрошу меня обиходить. Он все сделает как надо».

И Арчи снова нырнул в метель и отправился к своему портному. Проходя мимо цветочного магазина, он остановился и оглядел витрину, улыбаясь: одна приятная вещь напоминает о другой, так и должно быть. У портного он все насвистывал «Потише, мой Афтон…», пока Ван Дюзен давал ему советы. Наконец этот находчивый портной и галантерейщик воскликнул: «У вас, должно быть, свидание там, доктор, вы ведете себя как жених!» И тем самым деликатно напомнил, что доктор таковым не является.

Прежде чем отпустить клиента, Ван коснулся пальцем масонской булавки у него на лацкане:

— Лучше снимите это, доктор. Считается очень дурным тоном там, на востоке.

II

Фред Оттенбург, одетый чересчур элегантно для дневного времени, в длинном черном пальто и гетрах, сидел в пыльной гостиной отеля «Эверетт-Хаус». Общий вид Фреда не вязался со свежестью лица, хорошим покроем одежды и сияющей гладкостью волос. Поза выражала глубокое уныние, а лицо, хотя и обладало холодной, безупречной красотой, возможной лишь у молодых, очень светлых блондинов, отнюдь не было счастливым.

Пожилой коридорный вошел в гостиную и огляделся. Различив в неосвещенном углу темную фигуру, обводящую тростью узоры ковра, он монотонно произнес:

— Дама говорит, что вы можете пройти к ней, сэр.

Фред поднял шляпу и перчатки и последовал через темные коридоры, пахнущие старыми коврами, за этим существом в форме, которое казалось мальчиком преклонных лет. Коридорный постучал в дверь гостиной Теи и побрел прочь. Тея открыла, держа в руке телеграмму. Пригласила Оттенбурга войти и указала на одно из неуклюжих, угрюмых на вид кресел, имеющих в ширину столько же, сколько в высоту. В комнате, побуревшей от времени, было темно, несмотря на два окна, выходящие на Юнион-сквер. Занавески и ковер были тусклые, мебель — тяжелая, солидная на вид, мрачных цветов. От полного уныния спасал лишь ярко пылающий уголь в камине под черной мраморной каминной полкой и отражение пляшущих языков в длинном зеркале между двумя окнами. Фред впервые видел эту комнату и быстро оглядел ее, кладя на диван шляпу и перчатки.

Тея села за ореховый письменный стол, все еще держа в руке желтый листок бумаги.

— Доктор Арчи приедет, — сказала она. — Он будет здесь в пятницу утром.

— Ну это хорошо, во всяком случае, — ответил гость, делая титаническое усилие, чтобы держаться бодро. Затем, повернувшись к камину, добавил бесцветным голосом: — Если так надо.

— Конечно, надо. Я бы ни за что не попросила его приехать, если бы не хотела его видеть. Это очень дорогая поездка, — строго заметила Тея и продолжила уже помягче: — Он ничего не говорит о деньгах, но, раз едет, я думаю, это значит, что он может мне их одолжить.

Фред стоял перед камином, нервно потирая одну ладонь о другую:

— Вероятно. Ты по-прежнему намерена просить в долг у него?

Он нерешительно сел на стул, который указала Тея.

— Не понимаю, почему ты не хочешь одолжить у меня, а он мог бы поручиться за тебя, например. Это была бы совершенно обычная сделка. В случае чего я смогу с требовать свои деньги по суду с любого из вас.

Тея повернулась к нему от стола:

Мы нс будем это обсуждать, Фред. Я бы чувствовала себя совершенно по-другому, одолжившись у тебя. В каком-то смысле с деньгами доктора Арчи я буду чувствовать себя свободнее, а в другом — более связанной. Я буду стараться еще больше.

Она сделала паузу.

— Он мне почти как отец, — невпопад добавила она.

— И все же не отец, знаешь ли, — настаивал Фред. — Для меня в этом не было бы ничего нового. Мне уже случалось одалживать деньги студентам и получать их обратно.

— Да, я знаю, что ты щедрый, — торопливо сказала Тея, — но так лучше. Он будет здесь в пятницу, я говорила?

— Кажется, упоминала. Это довольно скоро. Можно курить? — Он достал маленький портсигар. — Полагаю, ты уедешь на следующей неделе?

Он чиркнул спичкой.

— Как только смогу, — ответила она, беспокойно двигая руками, словно темно-синее платье было ей тесновато. — Мне уже кажется, что я здесь пробыла целую вечность.

— И все же, — задумчиво произнес Фред, — мы приехали всего четыре дня назад. Факты на самом деле мало что значат, верно? Все определяется чувствами даже в мелочах.

Тея поморщилась и не ответила. Положила телеграмму обратно в конверт и аккуратно убрала в один из ящичков стола.

— Полагаю, твой друг в курсе дела? — с усилием выдавил Фред.

— Он всегда